19.
Незадолго до того, как Маят и его компаньоны миновали ворота Крепи и сдали свою необычную ношу в руки целителей, армии фейри, собранные императором под своим командованием, начали боевые действия. Атаку начали сразу в двух направлениях: с юго-запада, где находилось мятежное герцогство, на восток и юго-восток к границам с Содружеством и эльфами сидхэ и на Минас-Ранир.
Любой другой правитель не решился бы атаковать такую хорошо укреплённую крепость, как эта, но император не был рядовым правителем. И возведённые когда-то его же солдатами укрепления его не пугали. Там воины фейри будут драться на своей территории, а «хозяева» будут казаться чужаками.
Командование отдельными частями было распределено согласно пожеланиям военачальников. На Минас-Ранир шли знаменитые «каторжники» во главе с Слави Дуралейником и кавалерия маршала Эредина Стальное Сердце. Один всю жизнь провёл в боях с эльфами, гномами, орками и харадцами, второй большую часть карьеры провёл, гоняя степняков от границ.
Воевать с человеческой аристократией оставались соответственно более знакомые с повадками последних князь Рад-Амир и знаменитые «имперские джерхи» в компании с конниками Этьена Морровинда. Оба скрывались под личинами видных гондорских вельмож и знали внутреннюю жизнь светской элиты лучше, чем кто-либо другой.
Император в свою очередь тоже не сидел без дела. Гамина, его вечная спутница на всех встречах и приёмах, только удивлялась энергичности своего избранника. Терн, который аналогично не вылезал из дипломатических визитов, тоже был этим немало удивлён. Правда, их сотрудничество уже приносило плоды: вампирская разведка была выше всяких похвал. Мало того, что сведения были предельно точны, но и доставлялись в срок. Люди почему-то не думали, что необычно большая летучая мышь, необычно быстрый волк или непомерно большой заяц (не все вампиры толком освоили технику превращений) может быть вражеским гонцом.
Следующим шагом в их дипломатических переговорах стало использование универсалов при военных частях. Многие фейри владели магией, но, чтобы справиться с настоящими дипломированными волшебниками, нужны были такие же дипломированные волшебники. Тут-то и пригодился Ксор Куттул, Мориэль и Маят Тангредин и их связи.
Гондор взорвался изнутри восстанием так стремительно, что монархи в соседних государствах: Эвиале, Орионе, Содружестве, Клане и даже Нарне – только и могли, что тихо бледнеть на своих тронах и судорожно сжимать кулаки.
Устоявшийся мир Альянса был нарушен…
К Минас-Раниру фейри подошли ранним утром. Со стен крепости, наверное, это выглядело очень красиво: восходящее солнце, яркие лучи упираются в гладкий серый камень крепостных стен и длинные чёрные фаланги воинов с чёрными щитами за спинами. По флангам идеально ровного строя лёгкой рысью фланируют одетые в кавалерийские доспехи всадники. Над воинами ветер треплет полотна знамён: чёрное и белое. На чёрном серебряной нитью вышита рука, закованная в кандалы и с обнажённым мечом. На белом золотой нитью – копьё с рогатым шлемом, нанизанным на острие.
Часовые – те из них, что остались на стене наблюдать за незваными гостями – не видели лиц пришельцев: все они скрывались за забралами шлемов, под железными масками, просто под чёрными платками, но почему-то сразу решили, что это именно те самые фейри, о которых ходили слухи. Не прошло и десяти минут, как на стене начали появляться эльфы, гномы и люди, по крепости поползли встревоженные шепотки, кто-то побежал к оружейным складам, готовить оружие к штурму. Минас-Ранир превратился во встревожено гудящий улей. Никто не был уверен, с какой целью прибыли сюда «гости», но готовились к худшему.
Пришельцы в свою очередь были подчёркнуто спокойны: пехота в чёрных латах, вооружившись короткими лопатками, активно рыли укрепления под постоянный лагерь. Они работали с неутомимостью муравьёв: копали рвы, насыпали валы, укрепляли их острыми кольями, которые кавалеристы возили из ближайшего лесочка, ставили походные шатры, сколачивали примитивные коновязи. Трудно поверить, но всё это воины принесли на себе и даже не запыхались.
Пока пехота устанавливала лагерь, кавалерия не только возила им материалы (этим занимались всего два десятка), но и разведывала окрестности: объезжали ближайшие лесочки, степь на несколько лиг окрест и даже обскакали крепость по периметру. В них пытались стрелять, но, то ли доспехи у них были заговоренные, то ли с самим всадником было что-то нечисто, эльф лучник не попал. Стрела только чиркнула по глухому забралу и отлетела в сторону, не повредив ни всаднику, ни коню. Фейри на стрелу обратил внимания не больше, чем на муху.
Весь следующий день пришельцы потратили на обустройство лагеря и размещение солдат. К вечеру к ним присоединился волшебник, и среди солдатских палаток вырос вместительный шатёр полевого госпиталя. Перед ним замерли в ожидающих позах пять каменных статуй. Если бы часовые собственными глазами не видели, как эти самые статуи только что летели по воздуху, неся в руках объёмные тюки с припасом и медикаментами, никто бы так и понял, зачем они вообще нужны на войне.
В крепости тоже потратили этот день с толком – готовили бастион к обороне. Повсюду кипели котлы со смолой и кипятком, укреплялись главные ворота, гномы и люди облачались в доспехи и точили мечи, лучники эльфы наполняли колчаны стрелами и проверяли натяжение тетив на луках. На башнях снаряжались орочьи катапульты, в лазарете старые лекари подвязывали полы мантий и закатывали рукава, а молодые целительницы нервно молились и припоминали всё, чему их учили. Защитники готовились к длительной осаде. Напрасно готовились – фейри не собирались никого осаждать.
Ночь одни провели как на иголках, вторые - с песнями и плясками. Музыка и звонкое пение было слышно даже на стены, а часовые, поголовно эльфы, могли легко разглядеть стремительно мелькающие силуэты на фоне ярко горящего огня. Эхо разносилось далеко окрест, отражалось от стен твердыни, прыгало между башен и, казалось бы, сам камень пел вместе с ними. Часовые подумали, что это один из тех знаков, которые не стоит называть благоприятными.
Однако утром следующего дня, как говориться, шутки кончились. Фейри пошли на приступ. Ровные чёрные ряды облачённых в латы воинов, держа перед собой большие сколоченные из цельных брёвен щиты, ровным шагом приближались. Они не торопились идти под стрелы, смолу и кипяток, они шли завоёвывать свою Крепь обратно, а это дело не терпит спешки.
Пятьсот шагов. Фейри идут спокойным ровным строевым шагом. Эльфы на стенах натягивают луки, гномы подтаскивают котлы поближе к парапету, люди молча сжимают рукояти мечей, ожидая боя.
Четыреста шагов. Фейри ускоряют шаг. Лучники с масками на лицах слитным движением натягивают тетивы луков и, не целясь, выпускают. Стрелы чёрным облаком накрывают солдат на стене и за стеной, пробивают насквозь щиты и доспехи, застревают в глазницах и пронзают незащищённые шеи. Одновременно спускают тетивы эльфы. Эльфийские стрелы серебристыми молниями утопают в чёрной массе, застревают в плечах, ногах и металле доспехов, сгорают в колдовском огне.
Триста шагов. Эльфы успевают дать ещё два залпа и отступают, оставляя мёртвых на стенах. Загрохотали гномьи арбалеты, калеными болтами пробивая чёрные доспехи. Затренькали луки, бьющие прямой наводкой из-за крепких щитов. Мёртвые тела падали со стены, мёртвые тела растягивались на земле. Захватчики, выстроив недурную «черепашку», изо всех сил бежали к стене под ливнем стрел и болтов.
Двести шагов. Бешеный бег. Фейри стремительно сокращали расстояние до стены, теряя минимум людей и отвечая арбалетным огнём. На одной из башен грохнула катапульта, и небеса над крепость вспыхнули огнём от зажигательных снарядов. И взрывались в них, потому что вражеские колдуны тоже знали своё дело.
Сто шагов, а потом всего пять. Феерианское войско разделилось на три части: одни устремились к наглухо запертым воротам, а остальные, феноменальным рывком сократив расстояние до стен, начали активные действия. В воздух взмыли осадные лестницы с первыми штурмующими. Полилась вниз смола и кипяток, полетели камни, но фейри оказались не только дерзкими, но и чертовски изобретательными. Смола и кипяток потекли по щитам, от камней уворачивались, зато в ответ летели болты, ножи и метательные лезвия. А потом началась свалка…
Сначала защитникам удавалось сдерживать нападающих, но потом, когда прогремел взрыв и главная часть крепостной стены вместе с воротами, надвратными башенкам и солдатами взлетела к облакам в облаке каменных блоков, ход битвы был переломлен ворвавшейся во внутренний двор кавалерией. Конников встретил гномий хирд и сопровождение из эльфов с луками на перевес, но остановить лавину из конских и рыцарских тел, им было не суждено.
К вечеру гарнизон сдался победителям и был размещён под бдительной охраной каменных горгулий в выстроенном фейри лагере. Победитель же обосновался в Минас-Ранире на правах полного хозяина. Тут же начали восстанавливать стену и ворота, вынося из глубин Крепи запасные части и строительный материал, вместо гама сражения над твердыней закурился огонёк полевой кухни, а за крепостной стеной полыхали погребальные костры для подданных Альянса и покоились в свежих могилах убитые в этой битве фейри. Радовало, что погибли все эти живые не зря: одни защищали свои владения, другие стремились возвратить себе то, что принадлежало им по праву.
К ночи всё стихло. Где-то в темноте перекликались степные птицы. По стенам прохаживались часовые, на башнях горели факелы. Внизу пестрел освещением лагерь с пленными. Ветер доносил оттуда голоса и негромкое пение – воины Альянса не теряли присутствие духа.
К полуночи к часовым присоединились ещё двое: одетый в чёрное светловолосый «каторжник» и облачённый в блестящие доспехи кавалерист. Оба командира от души любовались красотой ночного неба и прислушивались к царящей вокруг тишине.
- Знаешь, Слави, мне не вериться, что всё закончилось так легко, - голос кавалериста даже в столь неформальной обстановке не потерял властных командирских ноток. – Скольких ты потерял?
- Два десятка, - хмуро буркнул тот, кого назвали Слави, и сплюнул, - когда мы штурмовали стены и ещё нескольких у ворот. В основном, молодёжь.
- Это был их первый бой?
- Да, первый серьёзный. А скольких потерял ты?
- Пятерых.
- Тоже молодые?
- Почти. Гномы в последний момент вскинули копья – не все успели увернуться вовремя, да и эльфы тоже не теряли времени.
Помолчали. Помянули погибших, подумали, как будут слать их родным похоронки и компенсации. Слави взглянул на раскинувшийся в отдалении лагерь. Песни прекратились, костры гасли один за другим – солдаты отправлялись на боковую.
- Что будем делать с ними, Эредин?
- Пусть пока живут там. Пока они нам не мешают, и на том спасибо. А вот если степняки нападут, боюсь, нам придётся их защищать, потому что выдать им оружие мы не можем.
- С какой стати?! – мысль защищать вражеских солдат вызвала у Слави бурный протест.
- Ты хочешь враждовать с Кланом и Подгорным королевством? Не знал, что ты такой расист. К тому же, это наши пленники, из-за них мы теряли и, возможно, продолжим терять воинов – это делает им едва ли не ценнее золота.
- Ох, Эредин, и откуда у такого солдафона как ты, столько красноречия, а? Неужели от Мирайи нахватался?
Имя «Мирайа» вызвало на губах у Эредина лёгкую улыбку. Спустя некоторое время он тихонько произнёс:
- Друг мой, женщины – наша мудрость, наша любовь и наша жизнь. Ты разве не знал?
Слави, казалось, смутился и не ответил. По крепостной стене за их спинами прохаживались часовые, а вокруг увлечённо пела незнакомыми голосами степная ночь. В это мгновение никто не думал о войне, о высоких идеях и политике. Это было мгновение мира.
20.
Новость о поражении объединенных сил Альянса при Минас-Ранире и сдаче крепости захватчикам облетела весь гондорский свет со скоростью кометы. Король, если верить слухам, обещал отомстить «подлым врагам» в самом скором времени, на севере страны собирались королевские войска, с явным намерением загнать фейри обратно в их норы. По королевству расползлась разведывательная сеть его величества, состоящая из самых лучших соглядатаев, которые были в армейских частях.
Император, читая пестрящие подробностями доклады своих разведчиков, не смог сдержать улыбки. Сидящие вокруг солдаты с любопытством поглядывали на столь необычного компаньона, но ничего, кроме любопытства, в их взглядах не было, потому что сейчас он был одним из них: наравне со всеми маршировал километры напролёт, тащил свою долю поклажи, помогал вытаскивать из грязи телеги с фуражом, когда они увязали, ел походный кулеш. Разве, что дозоры не нёс. А возможно и нёс бы, если бы людей не хватало. К счастью, людей было достаточно, и подкрепления приходили буквально со всех сторон.
Занафар, дочитав один исписанный готическим шрифтом листок, принялся за следующий. В свете костра буквы вытягивались и, казалось, отбрасывали тени. Взгляд повелителя фейри быстро скользил по мелким строкам, написанных языком ночного народа, почти не делая пауз, чтобы разобраться в завитушках чужого почерка. Неведомый разведчик, несомненно, обладал даром художественного слова.
Послышались лёгкие шаги, и рядом с императором появился князь Рад-Амир. На главнокомандующем пешими войсками фейри был тот самый доспех, в котором он прошёл две сложные кампании в Эвиале и в Великой Пустыне против орков. На поясе у него висел тот самый старый родовой клинок, с которым прокладывал себе дорогу к титулам ещё его отец. Лицо князя выражало спокойствие и уверенность в будущем.
- Трэш Занафар, у меня новости, которые требуют вашего присутствия. Дозорные на правом фланге засекли вражеского лазутчика и спрашивают, что с ним делать.
- Понятно. Он – местный?
Любого другого командира такой вопрос бы наверняка смутил, но император отлично знал способности тёмных фейри (которые находились в каждом из дежурящих отрядов), чтобы знать, что этого лазутчика рассмотрели во всех подробностях: от швов на шапке до шнурков на ботинках.
- Так точно, - Рад-Амир коротко кивнул. – Скорее всего, из деревни, которая располагается в лиге отсюда. Мы видели её огни, когда проходили через холмы. Больше в этом районе населённых пунктов нет.
Занафар скомкал донесения и бросил в огонь. Бумага в считанные секунды была уничтожена пламенем. Покончив с этим, правитель встал и, взглянув князю в глаза, сказал:
- Проведите меня к месту. Кстати, вернулся ли передовой отряд, высланный к замку?
Они уже шли через лагерь, минуя занимающихся своими делами солдат: одни правили оружие, другие подтягивали разболтавшиеся за время марша доспехи, третьи просто наслаждались отдыхом. Рад-Амир покачал головой. На его губах появилась лёгкая усмешка:
- Пока нет, но незадолго после привала прислали сокола. У них возникли некоторые сложности по дороге к замку в виде большого отряда всадников с гербом местного землевладельца, сопровождавших сборщика податей, но сейчас эта сложность устранена, золото роздано крестьянам, а путь продолжен. Будут к рассвету.
Занафар тоже усмехнулся и кивнул, как бы подтверждая правильность действий, предпринятых фейри и подсказанных им Гаминой (в этом он не сомневался ни на миг). Такая политика может расположить к ним живущих на этой земле крестьян, а возможно и купить их поддержку. Чертовски удачный ход.
Они вскоре подошли к самой границе лагеря: телеги, накрытые водонепроницаемой тканью и мирно пофыркивающие у наскоро сколоченных коновязей грузовые лошади. Дальше посты дозорных и тёмная стена леса, а за лесом зелёные луга и деревня.
Рад-Амир повёл своего правителя между телег, мимо полевой кухни, где хлопотали над ужином повара. Императору не козыряли, тот и не требовал, потому что здесь они с князем легли на землю и по-пластунски поползли к самой крайней из телег, той самой, которая стояла почти вплотную к кустам. Впрочем, найти её в любом случае было нетрудно. Достаточно было взглянуть на две пары ног в запыленных сапогах, торчащих из-под днища, чтобы понять, куда надо обращаться.
- Ну, какова обстановка? – шепотом спросил император у немолодого зеленоглазого фейри в потёртом кожаном доспехе поверх кольчуги, десятника, отвечающего за этот участок лагеря. Тот кивком поприветствовал своего главнокомандующего, бросил взгляд на лежащего неподалёку универсала, а когда тот отрицательно покачал головой и шепотом же ответил:
- Не изменилась.
Император тоже посмотрел на универсала, молодого паренька с гривой тёмных волос и непривычно светлыми карими глазами. Волшебник, почувствовав взгляд и мгновенно определив чей он, не стал оборачиваться, а просто ткнул пальцем куда-то вперёд и вверх – на дерево, растущее в двух шагах от телеги, под которой они укрылись.
- Что собираетесь не делать, десятник?
- Было бы хорошо его взять и расспросить, но парень буквально перед вашим приходом забрался на дерево и не собирается оттуда слезать, пока не пересчитает весь наш продовольственный обоз. Боимся спугнуть.
Занафар на мгновение задумался. Потом обратился к волшебнику:
- Если мы стряхнём его с дерева, ты его догонишь?
Волшебник загадочно сверкнул золотыми глазами и криво усмехнулся:
- Чай не эльф, чтобы быстрее волков бегать. Вам его живым или как?
- Живым. И, желательно, целым.
Парень снова усмехнулся.
- Проще простого. Когда начинать?
Занафар оглядел всех присутствующих, получил два утвердительных кивка и только тогда тихо произнёс:
- Прямо сейчас.
При желании фейри могут двигаться очень быстро. Это только вопрос тренированности. Например, чтобы выскочить из-под телеги, добежать до дерева, взобраться по стволу на ветку над головой несчастного лазутчика Занафару понадобилось три вздоха. Остальным примерно столько же. Рассевшись по близлежащим веткам, все трое с любопытством рассмотрели незваного гостя собственными глазами.
Больше всего к увиденному подходило слово «безобидный». Воин из этого долговязого тощего грязного парня в помятой короткополой панаме был как из таракана дракон. Одежда изодрана, ботинки на грубых кожаных шнурках вот-вот разлезутся на составляющие. Жалкое зрелище. Император с огорчением подумал, что даже в самые худшие времена в его империи (мир её праху) люди в таких обносках не ходили.
Переглянувшись с Рад-Амиром и подав знак десятнику, правитель фейри негромко кашлянул. Парень от неожиданности вздрогнул и начал быстро-быстро оглядываться. Было видно, что он был в замешательстве.
Занафар кашлянул чуть громче. На соседних ветках укоризненно поцокал языком десятник и несколько раз щёлкнул пальцами князь. Поскольку руки у него были в латных перчатках, звук получился громкий и крайне неприятный.
Парень медленно поднял голову, глаза его медленно расширились, а в их серой глубине промелькнул страх, молниеносно сменившийся сначала ужасом, а потом паникой. Пальцы судорожно вцепились в ветку, на которой он сидел. Лицо побелело ещё больше, чем было. И тогда десятник вдруг резко подался вперёд и крикнул: «Бу!». Паника в глазах человека взорвалась сотней осколков.
Они ожидали чего угодно: от крика до обморока, но произошло именно то, к чему готовился император – лазутчик кубарем свалился с ветки, пролетел два метра до земли и, едва коснувшись её, огромными скачками рванул через лес в самую чащу. Одновременно с ним из-под телеги стрелой вылетел довольно крупный чёрный волк и с азартным охотничьим воем помчался по следу беглеца. Фейри слезли с дерева и вернулись к телеге.
- Не знал, что Фил оборотень, - пробормотал несколько ошарашенный десятник. – Вроде хороший парень, образованный, а с волчьей натурой…
- Это ещё никому не мешало, - философски заметил князь Амир под одобрительный взгляд императора. – Вон Ритора возьми – вампир, мертвец, кровь пьёт, в летучих мышей превращается, а парень тоже хороший и образованный. Безрассудный, правда, но это больше достоинство, чем недостаток.
Десятник неопределённо хмыкнул. Разговор на этом прервался. Из кустов появился волшебник со связанным цепью беглецом в одной руке и дырявой холщёвой сумкой в другой. Вид у него был очень довольный.
Этим же вечером сразу после допроса так удачно пойманного лазутчика, который оказался вовсе не лазутчиком, а простым сельским парнем, который собирался пополнить запасы продовольствия своей семьи за счёт проходящей мимо армии, у императора появилась новая проблема. Проблема, мимо которой он просто не имел право пройти. У фейри тоже есть, какие-никакие, но нравственные устои.
Дело в том, что деревню, откуда прибежал этот несчастный, грабили. Грабили расчётливо, ожесточённо, с плохо прикрытым презрением и каждый день. Причём, грабили свои же гондорские солдаты, призванные защищать их, деревенскую бедноту, от страшного и хладнокровного неприятеля. Если верить сбивчивым рассказам пойманного, это продолжалось много недель подряд, и с каждым днём еды становилось всё меньше, а солдаты наглели всё больше. Каким образом они наглели, парень рассказывать не стал, но окружающие его командиры поняли всё без слов.
Чуть погодя, велев поварам накормить беглеца, император созвал совет. На нём присутствовали, кроме императора, князя Амира и чародея Фила, маршал кавалерии Этьен Морровинд и принц Альгирдас, старший над «лесными духами» (тёмные фейри, идущие по тропе войны). Пересказав собравшимся суть проблемы, император попросил их высказать свои соображения на этот счёт. Эти воины ходили с императором не в первый поход и прекрасно изучили его манеру принимать решения. В этом отношении Занафар всегда был очень мудрым и дальновидным, потому что собственные решения в первую очередь основывал на мнениях окружающих его людей. Поэтому, в былые времена, когда по империи прокатывалось известие о новом императорском указе, этому никто не удивлялся. Если император сказал, значит, так надо.
После краткого молчания, первым подал голос немногословный маршал кавалерии. Император, наблюдая за воином в чёрных доспехах внимательнейшим образом, с внутренней усмешкой видел перед собой типичного представителя породы так называемых «серых» фейри.
Когда его приёмный дед, император Ронин, впервые столкнулся с их племенем, то потерял почти половину армии, пытаясь завоевать три маленьких горных деревеньки, в которых они окопались. Дело обернулось бы совсем плохо, если бы не полный благородства поступок императрицы Файи-Авиенды: она добровольно сдалась в плен в обмен на жизни взятых в плен воинов её мужа. В итоге, путём долгих и тяжёлых переговоров, был заключен союз, в результат которого вот сейчас стоит перед ним, спокойно сверкает золотыми глазами и ждёт позволения заговорить. «Серые», воины от рождения, воевать умели и делали это со вкусом. Кроме того, они были беспрекословно верны имперскому трону.
- Я слушаю тебя, господин Морровинд.
Рыцарь кивнул в знак благодарности и заговорил:
- В деревне примерно двести рыцарей и пятьсот пехотинцев. Неподалеку есть деревянный форт, где они проводят ночи, и там безвылазно сидит рота арбалетчиков. Эти парни носят эмблему серебряного льва и относятся к своим обязанностям не в пример серьёзнее.
- Я вижу, Мракобес увязался следом, - император слегка улыбнулся. – И каково твоё окончательное мнение?
Морровинд дёрнул уголком губ, отвечая на улыбку правителя, а потом простым будничным тоном закончил:
- Мы не можем оставлять за спиной вражеский форт. Особенно такой гнусный.
- Это всё?
Ответом ему был по-военному короткий кивок, после которого маршал сделал шаг назад и растворился вне поля зрения. Как только он исчез, по-ученически поднял руку Альгирдас.
Тёмный фейри стоял перед императором и своими старшими соратниками в непринуждённой позе, скрестив руки на груди, одну из которых он сейчас и поднял. В его зелёных глазах то и дело мелькали странные голубые огоньки – такое с ним бывало только перед боем или когда он слишком уходил в себя. Его тихий, странно мелодичный голос напоминал шёпот листвы:
- Я полностью разделяю мнение маршала. Оставлять в тылу вражеский форт действительно не имеет смысла.
Стоящий за спиной Альгирдаса сэрдукар Рийо с ничего не выражающим лицом и в полном молчании положил руки на мечи. С виду чернявый и сероглазый телохранитель напоминал пятнадцатилетнего мальчишку, но в серьёзности его намерений сомневаться не приходилось никогда.
Больше для порядка, чем из необходимости, Занафар опросил князя Амира и волшебника. Те полностью сходились во мнениях с уже говорившими. Форт должен быть уничтожен из военных соображений. О том, что за «военными соображениями» может крыться что-то личное, предпочитали не думать. В этом же часу император отдал соответствующее распоряжение, и сотня всадников в сопровождении пяти десятков «духов» скорым шагом покинула лагерь и отправилась в ту самую деревню за холмами. На одном коне с маршалом скакал тот самый мнимый лазутчик.
Форт горел. Вместе с ним горели и останки роты королевских арбалетчиков со знаками серебряных львов на туниках. Этьен Морровинд вместе с сотней своих рыцарей наблюдал за пожарищем со склона ближайшего холма и невольно сравнивал с весёлыми всполохами походного костра. В воздухе также пахло смолистыми поленьями и жаренным мясом, с той разницей, что теперь в огне жарилась вовсе не добытая на охоте дичь.
Чуть в стороне от отряда чёрных всадников тремя рядами выстроились лучники в металлических масках, скрывающих нижнюю часть лица. Размеренно тренькали витые луки в их руках, выпуская рой чёрных стрел. Стрелы вспыхивали в воздухе, повинуясь воле Этьена, и падали на форт уже роем горящих комет, которые поражали всё: от людей до лошадей и собак. Те, кто сейчас развлекается в деревне, по возвращении должны найти здесь не больше, чем выжженный до земли пустырь. Бесстрастное лицо маршала на мгновение перечертила кривая улыбка. На его взгляд они прекрасно справились с задачей.
- Альгирдас, достаточно!
Ливень горящих стрел прекратился. Один за другим «духи» опускали луки, закидывали их за спины и, запахиваясь в маскировочные плащи, исчезали, безликими тенями растворяясь в ночной мгле. Этьен внезапно почувствовал, как чуть вздрогнул под ним конь, принимая на себя дополнительную тяжесть, а потом как руки в знакомых кожаных перчатках с металлическими накладками обхватывают его за талию. Мгновение спустя, истраченное Альгирдасом на то, чтобы устроиться в седле поудобней, кавалерист услышал над ухом знакомый голос:
- Поехали к деревне – надо разведать, чем там занимаются наши гондорские друзья.
Этьен тронул коня и лёгким движением пяток погнал его рысью с холма. За ним вереницей потянулись все его всадники. Половина из них несла дополнительный груз в виде облачённого в плащ лучника.
- На то есть особые причины?
- Простое любопытство, - глаза лучника вспыхнули голубым огнём. – Хочу знать, за что буду этой ночью убивать людей.
- Ты не останешься разочарованным.
Деревня располагалась недалеко от небольшой речки, берущей своё начало где-то в глубинах холмов. Вольготно раскинув бревенчатые домишки на правом берегу реки, она с печалью смотрела на ночное небо горящими свечами в маленьких окошках. Слабый ветерок доносил до чуткого невидимых наблюдателей пьяные крики, весёлый хохот и прочие звуки веселья. Похоже, они попали в самый разгар праздника.
Повинуясь короткому жесту со стороны принца, «духи» покинули сёдла и снова скинули с плеч свои смертоносные луки. Магия снова пополнила их опустевшие колчаны чёрными стрелами, а короткие деловитые движения, которыми фейри проверяли, как ходят короткие мечи в ножнах, яснее ясного говорили, что в стороне они оставаться не собираются.
Альгирдас покинул седло одним их последних. Переглянувшись с Рийо, он во главе отряда помчался к деревне, плавно обходя её с востока. Этьен проводил его долгим взглядом, а потом опустил забрало и, дав коню пинка, погнал своих всадников к деревне, но с западной стороны. Клещи медленно, но безостановочно смыкались.
Альгирдас и его пятьдесят настроенных убивать «духов» вошли в деревню со стороны холмов. Войти в деревню оказалось проще простого – гондорцы даже часовых не выставили. Разделив отряд на пять десятков, принц отправил их по деревне с приказом заходить в каждый дом и убивать каждого, кто хоть сколько-нибудь похож на гондорца. Он не боялся того, что кто-нибудь из его воинов что-нибудь перепутает. Как известно, у тёмных фейри очень зоркий глаз.
Сам принц в компании своего телохранителя почти прогулочным шагом направился к ближайшему дому. Легко перепрыгнув через забор, оба оказались по щиколотку в грязи. Рийо тихо выругался на языке драконов и смерил мрачным взглядом единственную свидетельницу этого происшествия: большую пятнистую свинью, смотрящую на двух странных гостей с нескрываемым удивлением. Видно, нечасто гости наведываются в её родной свинарник. Альгирдас ободряюще похлопал друга по плечу и, не обращая на грязь и неприятный запах внимания, решительно направился к калитке на противоположной стороне загородки. Телохранителю ничего не оставалось, как последовать следом.
Пробираясь к дому, пришлось миновать несколько грядок с капустой, помидорами и два ряда картофельных кустиков. Остальное, если верить следам, тщательно вытоптали. Фейри осуждающе покачал головой. Заросли гороха, конечно, не эльфийский дуб, но крупицы уважения всё же заслуживают.
Их путь закончился рядом с входной дверью в избу. Сквозь неплотно прибитые друг к другу доски было ясно слышны отчаянные женские крики пополам со всхлипами и солдатская ругань пополам с грохотом отбрасываемой в сторону мебели. Альгирдас выхватил из колчана стрелу с чёрными перьями и наложил на тетиву. Секунду спустя он уже стоял в классической стойке лучника (в пол оборота к двери), оперение стрелы нетерпеливо щекотало ему ухо. Рийо отработанным пинком распахнул дверь и отскочил в сторону. А дальше всё было очень быстро…
Ошеломление, которое охватило троих вояк при виде незваных гостей, длилось всего несколько секунд, но Альгирдасу они показались часами. Время услужливо остановило свой бег, как бы приглашая его присоединиться к созерцанию столь забавной картины.
Фейри с холодной усмешкой отпустил тетиву. Он уже знал, что первым надо пристрелить того, который ближе всего к девушке в изодранной сорочке, которая с огромными от ужаса глазами пыталась спрятаться от гондорских солдат в дальнем углу хибарки среди обломков домашней утвари. Короткий свист, и чёрная стрела, пробив его грудь, отбросила солдата назад и пригвоздила к бревенчатой стене.
Второй гондорец метнулся к мечам, лежащим на лавке у стены. Не добежал, потому что новая стрела пробила ему шею, и несостоявшийся насильник с грохотом упал на дощатый пол, разбив по пути хлипкую табуретку. Под ним стремительно растекалась красная лужа. Фейри подчёркнуто неторопливо выхватил из колчана за спиной ещё одну стрелу. Лицо принца не изменилось, только глаза над маской вспыхнули голубыми огоньками.
Третий оказался умнее своих предшественников и попытался прикрыться заложницей, приставив к её горлу кинжал. Девушку, потерявшую способность понимать хоть что-нибудь от страха, трясла крупная дрожь. Когда фейри обернулся к ней, а потом вскинул лук, она даже зажмурилась. Принц слегка прищурил левый глаз, как бы примеряясь и…
Она услышала только два коротких свиста, слившихся в один, и чуть дрожащие руки удерживающего её мужчины резко разжались. Со звонким стуком упал на доски пола кинжал. Обернувшись, она едва сдержала вопль ужаса, а потом опрометью бросилась вон из залитой кровью избы. За её спиной на стене остался висеть всеми покинутый труп солдата, из глаз которого торчали две чёрно оперённые стрелы.
Неведомых спасителей и след простыл. Что и неудивительно, ведь в этот момент принц и его телохранитель врывались в соседний дом. Здесь работы хватило обоим. Хозяин этой избы, видимо, был когда-то очень состоятельным крестьянином, ведь чтобы прокормить двадцать человек простому бедняку не под силу.
В этот раз Рийо снова пинком отворил дверь, но вместо того, чтобы отпрыгивать в сторону, мягким почти танцующим шагом вошёл в помещение. За ним через порог переступил принц и снова будничным движением вскинул лук. Теперь он двигался не столь стремительно, как раньше. Здесь не было юных селянок, которых надо было спасать…
Из избы они выбрались минут через десять: Рийо отирал окровавленные клинки о чёрные брюки, Альгирдас закинул лук за спину и отёр свой короткий меч о полу плаща. Переглянувшись и обменявшись победными ухмылками, они прошли к следующему дому. Это задание начинало им нравиться. По всей деревне то и дело раздавались пронзительные крики, треск выбиваемых дверей и размеренный свист черно оперённых стрел – это его воины мечом и стрелой шаг за шагом очищали деревню от тех, кто приносили не поселянам ничего, кроме убытков.
На западной оконечности едва заметными золотыми огоньками горели глаза дежурящих там рыцарей – на случай, если кто-нибудь попробует улизнуть. Этьен испытывал огромные сомнения на этот счёт. Тёмные фейри были такими же хорошими воинами, как и «серые», хотя и воевать не любили. Однако, как выяснилось, маршал ошибся, отдавая всю потеху своим тёмных союзникам. Ему и его отряду тоже кое-что перепало.
Это были, конечно же, всадники. Этьен опустил забрало и, высвободив из крепления копьё с хищным трёхгранным наконечником, дал коню пинка. Скакун, тихо фыркнув, мгновенно разгадал замысел своего седока и сразу дал с места пружинистым галопом. Вслед за предводителем пустилась вскачь и вся остальная сотня – беря пример с командира, они тоже обнажили копья, чем сейчас очень походили на кучку охотников за кабанами. Благодаря чёрным доспехам, они почти сливались с окружающей их ночью, поэтому Морровинд смог хорошенько разглядеть беглецов. К сожалению, люди не могли похвастаться такими успехами и ничего не заметили, а когда услышали топот копыт, было уже слишком поздно…
Армия императора проходила мимо деревни следующим утром, но в саму деревню не вошла. Чуть позже к ней присоединились отправленные на задание отряды и фейри снова зашагали вперёд. Правитель завершал один из важнейших этапов своей кампании – почтовый сокол этим утром доставил известие, о том, что отряд, в котором числилась Гамина, достиг замка, начал штурм и ждал подкрепления. Что ж, скоро они его получат.
21.
- Леди Мина, вы не жалеете, что сбежали вместе со мной?
Глаза Занафара загадочно поблёскивали в полумраке походного шатра, и Гамина на мгновение подумала, что только ради таких глаз и ради взглядов, ими брошенных, стоило сбежать с их владельцем хоть на край света и не думать ни о чём другом.
- Нет, дорогой мой Занафар, такого безумства мне ещё в голову не приходило, - она потянулась к нему и, с нежностью обняв, прижалась к его груди. – А если и придёт, то ещё не скоро. Или до тех пор, пока я сама тебе не наскучу.
Император приобнял её за талию и привлёк к себе. Его пальцы ласково перебирали её длинные отливающие золотом в свете свеч каштановые волосы, нежно поглаживали шею и плечи, скользя по шелковистой коже. Мысль о том, что эта замечательная женщина, которая по стойкости превосходит многих воинов, а по мудрости и красоте многих чародеев и чародеек, когда-нибудь может ему наскучить, казалась кощунственной.
- Сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдёт. Ты, моя леди, не создана, для того, чтобы быть скучной.
- Интересно, почему ты так уверен в этом. Мы, люди, очень однообразные существа, знаешь ли.
Он усмехнулся, и не поверил ей ни на грош.
- Стоило послушать восхищённый рапорт сотника Тециана, о том, как ты с мечом в руке вела его бойцов в бой, чтобы это понять.
Гамина покраснела и попыталась спрятать лицо в собственных волосах, но неудачно. Занафар всё равно заметил, и это вызвало новую усмешку на его красивом лице, а голос, прежде загадочный, стал чуть насмешливым:
- Но меня в его рапорте удивило не сколько то, что ты, а не Тециан, вела их в бой, а скорее подробности самого процесса, которому сотник уделил почти пол страницы. Понимаешь, о чём я?
Неожиданно Гамина перестала краснеть и, с обворожительной улыбкой, гордо произнесла:
- Баронство, принадлежащее моему отцу, не только не слишком богато, но и не слишком велико. Поэтому мой отец, человек очень практичный, чтобы не тратиться на охрану собственной дочери, сделал всё возможное для того, чтобы сделать из неё воина, не уступающего тем, кто будет её охранять. Как видишь, дорогой мой император, результаты на лицо. Даже фейри, которые по праву считаются лучшими воинами во всём Авалоне, не смогли не оценить стараний моего отца.
Насмешливость в голосе императора сменилась живым интересом. Теперь, после этого сенсационного заявления, которое призвано было его ошарашить, объяснялись многие странности, замеченные им за период их знакомства: бесшумность шага, умение мастерски держаться в седле, а когда они начали делить одну палатку на двоих, то и шрамы по всему телу, которые совершенно не вязались с её благородным происхождением. Император, который сам отслужил в армии, когда даже полевой лекарь должен уметь постоять за своих пациентов, не видел в этом ничего предосудительного.
- А как король отнёсся к этому твоему увлечению?
Девушка с картинной печалью в голосе вздохнула:
- Пришлось сменить меч на иглу с ниткой, потому что, цитирую, «королеве цивилизованной страны не к лицу размахивать острой железкой, как какой-нибудь дикарке».
- То есть, он этого не одобрил.
- Мягко сказано, - девушка невольно поёжилась, вспоминая ту сцену «королевского неодобрения», которой наградил её его величество король Виссегерт, когда узнал. – Он до безумия ревнив ко всему, что не относиться к нему самому: будь то меч или любовник.
Серо-голубые глаза Занафара приобрели стальной блеск, когда он понял, что она хочет сказать. Его руки тут же скользнули по её плечам, а потом и по спине, где атласную кожу разрывали несколько десятков длинных тонких шрамов, пусть и побелевших от времени, но упорно не желавших исчезать. Девушка едва заметно вздрогнула, когда он коснулся их кончиками пальцев. Её голос упал почти до шёпота:
- Я лучше умру на каком-нибудь поле сражения, чем вернусь в этот треклятый дворец, как его королева. Так, по крайней мере, будет честнее.
Она хотела сказать что-то ещё, но долгий страстный поцелую в один миг заставил её забыться. Она не заметила, как начали гаснуть одна за другой свечи, и шатёр погружается в темноту. Единственное, что хоть как-то соединяло девушку с реальностью, был тихий, почти угрожающий шёпот перешедшего к активным действиям фейри:
- Не смей мне больше думать о смерти, девочка. А с этим ублюдком я ещё разберусь.
Следующим утром армия, оставив весь тяжёлый фураж позади и под охраной, скорым маршем направилась к столице. Тренированные фейри могли бежать сутки напролёт, без сна и отдыха, довольствуясь парой сухариков из сухого пайка на десять лиг пути. Втрое превосходя силой и выносливостью среднего человека и вдвое среднего эльфа, они могли бежать очень быстро и очень долго, таща на себе не только доспехи и оружие, но и почти сорок килограммов дополнительного груза. Ни одна армия Авалона не могла похвастаться такими пехотинцами и сейчас, организовывая этот безумный марш, император Занафар использовал потенциал своих бойцов на полную катушку.
Сам император бежал наравне со всеми, неся на себе причитающуюся ему ношу «дополнительного груза». В старом не раз чиненном и многое повидавшем доспехе, который прошёл вместе с ним ни одну военную кампанию, с проверенным мечом у пояса и щитом за плечами, он был единственным, кто пренебрёг шлемом. Это не было пустой бравадой или лихачеством – просто император должен быть императором, а какой император всея фейри без особой, имперской, короны?
Человеческие монархи часто носят аналоги своих корон на шлемах или помещают особые, королевские, знаки на доспехи. Императоры, сколько их правило, не были исключением: с той разницей, что их короны больше напоминали диадемы, и каждый раз украшались одним украшением и одновременно главной императорской регалией – Девятью Неизвестными. Однако после падения империи она считалась утерянной, и, кто бы мог подумать, что за её возвращение на его, императора, голову следует благодарить в Главу Четырёх Истинных Кланов вампира Терна, прибавившего в незапамятные времена её в своим сокровищам. Жизнь – штука непредсказуемая.
С главными силами его величества короля Виссегерта армия императора встретилась уже на подступах к Осгилианту. Вражеская армия под знамёнами золотого льва укрепилась в небольшом городке у переправы через Андуин, широкую спокойную реку, плавно огибающую Белый Город с востока и юга.
Наблюдая за разбегающимися по позициям гондорскими воинам с вершины ближайшего холма, Занафар покачал головой. Он не стал бы размещать своих воинов подобным образом, даже если бы у него горела почва под ногами. За спиной река, которую вручную не переплыть, разрушенные переправы и затопленные лодки. Впереди – наступающий неприятель с пехотой, кавалерией и колдунами. Если, конечно, король не задумал что-нибудь другое…
- Амир, срочно найди мне кого-нибудь смыслящего в артиллерии.
Стоящий рядом князь, тоже внимательно разглядывавший открывшийся глазу пейзаж, коротко кивнул и через секунду скрылся в торопливо перестраивающейся массе «имперских джерхов» (пехота фейри). Вместо него место рядом с императором занял Идан.
Бывший сэрдукар (телохранитель) Занафара, наконец, сменил поношенную униформу на кожаный доспех рядового воина. Его обезображенное шрамом лицо было необычайно спокойно, а в голубых глазах то и дело вспыхивали и гасли серебристые искры. На поясе он носил хорошо знакомые правителю фейри парные клинки. С этими мечами в руках Идан не раз защищал жизнь своего подопечного не только от убийц, но и от него самого.
- Ну, что, правитель, кажется мы на месте, - голос золотого дракона был полон ностальгических ноток. – Всё как в старые времена: ты, армия за спиной и Белый Город впереди. Сколько раз это было?.. Я уж и не помню…
- Слишком много, чтобы это было прилично, - Занафар в отличие от своего давнего друга никакой тяги к прошлому не испытывал. – К тому же, за этими стенами нас ждёт не тёплый приём и император Марий, а стрелы и кипящее масло и король Виссегерт. Меня это удручает.
- Понимаю, - дракон усмехнулся. – Ты бы предпочёл драться с Марием, чем с этим человеком. Что ж, я не могу тебя судить. А зачем тебе понадобился артиллерист?
- У меня предчувствие, что этот человек обстреляет нас из катапульт, как только мы войдём в тот маленький городок у реки. Хорошо бы знать, прав я или нет.
Идан несколько секунд молчал, задумчиво разглядывая что-то у императора над головой, а потом как бы невзначай заметил:
- Если хочешь, я могу слетать и посмотреть. Не исключено, что после моей предыдущей эскапады, они подготовились лучше, но думаю у меня получиться.
Занафар некоторое время раздумывал над столь неожиданным и дельным предложением, а потом утвердительно кивнул. За всю их дружбу, Идан всего несколько раз прилюдно менял облик с человеческого на драконий, и каждый раз приходилось его либо упрашивать, либо этого требовали супер тяжёлые обстоятельства. А здесь он сам предложил.
- Ты знаешь, где они находятся?
- Сотни раз видел с воздуха. Но ты всё равно поговори с артиллеристом: я тебе могу рассказать тебе о том, заряжаются ли орудия, и есть ли около них люди, но о самих орудиях я тебе ничего рассказать не смогу.
Вместо ответа император только похлопал друга по плечу и пожелал удачи. После этих слов Идан убежал подальше от строя, скинул с себя перевязь с мечами и, передав их на хранение своему коллеге Рийо, сменил облик. Фигура человека на мгновение утонула в золотистом тумане, а в небо уже взлетал сверкающий золотой чешуёй ящер. Взлетел и несколькими мощными рывками скрылся в нарочно безоблачном небе, чтобы вынырнуть в небесах где-то над Белым Городом.
- Идан решил взять на себя воздушную разведку? – хотя голос Гамины прозвучал неожиданно, но император не удивился. Когда он, при первой их встрече, говорил о своём остром слухе, то не преувеличивал ни на грамм.
- Судя по всему, да, - Занафар обернулся к ней и, окинув взглядом облачённую в кольчугу и кожаные латы фигурку возлюбленной, изящно вскинул бровь. – А вы, судя по наряду, снова собрались вести войска в бой?
Девушка рассмеялась и энергично качнула головой, отбрасывая с лица непослушные пряди чёлки. Её великолепные золотисто-каштановые волосы были стянуты в простой хвост на затылке, что придавало бывшей королеве вид настоящей воительницы, подстать остальным женщинам – фейри в этом войске, привычным держать оружие чуть ли не с детства.
- Нет, мой лорд. Сегодня ваша очередь, а я уж постараюсь не отставать. Я ничем не хуже и не лучше любого из этих воинов, и если они будут идти за тобой, то и я пойду.
Фейри скрыл своё изумление за лёгкой улыбкой. Перед ним была поистине удивительная женщина, настолько удивительная, что попытки уговорить её остаться вдали от опасности провалились, даже не начавшись. Он чувствовал, точнее, знал, что даже уговори он её остаться, она бы всё равно не послушалась: слишком упрямая и слишком его любит. Поэтому он поступил очень мудро, сказав:
- Надеюсь, ты действительно знаешь, что делаешь. Эти воины (он кивнул себе за спину на готовящихся к бою фейри) со мной взяли приступом не одну крепость. Я знаю, на что способен каждый из них и поэтому не беспокоюсь об их судьбе. А для тебя это в первый раз.
Гамина, которая понимала его опасения и понимала, что они не беспочвенны, попыталась ободряюще улыбнуться, хотя в этой улыбке всё же было больше нежности и понимания, чем бодрости. Она не могла коснуться его плеча на виду у тысяч его подданных, пусть даже их отношения и не были большим секретом. В первую очередь он был императором, а уж потом любимым мужчиной, и поэтому она постаралась выразить все свои чувства в улыбке.
- Не мрачней раньше времени, мой лорд, ведь ещё ничего не начиналось. А чтобы и впредь всё было хорошо, просто верь в то, что я буду всегда рядом с тобой и, уж поверь, я действительно там буду. Как тебе такой расклад?
Занафар благодарно кивнул.
- Договорились, моя леди, - тут он краем глаза заметил стремительно приближающуюся золотую точку. – А вот и Идан подлетел и подозреваю с неутешительными новостями.
Золотой дракон приземлился неподалёку от армии, подняв целый вихрь травы и пыли. Передней лапой выдернул из плеча копьё, сломал, словно это был прутик, и направился к холму, деловито складывая крылья по пути. Облик он так и не сменил. Впрочем, это никого, кроме Гамины не смутило. Видимо, привыкли за столько веков соседства.
Едва оказавшись на холме, Идан деловито уселся на холме слева от императора (справа стояла Гамина), обвил мощные передние лапы хвостом и только тогда начал свой доклад:
- Мой император, твои догадки оправдались полностью. Король уже почти подготовил к стрельбе все катапульты, больше половины даже заряжены. Насчёт их боевых качеств могу сказать только одно: дальнобойность у них просто фантастическая, еле крылья унёс.
- Ясно. Надеюсь, ты там ничего не сжёг?
- Нет, хотя соблазн был велик, - ярко-голубые глаза дракона нехорошо вспыхнули, а над идеально отточенными ноздрями закурился чёрный дымок. – Очень велик.
- Идан, сможешь отнести меня туда? – Занафар послал успокаивающий взгляд в сторону Гамины, которая только усмехнулась и красноречиво положила руку на рукоять меча. – Я хочу посмотреть сам.
Дракона такая постановка вопроса ничуть не удивила, а вроде бы даже обрадовала.
- Не вопрос! Только держись покрепче: я не хочу, чтобы ты звезданулся вниз на каком-нибудь вираже.
22.
Дракон взмыл в воздух одним мощным прыжком, подбросившим его многотонное тело на несколько десятков метров вверх. Могучие крылья с хлопком распахнулись и несколькими мощными движениями подняли дракона ещё выше. Повиснув в воздухе этаким золотым миражом, Идан изящно кувыркнулся в воздухе (отчего у Гамины на мгновение перехватило дух) и, постепенно набирая скорость, устремился к Белому Городу.
Что касается Занафара, то все опасения дракона оказались напрасны. Его венценосный пассажир не свалился вниз ни во время первого виража, ни во время всех последующих. Устроившись между двумя большими шипами на холке зверя, он одной ногой упёрся в один из них, а второй зацепился за другой поменьше. В результате его позиция была не только удобной для него самого, но и не стесняла движения дракону. Невооружённым взглядом было видно, что это не первый его полёт.
Чтобы добраться до Осгилианта, потребовалось немногим больше пяти минут. Как только над горизонтом показались верхушки белых шпилей, император неожиданно подался вперёд и похлопал друга по плечу, привлекая внимание. Когда же дракон скосил на него один глаз, то фейри коротко сказал:
- Планы изменились, Идан.
Дракон отвернулся, но Занафар успел заметить весёлый блеск в его глазах. Он понял, что хотел ему сказать император.
- Отлично. Что будем жечь?
- Человеческие надстройки. Их должно быть довольно много. Кроме того, это существенно понизит моральный дух людей, что может быть нам на руку.
- Дельная мысль. А ты не думал, что это может их наоборот разозлить и подстегнуть к более активным действиям? Ты же знаешь, что делает с живым существом ненависть.
Император расхохотался. Отсмеявшись, он привёл такой довод, на который Идан не нашёл, что возразить.
- Дружище, то, что ты говоришь, это даже не смешно – это просто смехотворно. Человеческая ярость – это ничто по сравнения с яростью фейри, у которых несоизмеримо больше поводов гневаться. Люди отобрали у нас не только дома, но и втоптали в землю само наше достоинство – один мой плен чего стоит. Мой народ пока проявляет поразительное самообладание, но как только я поведу их штурмовать Белый Город, на стены будут лезть не расчётливые воины, которых ты привык видеть, а жаждущие крови демоны, и я не буду винить ни одного из них за это.
До города они долетели в молчании. Каждый думал о своём. Последние слова императора затронули особые струны в душах обоих: и фейри, и дракона. Оба думали, что может ожидать их в будущем, ведь возродить обратно былое величие империи им вряд ли удастся.
Занафар с тоской подумал, как ему сейчас не хватает рядом Гамины. Эта странная человеческая женщина зажгла в нём то, чего не удалось зажечь ни его жене, ни лучшим красоткам имперского двора. Остаётся только надеяться, что она и вправду не сожалеет о своём выборе.
Вскоре они парили над столицей Гондора, и золотой Идан выплёскивал на его оборонительных всю свою драконью ярость. В его пламени раскалёнными реками тёк усиленный магией камень, как хворост вспыхивали катапульты и не успевшие убраться люди. Металлические доспехи стекали с сожженных в прах тел блестящими струйками. Императору оставалось только указывать цели.
Само собой в них пытались стрелять, но только зря тратили боеприпасы: от катапультных ядер опытный дракон ловко уворачивался, а стрелы, копья и арбалетные болты просто отскакивали от чешуи. Несколько стрел прорезали воздух всего в десятке сантиметров от лица фейри, но тот и бровью не повёл. Это многих смутило и сильно сказалось на точности обстрела. А уж если учесть все разрушения, которые они уже нанесли, это просто чудо, что защитники стены вообще сумели удержать луки в руках. Наверное, во всём виновата пресловутая человеческая ярость.
Занафар завернул дракона только, когда все без исключения крепостные башни полыхали буйным пламенем драконьего огня. Вслед им полетели несколько огненных шаров (это к месту подоспели волшебники), но фейри играючи сбил их траектории, направив в реку. Клубы водяного пара только помогли им скрыться.
По пути назад Идан позволил себе удовлетворённо хмыкнуть:
- Эй, Занафар, ты всё ещё планируешь переговорить с артиллеристом? По-моему, мы уже решили проблемы с катапультами.
Тот слегка улыбнулся и мягко возразил:
- Конечно, но ведь остались и другие. У императора Мария была бурная фантазия: он предусмотрел не только осаду, но и бои внутри крепости, и напичкал её ловушками, как говорят люди, по самые ноздри.
- Ты, помниться, был не высокого мнения об его маниакальной предусмотрительности.
- Я и сейчас не слишком высокого о ней мнения, но чем клатт не шутит. Раз они есть, почему бы ими ни воспользоваться? Тем более что нас почти вдвое меньше.
- Резонный довод, - дракон заранее пошёл на снижение, завидев уже знакомый холмик и трёх человек стоящих на его гребне. – Приятно иметь дело с умным человеком. Кстати, ты знал, что наш артиллерист оказался женщиной?
Ответить Занафар не успел, потому что дракон резко сложил крылья и почти камнем полетел к земле. Стало не до вопросов и ответов, потому что встречный ветер сильно ударил его в грудь, прижав к золоченному шипу, и разметал светлые волосы, едва не сдёрнув корону. К счастью, на его голове её удерживало нечто посильнее магии. Так уж повелось, что корону с императора можно снять только вместе с его головой.
Идан снова кувыркнулся в воздухе и расправил крылья почти у самой травы. Могучий рывок подбросил тело дракона вверх, а через мгновение крылья снова сложились, и он легко приземлился на все четыре лапы. Быстро оглядев себя на предмет торчащих из чешуи копий, стрел и прочей дряни, сэрдукар направился к холму. С одного из его спинных гребней свешивалась крошечная по сравнению с размерами зверя фигурка в доспехах. Держась одной рукой за большой гребень и опираясь ногой на один поменьше, бывший всадник чувствовал себя вполне вольготно.
Впрочем, на холм император взбирался на своих двоих, потому что Идан, вновь перекинувшись в человека, вскоре скрылся в общей массе ожидающих боя солдат. Ему не терпелось вернуть свои мечи, и здесь никто не мог ничего возразить – мечи для касты потомственных телохранителей были чем-то вроде священной реликвии личного пользования.
Как только Занафар ступил на холм, то сразу заметил иронично вскинутую бровь леди Мины. Пожар в Осгилианте был виден издалека и до сих пор не был потушен. Фейри едва заметно дёрнул уголком губ в кривой усмешке. Больше Мина вопросов не задавала, и ничто не помешало ему заняться другими делами.
Как говорил Идан, артиллерист действительно оказался женщиной. Особого значения это не имело, потому что достоинства фейри в самую последнюю очередь зависели от его пола и внешности. Хотя надо признать, что последним девушку Создатель тоже не обделил.
Филия-Ирма Д’Райс была истинной дочерью знаменитого осадных дел мастера Ауна-Декстеры Д’Райса, прославившегося не только своими изобретениями, но и изрядным умением обдирать своих оппонентов до нитки в азартных играх. Сейчас мастера уже не было в живых. Оставалось надеяться, что кое-какие знания он дочери передать успел.
Невысокая ростом она едва доставала макушкой плеча стоящего рядом князя, но это её ничуть не смущало. Казалось, она даже заигрывает с хмурым, как грозовая туча, Амиром, то и дело пихая его острым локотком в бок. Князь стоически терпел. Светлое чуть загорелое лицо, блестящие разумом голубые глаза, длинные светло-рыжие волосы, собранные в хвост на затылке. Под латами угадывались очертания красивой пропорциональной фигуры. На боку висел меч, а из голенища правого сапога выглядывал кинжал.
Завидев императора, девушка, наконец, оставила князя в покое и переключилась на более интересную цель. Пользуясь такой шикарной оказией, тот поспешил убраться подальше от несносной девицы. Гамина с трудом подавила смех, наблюдая за этой сценой. Но вскоре её внимание привлёк разговор, который вели её возлюбленный и растерявшая весь свой задор артиллеристка. Видимо, император задал ей задачку, требующую серьёзного отношения.
План более или менее бескровного захвата Осгилианта был составлен только под вечер. Филия-Ирма оказалась достойной дочерью своего отца и во многом благодаря её талантам и советам армия фейри этой же ночью двинулась в столице. Намерения у них были самые серьёзные.
Через Андуин фейри переправлялись на драконах, которых в войске императора оказалось целых четыре. Кроме золотого Идана, которого Гамина знала, к переправе присоединился агатово-чёрный Рийо, телохранитель принца Альгирдаса, и два лазурных Лорн и Раэс, которые служили некоему трэшу Ильдериму ещё с тех времён, когда империей правил первый император. И все драконы отнеслись к этому «купанию» по-разному: Идан только криво усмехнулся и скинул с себя ножны с мечами, Рийо, перед тем, как передать своё оружие своему хозяину, что-то недовольно буркнул себе под нос, а Лорн и Раэс, глядя на своих младших компаньонов, только слегка улыбались.
Как всегда Гамина была рядом с императором, когда всё это началось. Драконы по очереди вступали в спокойные воды Андуина, неся на себе по сотне бойцов за каждый заход: кто-то сидел на спине между бритвенно острыми гребнями, кто-то плыл рядом, осторожно держась за распластанные по воде гигантские крылья, кто-то плыл сзади, держась за острые гребни и шипы на хвосте.
На головах драконов, аккурат между витых рогов, издали напоминающих короны, сидел один особенный воин – полковой волшебник. Их всегда можно было узнать по длинной мантии выглядывающей из-под доспехов и светящимся изнутри серебристым светом глазам. Сейчас они поддерживали иллюзию, скрывающую их от глаз и волшебства укрывшихся в городе-порте гондорцев, и даже убивающая всё волшебное аура чёрного дракона не препятствовала их колдовству.
Девушка переплывала реку, держась за позолоченное крыло Идана. Вода в Андуине, несмотря на начало лета, была едва ли не ледяная, и только энергичная работа ногами и рукой, нужная для того, чтобы остаться на плаву (дракон плыл чудовищно быстро) сохраняла в ней хоть какие-то остатки тепла. Доспехи то и дело рисковали утянуть её на дно, меч, перевязанный за спину, уже казался невероятно тяжёлым, и если бы не спина императора впереди – сам правитель плыл почти в полном доспехе – и несколько десятков воинов сзади, то Мина давно бы сдалась. Сейчас же утонуть ей не давали только две вещи: обещание любимому и упрямое желание казаться ничуть не хуже этих двужильных парней. Пусть знают, что люди тоже кое-чего стоят.
Идан высадил первую порцию десанта на одном из самых обрывистых берегов Андуина, которые нашёл. Впереди них был густой лес, сзади – река с уплывающим драконом, а с боков – неприступные валуны, в которых Гамина с удивлением разглядела фрагменты гигантских колон. Через пять минут, в течение которых воины выливали воду из сапог, меняли портянки и проверяли оружие, фейри скорым шагом направились через лес к городу.
Их встретили на опушке – отряд королевских егерей числом в сто пятьдесят человек, натренированных ещё во времена соглашения с эльфами Клана. В лесу они ориентировались с чисто эльфийской лёгкостью и незаметностью. Гамина не знала, кого они хотели этим смутить. Девушка, как и все остальные в сотне, бесшумно обнажила оружие и приготовилась к схватке. И тут же с удивлением осознала, как она соскучилась по настоящему бою.
Больше всего это напоминало игру в прятки: фейри прятались, а люди пытались их найти. Если бы в том отряде, который доставил Идан, были тёмные фейри, то егерям пришлось бы несладко. Однако и императору в каком-то смысле повезло: с ними по счастливой случайности оказались два десятка лучников из сотни Тециана. Шансы были примерно равны…
Гамина едва успела нырнуть в спасительные кусты, когда один из егерей её заметил. В то место, где она была секунду назад, вонзилось, по меньшей мере, три стрелы. Девушка с кривой усмешкой подумала, что заметил не только он один. Впрочем, воительница тоже в долгу не осталась: выхватив из-за пояса кинжал, она почти не целясь метнула его в егеря. Подтверждением того, что она всё-таки попала, был тихий хрип. Через секунду в её кусты полетело ещё три стрелы, но ни одна из них не достигла цели.
Выскочив из кустов с другой стороны и перехватив меч удобнее, Мина помчалась через лес. Лавируя между деревьями и прокрадываясь через густой кустарник, она прислушивалась к звукам боя вокруг. Во всеобщей суматохе она потеряла Занафара и теперь очень стремилась найти его вновь. С егерями судьба свела её ещё два раза, и, видят боги, это испытание было одним из самых трудных в её жизни.
Первое столкновение произошло, когда Гамина и ещё два фейри (имперский джерх с имперской эмблемой на нагруднике и сероглазый светловолосый лучник Мэалнор из сотни Тециана) пробирались по неприметной тропке к опушке. Никто из них так и не понял, откуда полетели первые стрелы. Просто вдруг Мэалнор резко вскинул лук и, коротко крикнув джерху и Гамине «На землю!», пустил стрелу в кусты слева от тропы. Ни пехотинец, ни молодая женщина ослушаться не посмели. Чуть позже рядом с ними упал Мэалнор: лучник растянулся на земле почти во весь рост и, глухо ругаясь по-эльфийски, обломал древко вражеской стрелы, торчащей из плеча. Делал он это одной рукой, потому что другой держал лук, а зубами сжимал древко запасной стрелы.
- Сколько их?
- Десять. Одного я уложил.
- Жаль, что нас всего трое.
- Ты что, смеёшься?! – стрелок сразу же кровожадно окрысился. – Так нам же больше достанется!
Из-под забрала глухого шлема донёсся укоризненный вздох.
- Молодой ты ещё. Хотя может оно и хорошо… Миледи, вы с нами или в кустах посидите? Я не имею в виду ничего плохого, просто, если с вами что-то случится, Император нас всех живьём на тот свет отправит.
Гамине такая забота понравилась, но отступать она не собиралась ни под каким предлогом.
- Спасибо за заботу, но я пойду с вами. К тому же лишний меч не помешает.
Фейри не стали возражать…
В следующий раз Гамина встретила своего императора уже в небольшом лагере на опушке леса. Воины не разжигали костров и говорили исключительно шёпотом, соблюдая конспирацию. Постепенно к отряду императора начали подтягиваться и другие отряды. Почти все они встретили сопротивление в местных лесах и все успешно его преодолели, не потеряв ни одного человека.
Бывшая королева и император сидели чуть поодаль от основной группы. Молодая женщина перевязывала сидящему рядом мужчине плечо. Мужчина молчал и задумчиво смотрел на стройный силуэт Белого Города, едва заметно белеющего на другом конце долины. Потом вдруг спросил:
- Мина, как ты думаешь у нас получиться?
- Если ты о штурме, то, безусловно, - Гамина закончила перевязку и села рядом. - А если о… другом, то я не знаю. У меня такое чувство, будто я занимаю не своё место.
Занафар перестал разглядывать крепость и взглянул на любимую женщину. У неё был испуганный, грустный и подавленный вид. Будто какое-то невидимое пламя, прежде яркое и живое, вдруг стухло. Он потянулся к ней и слегка обнял за плечи.
- Почему ты так уверена в этом?
Мина грустно усмехнулась и сделала рукой неопределённый жест.
- Ну, если сравнить меня и всех остальных женщин, с которыми я здесь познакомилась, то я им уступаю почти во всём: и внешне, и физически, и по опыту. Единственное, что я могу им противопоставить, это непредсказуемость, но это качество, мягко говоря, сомнительное.
- Понятно, - Занафар хмыкнул себе под нос. – Комплекс неполноценности в тяжёлой форме. Что ж, к счастью, я знаю, как с этим бороться. Позволь мне кое-что объяснить, насчёт того, как мы считает наш возраст. К примеру, Филия-Ирма. Ей, если я не ошибаюсь, десять тысяч двести три года. Звучит, конечно, страшновато, но если мерить человеческими понятиями, то это где-то в рамках двадцати трёх – двадцати пяти человеческих лет.
Гамина некоторое время удивлённо смотрела на него, а потом в её глазах появился понимающий блеск, и она с нарастающим энтузиазмом продолжила:
- То есть ты хочешь сказать, что князю Раду-Амиру где-то под тридцать?! Если условно считать, конечно.
Император тихо рассмеялся и кивнул:
- В сущности, да.
- Хорошо, это я поняла, - девушка преобразилась на глазах, но тут же её глаза стали задумчивыми. - Тогда возникает другой вопрос: сколько лет тебе? Если не хочешь или это какая-то тайна, не отвечай.
- Ну, тайны здесь никакой нет, - Занафар растеряно потёр переносицу. – Хотя вопрос, конечно, хороший и требует глубоких разбирательств, потому что я сам об этом как-то не задумывался.
- Давай разбираться вместе?
- Согласен.
В итоге получилось, что Занафару, если пользоваться условной шкалой человеческого возраста, где-то тридцать пять – сорок. Мужчина в самом рассвете сил и лет. Императором он стал относительно недавно, каких-то пятнадцать тысяч лет назад. До это
Незадолго до того, как Маят и его компаньоны миновали ворота Крепи и сдали свою необычную ношу в руки целителей, армии фейри, собранные императором под своим командованием, начали боевые действия. Атаку начали сразу в двух направлениях: с юго-запада, где находилось мятежное герцогство, на восток и юго-восток к границам с Содружеством и эльфами сидхэ и на Минас-Ранир.
Любой другой правитель не решился бы атаковать такую хорошо укреплённую крепость, как эта, но император не был рядовым правителем. И возведённые когда-то его же солдатами укрепления его не пугали. Там воины фейри будут драться на своей территории, а «хозяева» будут казаться чужаками.
Командование отдельными частями было распределено согласно пожеланиям военачальников. На Минас-Ранир шли знаменитые «каторжники» во главе с Слави Дуралейником и кавалерия маршала Эредина Стальное Сердце. Один всю жизнь провёл в боях с эльфами, гномами, орками и харадцами, второй большую часть карьеры провёл, гоняя степняков от границ.
Воевать с человеческой аристократией оставались соответственно более знакомые с повадками последних князь Рад-Амир и знаменитые «имперские джерхи» в компании с конниками Этьена Морровинда. Оба скрывались под личинами видных гондорских вельмож и знали внутреннюю жизнь светской элиты лучше, чем кто-либо другой.
Император в свою очередь тоже не сидел без дела. Гамина, его вечная спутница на всех встречах и приёмах, только удивлялась энергичности своего избранника. Терн, который аналогично не вылезал из дипломатических визитов, тоже был этим немало удивлён. Правда, их сотрудничество уже приносило плоды: вампирская разведка была выше всяких похвал. Мало того, что сведения были предельно точны, но и доставлялись в срок. Люди почему-то не думали, что необычно большая летучая мышь, необычно быстрый волк или непомерно большой заяц (не все вампиры толком освоили технику превращений) может быть вражеским гонцом.
Следующим шагом в их дипломатических переговорах стало использование универсалов при военных частях. Многие фейри владели магией, но, чтобы справиться с настоящими дипломированными волшебниками, нужны были такие же дипломированные волшебники. Тут-то и пригодился Ксор Куттул, Мориэль и Маят Тангредин и их связи.
Гондор взорвался изнутри восстанием так стремительно, что монархи в соседних государствах: Эвиале, Орионе, Содружестве, Клане и даже Нарне – только и могли, что тихо бледнеть на своих тронах и судорожно сжимать кулаки.
Устоявшийся мир Альянса был нарушен…
К Минас-Раниру фейри подошли ранним утром. Со стен крепости, наверное, это выглядело очень красиво: восходящее солнце, яркие лучи упираются в гладкий серый камень крепостных стен и длинные чёрные фаланги воинов с чёрными щитами за спинами. По флангам идеально ровного строя лёгкой рысью фланируют одетые в кавалерийские доспехи всадники. Над воинами ветер треплет полотна знамён: чёрное и белое. На чёрном серебряной нитью вышита рука, закованная в кандалы и с обнажённым мечом. На белом золотой нитью – копьё с рогатым шлемом, нанизанным на острие.
Часовые – те из них, что остались на стене наблюдать за незваными гостями – не видели лиц пришельцев: все они скрывались за забралами шлемов, под железными масками, просто под чёрными платками, но почему-то сразу решили, что это именно те самые фейри, о которых ходили слухи. Не прошло и десяти минут, как на стене начали появляться эльфы, гномы и люди, по крепости поползли встревоженные шепотки, кто-то побежал к оружейным складам, готовить оружие к штурму. Минас-Ранир превратился во встревожено гудящий улей. Никто не был уверен, с какой целью прибыли сюда «гости», но готовились к худшему.
Пришельцы в свою очередь были подчёркнуто спокойны: пехота в чёрных латах, вооружившись короткими лопатками, активно рыли укрепления под постоянный лагерь. Они работали с неутомимостью муравьёв: копали рвы, насыпали валы, укрепляли их острыми кольями, которые кавалеристы возили из ближайшего лесочка, ставили походные шатры, сколачивали примитивные коновязи. Трудно поверить, но всё это воины принесли на себе и даже не запыхались.
Пока пехота устанавливала лагерь, кавалерия не только возила им материалы (этим занимались всего два десятка), но и разведывала окрестности: объезжали ближайшие лесочки, степь на несколько лиг окрест и даже обскакали крепость по периметру. В них пытались стрелять, но, то ли доспехи у них были заговоренные, то ли с самим всадником было что-то нечисто, эльф лучник не попал. Стрела только чиркнула по глухому забралу и отлетела в сторону, не повредив ни всаднику, ни коню. Фейри на стрелу обратил внимания не больше, чем на муху.
Весь следующий день пришельцы потратили на обустройство лагеря и размещение солдат. К вечеру к ним присоединился волшебник, и среди солдатских палаток вырос вместительный шатёр полевого госпиталя. Перед ним замерли в ожидающих позах пять каменных статуй. Если бы часовые собственными глазами не видели, как эти самые статуи только что летели по воздуху, неся в руках объёмные тюки с припасом и медикаментами, никто бы так и понял, зачем они вообще нужны на войне.
В крепости тоже потратили этот день с толком – готовили бастион к обороне. Повсюду кипели котлы со смолой и кипятком, укреплялись главные ворота, гномы и люди облачались в доспехи и точили мечи, лучники эльфы наполняли колчаны стрелами и проверяли натяжение тетив на луках. На башнях снаряжались орочьи катапульты, в лазарете старые лекари подвязывали полы мантий и закатывали рукава, а молодые целительницы нервно молились и припоминали всё, чему их учили. Защитники готовились к длительной осаде. Напрасно готовились – фейри не собирались никого осаждать.
Ночь одни провели как на иголках, вторые - с песнями и плясками. Музыка и звонкое пение было слышно даже на стены, а часовые, поголовно эльфы, могли легко разглядеть стремительно мелькающие силуэты на фоне ярко горящего огня. Эхо разносилось далеко окрест, отражалось от стен твердыни, прыгало между башен и, казалось бы, сам камень пел вместе с ними. Часовые подумали, что это один из тех знаков, которые не стоит называть благоприятными.
Однако утром следующего дня, как говориться, шутки кончились. Фейри пошли на приступ. Ровные чёрные ряды облачённых в латы воинов, держа перед собой большие сколоченные из цельных брёвен щиты, ровным шагом приближались. Они не торопились идти под стрелы, смолу и кипяток, они шли завоёвывать свою Крепь обратно, а это дело не терпит спешки.
Пятьсот шагов. Фейри идут спокойным ровным строевым шагом. Эльфы на стенах натягивают луки, гномы подтаскивают котлы поближе к парапету, люди молча сжимают рукояти мечей, ожидая боя.
Четыреста шагов. Фейри ускоряют шаг. Лучники с масками на лицах слитным движением натягивают тетивы луков и, не целясь, выпускают. Стрелы чёрным облаком накрывают солдат на стене и за стеной, пробивают насквозь щиты и доспехи, застревают в глазницах и пронзают незащищённые шеи. Одновременно спускают тетивы эльфы. Эльфийские стрелы серебристыми молниями утопают в чёрной массе, застревают в плечах, ногах и металле доспехов, сгорают в колдовском огне.
Триста шагов. Эльфы успевают дать ещё два залпа и отступают, оставляя мёртвых на стенах. Загрохотали гномьи арбалеты, калеными болтами пробивая чёрные доспехи. Затренькали луки, бьющие прямой наводкой из-за крепких щитов. Мёртвые тела падали со стены, мёртвые тела растягивались на земле. Захватчики, выстроив недурную «черепашку», изо всех сил бежали к стене под ливнем стрел и болтов.
Двести шагов. Бешеный бег. Фейри стремительно сокращали расстояние до стены, теряя минимум людей и отвечая арбалетным огнём. На одной из башен грохнула катапульта, и небеса над крепость вспыхнули огнём от зажигательных снарядов. И взрывались в них, потому что вражеские колдуны тоже знали своё дело.
Сто шагов, а потом всего пять. Феерианское войско разделилось на три части: одни устремились к наглухо запертым воротам, а остальные, феноменальным рывком сократив расстояние до стен, начали активные действия. В воздух взмыли осадные лестницы с первыми штурмующими. Полилась вниз смола и кипяток, полетели камни, но фейри оказались не только дерзкими, но и чертовски изобретательными. Смола и кипяток потекли по щитам, от камней уворачивались, зато в ответ летели болты, ножи и метательные лезвия. А потом началась свалка…
Сначала защитникам удавалось сдерживать нападающих, но потом, когда прогремел взрыв и главная часть крепостной стены вместе с воротами, надвратными башенкам и солдатами взлетела к облакам в облаке каменных блоков, ход битвы был переломлен ворвавшейся во внутренний двор кавалерией. Конников встретил гномий хирд и сопровождение из эльфов с луками на перевес, но остановить лавину из конских и рыцарских тел, им было не суждено.
К вечеру гарнизон сдался победителям и был размещён под бдительной охраной каменных горгулий в выстроенном фейри лагере. Победитель же обосновался в Минас-Ранире на правах полного хозяина. Тут же начали восстанавливать стену и ворота, вынося из глубин Крепи запасные части и строительный материал, вместо гама сражения над твердыней закурился огонёк полевой кухни, а за крепостной стеной полыхали погребальные костры для подданных Альянса и покоились в свежих могилах убитые в этой битве фейри. Радовало, что погибли все эти живые не зря: одни защищали свои владения, другие стремились возвратить себе то, что принадлежало им по праву.
К ночи всё стихло. Где-то в темноте перекликались степные птицы. По стенам прохаживались часовые, на башнях горели факелы. Внизу пестрел освещением лагерь с пленными. Ветер доносил оттуда голоса и негромкое пение – воины Альянса не теряли присутствие духа.
К полуночи к часовым присоединились ещё двое: одетый в чёрное светловолосый «каторжник» и облачённый в блестящие доспехи кавалерист. Оба командира от души любовались красотой ночного неба и прислушивались к царящей вокруг тишине.
- Знаешь, Слави, мне не вериться, что всё закончилось так легко, - голос кавалериста даже в столь неформальной обстановке не потерял властных командирских ноток. – Скольких ты потерял?
- Два десятка, - хмуро буркнул тот, кого назвали Слави, и сплюнул, - когда мы штурмовали стены и ещё нескольких у ворот. В основном, молодёжь.
- Это был их первый бой?
- Да, первый серьёзный. А скольких потерял ты?
- Пятерых.
- Тоже молодые?
- Почти. Гномы в последний момент вскинули копья – не все успели увернуться вовремя, да и эльфы тоже не теряли времени.
Помолчали. Помянули погибших, подумали, как будут слать их родным похоронки и компенсации. Слави взглянул на раскинувшийся в отдалении лагерь. Песни прекратились, костры гасли один за другим – солдаты отправлялись на боковую.
- Что будем делать с ними, Эредин?
- Пусть пока живут там. Пока они нам не мешают, и на том спасибо. А вот если степняки нападут, боюсь, нам придётся их защищать, потому что выдать им оружие мы не можем.
- С какой стати?! – мысль защищать вражеских солдат вызвала у Слави бурный протест.
- Ты хочешь враждовать с Кланом и Подгорным королевством? Не знал, что ты такой расист. К тому же, это наши пленники, из-за них мы теряли и, возможно, продолжим терять воинов – это делает им едва ли не ценнее золота.
- Ох, Эредин, и откуда у такого солдафона как ты, столько красноречия, а? Неужели от Мирайи нахватался?
Имя «Мирайа» вызвало на губах у Эредина лёгкую улыбку. Спустя некоторое время он тихонько произнёс:
- Друг мой, женщины – наша мудрость, наша любовь и наша жизнь. Ты разве не знал?
Слави, казалось, смутился и не ответил. По крепостной стене за их спинами прохаживались часовые, а вокруг увлечённо пела незнакомыми голосами степная ночь. В это мгновение никто не думал о войне, о высоких идеях и политике. Это было мгновение мира.
20.
Новость о поражении объединенных сил Альянса при Минас-Ранире и сдаче крепости захватчикам облетела весь гондорский свет со скоростью кометы. Король, если верить слухам, обещал отомстить «подлым врагам» в самом скором времени, на севере страны собирались королевские войска, с явным намерением загнать фейри обратно в их норы. По королевству расползлась разведывательная сеть его величества, состоящая из самых лучших соглядатаев, которые были в армейских частях.
Император, читая пестрящие подробностями доклады своих разведчиков, не смог сдержать улыбки. Сидящие вокруг солдаты с любопытством поглядывали на столь необычного компаньона, но ничего, кроме любопытства, в их взглядах не было, потому что сейчас он был одним из них: наравне со всеми маршировал километры напролёт, тащил свою долю поклажи, помогал вытаскивать из грязи телеги с фуражом, когда они увязали, ел походный кулеш. Разве, что дозоры не нёс. А возможно и нёс бы, если бы людей не хватало. К счастью, людей было достаточно, и подкрепления приходили буквально со всех сторон.
Занафар, дочитав один исписанный готическим шрифтом листок, принялся за следующий. В свете костра буквы вытягивались и, казалось, отбрасывали тени. Взгляд повелителя фейри быстро скользил по мелким строкам, написанных языком ночного народа, почти не делая пауз, чтобы разобраться в завитушках чужого почерка. Неведомый разведчик, несомненно, обладал даром художественного слова.
Послышались лёгкие шаги, и рядом с императором появился князь Рад-Амир. На главнокомандующем пешими войсками фейри был тот самый доспех, в котором он прошёл две сложные кампании в Эвиале и в Великой Пустыне против орков. На поясе у него висел тот самый старый родовой клинок, с которым прокладывал себе дорогу к титулам ещё его отец. Лицо князя выражало спокойствие и уверенность в будущем.
- Трэш Занафар, у меня новости, которые требуют вашего присутствия. Дозорные на правом фланге засекли вражеского лазутчика и спрашивают, что с ним делать.
- Понятно. Он – местный?
Любого другого командира такой вопрос бы наверняка смутил, но император отлично знал способности тёмных фейри (которые находились в каждом из дежурящих отрядов), чтобы знать, что этого лазутчика рассмотрели во всех подробностях: от швов на шапке до шнурков на ботинках.
- Так точно, - Рад-Амир коротко кивнул. – Скорее всего, из деревни, которая располагается в лиге отсюда. Мы видели её огни, когда проходили через холмы. Больше в этом районе населённых пунктов нет.
Занафар скомкал донесения и бросил в огонь. Бумага в считанные секунды была уничтожена пламенем. Покончив с этим, правитель встал и, взглянув князю в глаза, сказал:
- Проведите меня к месту. Кстати, вернулся ли передовой отряд, высланный к замку?
Они уже шли через лагерь, минуя занимающихся своими делами солдат: одни правили оружие, другие подтягивали разболтавшиеся за время марша доспехи, третьи просто наслаждались отдыхом. Рад-Амир покачал головой. На его губах появилась лёгкая усмешка:
- Пока нет, но незадолго после привала прислали сокола. У них возникли некоторые сложности по дороге к замку в виде большого отряда всадников с гербом местного землевладельца, сопровождавших сборщика податей, но сейчас эта сложность устранена, золото роздано крестьянам, а путь продолжен. Будут к рассвету.
Занафар тоже усмехнулся и кивнул, как бы подтверждая правильность действий, предпринятых фейри и подсказанных им Гаминой (в этом он не сомневался ни на миг). Такая политика может расположить к ним живущих на этой земле крестьян, а возможно и купить их поддержку. Чертовски удачный ход.
Они вскоре подошли к самой границе лагеря: телеги, накрытые водонепроницаемой тканью и мирно пофыркивающие у наскоро сколоченных коновязей грузовые лошади. Дальше посты дозорных и тёмная стена леса, а за лесом зелёные луга и деревня.
Рад-Амир повёл своего правителя между телег, мимо полевой кухни, где хлопотали над ужином повара. Императору не козыряли, тот и не требовал, потому что здесь они с князем легли на землю и по-пластунски поползли к самой крайней из телег, той самой, которая стояла почти вплотную к кустам. Впрочем, найти её в любом случае было нетрудно. Достаточно было взглянуть на две пары ног в запыленных сапогах, торчащих из-под днища, чтобы понять, куда надо обращаться.
- Ну, какова обстановка? – шепотом спросил император у немолодого зеленоглазого фейри в потёртом кожаном доспехе поверх кольчуги, десятника, отвечающего за этот участок лагеря. Тот кивком поприветствовал своего главнокомандующего, бросил взгляд на лежащего неподалёку универсала, а когда тот отрицательно покачал головой и шепотом же ответил:
- Не изменилась.
Император тоже посмотрел на универсала, молодого паренька с гривой тёмных волос и непривычно светлыми карими глазами. Волшебник, почувствовав взгляд и мгновенно определив чей он, не стал оборачиваться, а просто ткнул пальцем куда-то вперёд и вверх – на дерево, растущее в двух шагах от телеги, под которой они укрылись.
- Что собираетесь не делать, десятник?
- Было бы хорошо его взять и расспросить, но парень буквально перед вашим приходом забрался на дерево и не собирается оттуда слезать, пока не пересчитает весь наш продовольственный обоз. Боимся спугнуть.
Занафар на мгновение задумался. Потом обратился к волшебнику:
- Если мы стряхнём его с дерева, ты его догонишь?
Волшебник загадочно сверкнул золотыми глазами и криво усмехнулся:
- Чай не эльф, чтобы быстрее волков бегать. Вам его живым или как?
- Живым. И, желательно, целым.
Парень снова усмехнулся.
- Проще простого. Когда начинать?
Занафар оглядел всех присутствующих, получил два утвердительных кивка и только тогда тихо произнёс:
- Прямо сейчас.
При желании фейри могут двигаться очень быстро. Это только вопрос тренированности. Например, чтобы выскочить из-под телеги, добежать до дерева, взобраться по стволу на ветку над головой несчастного лазутчика Занафару понадобилось три вздоха. Остальным примерно столько же. Рассевшись по близлежащим веткам, все трое с любопытством рассмотрели незваного гостя собственными глазами.
Больше всего к увиденному подходило слово «безобидный». Воин из этого долговязого тощего грязного парня в помятой короткополой панаме был как из таракана дракон. Одежда изодрана, ботинки на грубых кожаных шнурках вот-вот разлезутся на составляющие. Жалкое зрелище. Император с огорчением подумал, что даже в самые худшие времена в его империи (мир её праху) люди в таких обносках не ходили.
Переглянувшись с Рад-Амиром и подав знак десятнику, правитель фейри негромко кашлянул. Парень от неожиданности вздрогнул и начал быстро-быстро оглядываться. Было видно, что он был в замешательстве.
Занафар кашлянул чуть громче. На соседних ветках укоризненно поцокал языком десятник и несколько раз щёлкнул пальцами князь. Поскольку руки у него были в латных перчатках, звук получился громкий и крайне неприятный.
Парень медленно поднял голову, глаза его медленно расширились, а в их серой глубине промелькнул страх, молниеносно сменившийся сначала ужасом, а потом паникой. Пальцы судорожно вцепились в ветку, на которой он сидел. Лицо побелело ещё больше, чем было. И тогда десятник вдруг резко подался вперёд и крикнул: «Бу!». Паника в глазах человека взорвалась сотней осколков.
Они ожидали чего угодно: от крика до обморока, но произошло именно то, к чему готовился император – лазутчик кубарем свалился с ветки, пролетел два метра до земли и, едва коснувшись её, огромными скачками рванул через лес в самую чащу. Одновременно с ним из-под телеги стрелой вылетел довольно крупный чёрный волк и с азартным охотничьим воем помчался по следу беглеца. Фейри слезли с дерева и вернулись к телеге.
- Не знал, что Фил оборотень, - пробормотал несколько ошарашенный десятник. – Вроде хороший парень, образованный, а с волчьей натурой…
- Это ещё никому не мешало, - философски заметил князь Амир под одобрительный взгляд императора. – Вон Ритора возьми – вампир, мертвец, кровь пьёт, в летучих мышей превращается, а парень тоже хороший и образованный. Безрассудный, правда, но это больше достоинство, чем недостаток.
Десятник неопределённо хмыкнул. Разговор на этом прервался. Из кустов появился волшебник со связанным цепью беглецом в одной руке и дырявой холщёвой сумкой в другой. Вид у него был очень довольный.
Этим же вечером сразу после допроса так удачно пойманного лазутчика, который оказался вовсе не лазутчиком, а простым сельским парнем, который собирался пополнить запасы продовольствия своей семьи за счёт проходящей мимо армии, у императора появилась новая проблема. Проблема, мимо которой он просто не имел право пройти. У фейри тоже есть, какие-никакие, но нравственные устои.
Дело в том, что деревню, откуда прибежал этот несчастный, грабили. Грабили расчётливо, ожесточённо, с плохо прикрытым презрением и каждый день. Причём, грабили свои же гондорские солдаты, призванные защищать их, деревенскую бедноту, от страшного и хладнокровного неприятеля. Если верить сбивчивым рассказам пойманного, это продолжалось много недель подряд, и с каждым днём еды становилось всё меньше, а солдаты наглели всё больше. Каким образом они наглели, парень рассказывать не стал, но окружающие его командиры поняли всё без слов.
Чуть погодя, велев поварам накормить беглеца, император созвал совет. На нём присутствовали, кроме императора, князя Амира и чародея Фила, маршал кавалерии Этьен Морровинд и принц Альгирдас, старший над «лесными духами» (тёмные фейри, идущие по тропе войны). Пересказав собравшимся суть проблемы, император попросил их высказать свои соображения на этот счёт. Эти воины ходили с императором не в первый поход и прекрасно изучили его манеру принимать решения. В этом отношении Занафар всегда был очень мудрым и дальновидным, потому что собственные решения в первую очередь основывал на мнениях окружающих его людей. Поэтому, в былые времена, когда по империи прокатывалось известие о новом императорском указе, этому никто не удивлялся. Если император сказал, значит, так надо.
После краткого молчания, первым подал голос немногословный маршал кавалерии. Император, наблюдая за воином в чёрных доспехах внимательнейшим образом, с внутренней усмешкой видел перед собой типичного представителя породы так называемых «серых» фейри.
Когда его приёмный дед, император Ронин, впервые столкнулся с их племенем, то потерял почти половину армии, пытаясь завоевать три маленьких горных деревеньки, в которых они окопались. Дело обернулось бы совсем плохо, если бы не полный благородства поступок императрицы Файи-Авиенды: она добровольно сдалась в плен в обмен на жизни взятых в плен воинов её мужа. В итоге, путём долгих и тяжёлых переговоров, был заключен союз, в результат которого вот сейчас стоит перед ним, спокойно сверкает золотыми глазами и ждёт позволения заговорить. «Серые», воины от рождения, воевать умели и делали это со вкусом. Кроме того, они были беспрекословно верны имперскому трону.
- Я слушаю тебя, господин Морровинд.
Рыцарь кивнул в знак благодарности и заговорил:
- В деревне примерно двести рыцарей и пятьсот пехотинцев. Неподалеку есть деревянный форт, где они проводят ночи, и там безвылазно сидит рота арбалетчиков. Эти парни носят эмблему серебряного льва и относятся к своим обязанностям не в пример серьёзнее.
- Я вижу, Мракобес увязался следом, - император слегка улыбнулся. – И каково твоё окончательное мнение?
Морровинд дёрнул уголком губ, отвечая на улыбку правителя, а потом простым будничным тоном закончил:
- Мы не можем оставлять за спиной вражеский форт. Особенно такой гнусный.
- Это всё?
Ответом ему был по-военному короткий кивок, после которого маршал сделал шаг назад и растворился вне поля зрения. Как только он исчез, по-ученически поднял руку Альгирдас.
Тёмный фейри стоял перед императором и своими старшими соратниками в непринуждённой позе, скрестив руки на груди, одну из которых он сейчас и поднял. В его зелёных глазах то и дело мелькали странные голубые огоньки – такое с ним бывало только перед боем или когда он слишком уходил в себя. Его тихий, странно мелодичный голос напоминал шёпот листвы:
- Я полностью разделяю мнение маршала. Оставлять в тылу вражеский форт действительно не имеет смысла.
Стоящий за спиной Альгирдаса сэрдукар Рийо с ничего не выражающим лицом и в полном молчании положил руки на мечи. С виду чернявый и сероглазый телохранитель напоминал пятнадцатилетнего мальчишку, но в серьёзности его намерений сомневаться не приходилось никогда.
Больше для порядка, чем из необходимости, Занафар опросил князя Амира и волшебника. Те полностью сходились во мнениях с уже говорившими. Форт должен быть уничтожен из военных соображений. О том, что за «военными соображениями» может крыться что-то личное, предпочитали не думать. В этом же часу император отдал соответствующее распоряжение, и сотня всадников в сопровождении пяти десятков «духов» скорым шагом покинула лагерь и отправилась в ту самую деревню за холмами. На одном коне с маршалом скакал тот самый мнимый лазутчик.
Форт горел. Вместе с ним горели и останки роты королевских арбалетчиков со знаками серебряных львов на туниках. Этьен Морровинд вместе с сотней своих рыцарей наблюдал за пожарищем со склона ближайшего холма и невольно сравнивал с весёлыми всполохами походного костра. В воздухе также пахло смолистыми поленьями и жаренным мясом, с той разницей, что теперь в огне жарилась вовсе не добытая на охоте дичь.
Чуть в стороне от отряда чёрных всадников тремя рядами выстроились лучники в металлических масках, скрывающих нижнюю часть лица. Размеренно тренькали витые луки в их руках, выпуская рой чёрных стрел. Стрелы вспыхивали в воздухе, повинуясь воле Этьена, и падали на форт уже роем горящих комет, которые поражали всё: от людей до лошадей и собак. Те, кто сейчас развлекается в деревне, по возвращении должны найти здесь не больше, чем выжженный до земли пустырь. Бесстрастное лицо маршала на мгновение перечертила кривая улыбка. На его взгляд они прекрасно справились с задачей.
- Альгирдас, достаточно!
Ливень горящих стрел прекратился. Один за другим «духи» опускали луки, закидывали их за спины и, запахиваясь в маскировочные плащи, исчезали, безликими тенями растворяясь в ночной мгле. Этьен внезапно почувствовал, как чуть вздрогнул под ним конь, принимая на себя дополнительную тяжесть, а потом как руки в знакомых кожаных перчатках с металлическими накладками обхватывают его за талию. Мгновение спустя, истраченное Альгирдасом на то, чтобы устроиться в седле поудобней, кавалерист услышал над ухом знакомый голос:
- Поехали к деревне – надо разведать, чем там занимаются наши гондорские друзья.
Этьен тронул коня и лёгким движением пяток погнал его рысью с холма. За ним вереницей потянулись все его всадники. Половина из них несла дополнительный груз в виде облачённого в плащ лучника.
- На то есть особые причины?
- Простое любопытство, - глаза лучника вспыхнули голубым огнём. – Хочу знать, за что буду этой ночью убивать людей.
- Ты не останешься разочарованным.
Деревня располагалась недалеко от небольшой речки, берущей своё начало где-то в глубинах холмов. Вольготно раскинув бревенчатые домишки на правом берегу реки, она с печалью смотрела на ночное небо горящими свечами в маленьких окошках. Слабый ветерок доносил до чуткого невидимых наблюдателей пьяные крики, весёлый хохот и прочие звуки веселья. Похоже, они попали в самый разгар праздника.
Повинуясь короткому жесту со стороны принца, «духи» покинули сёдла и снова скинули с плеч свои смертоносные луки. Магия снова пополнила их опустевшие колчаны чёрными стрелами, а короткие деловитые движения, которыми фейри проверяли, как ходят короткие мечи в ножнах, яснее ясного говорили, что в стороне они оставаться не собираются.
Альгирдас покинул седло одним их последних. Переглянувшись с Рийо, он во главе отряда помчался к деревне, плавно обходя её с востока. Этьен проводил его долгим взглядом, а потом опустил забрало и, дав коню пинка, погнал своих всадников к деревне, но с западной стороны. Клещи медленно, но безостановочно смыкались.
Альгирдас и его пятьдесят настроенных убивать «духов» вошли в деревню со стороны холмов. Войти в деревню оказалось проще простого – гондорцы даже часовых не выставили. Разделив отряд на пять десятков, принц отправил их по деревне с приказом заходить в каждый дом и убивать каждого, кто хоть сколько-нибудь похож на гондорца. Он не боялся того, что кто-нибудь из его воинов что-нибудь перепутает. Как известно, у тёмных фейри очень зоркий глаз.
Сам принц в компании своего телохранителя почти прогулочным шагом направился к ближайшему дому. Легко перепрыгнув через забор, оба оказались по щиколотку в грязи. Рийо тихо выругался на языке драконов и смерил мрачным взглядом единственную свидетельницу этого происшествия: большую пятнистую свинью, смотрящую на двух странных гостей с нескрываемым удивлением. Видно, нечасто гости наведываются в её родной свинарник. Альгирдас ободряюще похлопал друга по плечу и, не обращая на грязь и неприятный запах внимания, решительно направился к калитке на противоположной стороне загородки. Телохранителю ничего не оставалось, как последовать следом.
Пробираясь к дому, пришлось миновать несколько грядок с капустой, помидорами и два ряда картофельных кустиков. Остальное, если верить следам, тщательно вытоптали. Фейри осуждающе покачал головой. Заросли гороха, конечно, не эльфийский дуб, но крупицы уважения всё же заслуживают.
Их путь закончился рядом с входной дверью в избу. Сквозь неплотно прибитые друг к другу доски было ясно слышны отчаянные женские крики пополам со всхлипами и солдатская ругань пополам с грохотом отбрасываемой в сторону мебели. Альгирдас выхватил из колчана стрелу с чёрными перьями и наложил на тетиву. Секунду спустя он уже стоял в классической стойке лучника (в пол оборота к двери), оперение стрелы нетерпеливо щекотало ему ухо. Рийо отработанным пинком распахнул дверь и отскочил в сторону. А дальше всё было очень быстро…
Ошеломление, которое охватило троих вояк при виде незваных гостей, длилось всего несколько секунд, но Альгирдасу они показались часами. Время услужливо остановило свой бег, как бы приглашая его присоединиться к созерцанию столь забавной картины.
Фейри с холодной усмешкой отпустил тетиву. Он уже знал, что первым надо пристрелить того, который ближе всего к девушке в изодранной сорочке, которая с огромными от ужаса глазами пыталась спрятаться от гондорских солдат в дальнем углу хибарки среди обломков домашней утвари. Короткий свист, и чёрная стрела, пробив его грудь, отбросила солдата назад и пригвоздила к бревенчатой стене.
Второй гондорец метнулся к мечам, лежащим на лавке у стены. Не добежал, потому что новая стрела пробила ему шею, и несостоявшийся насильник с грохотом упал на дощатый пол, разбив по пути хлипкую табуретку. Под ним стремительно растекалась красная лужа. Фейри подчёркнуто неторопливо выхватил из колчана за спиной ещё одну стрелу. Лицо принца не изменилось, только глаза над маской вспыхнули голубыми огоньками.
Третий оказался умнее своих предшественников и попытался прикрыться заложницей, приставив к её горлу кинжал. Девушку, потерявшую способность понимать хоть что-нибудь от страха, трясла крупная дрожь. Когда фейри обернулся к ней, а потом вскинул лук, она даже зажмурилась. Принц слегка прищурил левый глаз, как бы примеряясь и…
Она услышала только два коротких свиста, слившихся в один, и чуть дрожащие руки удерживающего её мужчины резко разжались. Со звонким стуком упал на доски пола кинжал. Обернувшись, она едва сдержала вопль ужаса, а потом опрометью бросилась вон из залитой кровью избы. За её спиной на стене остался висеть всеми покинутый труп солдата, из глаз которого торчали две чёрно оперённые стрелы.
Неведомых спасителей и след простыл. Что и неудивительно, ведь в этот момент принц и его телохранитель врывались в соседний дом. Здесь работы хватило обоим. Хозяин этой избы, видимо, был когда-то очень состоятельным крестьянином, ведь чтобы прокормить двадцать человек простому бедняку не под силу.
В этот раз Рийо снова пинком отворил дверь, но вместо того, чтобы отпрыгивать в сторону, мягким почти танцующим шагом вошёл в помещение. За ним через порог переступил принц и снова будничным движением вскинул лук. Теперь он двигался не столь стремительно, как раньше. Здесь не было юных селянок, которых надо было спасать…
Из избы они выбрались минут через десять: Рийо отирал окровавленные клинки о чёрные брюки, Альгирдас закинул лук за спину и отёр свой короткий меч о полу плаща. Переглянувшись и обменявшись победными ухмылками, они прошли к следующему дому. Это задание начинало им нравиться. По всей деревне то и дело раздавались пронзительные крики, треск выбиваемых дверей и размеренный свист черно оперённых стрел – это его воины мечом и стрелой шаг за шагом очищали деревню от тех, кто приносили не поселянам ничего, кроме убытков.
На западной оконечности едва заметными золотыми огоньками горели глаза дежурящих там рыцарей – на случай, если кто-нибудь попробует улизнуть. Этьен испытывал огромные сомнения на этот счёт. Тёмные фейри были такими же хорошими воинами, как и «серые», хотя и воевать не любили. Однако, как выяснилось, маршал ошибся, отдавая всю потеху своим тёмных союзникам. Ему и его отряду тоже кое-что перепало.
Это были, конечно же, всадники. Этьен опустил забрало и, высвободив из крепления копьё с хищным трёхгранным наконечником, дал коню пинка. Скакун, тихо фыркнув, мгновенно разгадал замысел своего седока и сразу дал с места пружинистым галопом. Вслед за предводителем пустилась вскачь и вся остальная сотня – беря пример с командира, они тоже обнажили копья, чем сейчас очень походили на кучку охотников за кабанами. Благодаря чёрным доспехам, они почти сливались с окружающей их ночью, поэтому Морровинд смог хорошенько разглядеть беглецов. К сожалению, люди не могли похвастаться такими успехами и ничего не заметили, а когда услышали топот копыт, было уже слишком поздно…
Армия императора проходила мимо деревни следующим утром, но в саму деревню не вошла. Чуть позже к ней присоединились отправленные на задание отряды и фейри снова зашагали вперёд. Правитель завершал один из важнейших этапов своей кампании – почтовый сокол этим утром доставил известие, о том, что отряд, в котором числилась Гамина, достиг замка, начал штурм и ждал подкрепления. Что ж, скоро они его получат.
21.
- Леди Мина, вы не жалеете, что сбежали вместе со мной?
Глаза Занафара загадочно поблёскивали в полумраке походного шатра, и Гамина на мгновение подумала, что только ради таких глаз и ради взглядов, ими брошенных, стоило сбежать с их владельцем хоть на край света и не думать ни о чём другом.
- Нет, дорогой мой Занафар, такого безумства мне ещё в голову не приходило, - она потянулась к нему и, с нежностью обняв, прижалась к его груди. – А если и придёт, то ещё не скоро. Или до тех пор, пока я сама тебе не наскучу.
Император приобнял её за талию и привлёк к себе. Его пальцы ласково перебирали её длинные отливающие золотом в свете свеч каштановые волосы, нежно поглаживали шею и плечи, скользя по шелковистой коже. Мысль о том, что эта замечательная женщина, которая по стойкости превосходит многих воинов, а по мудрости и красоте многих чародеев и чародеек, когда-нибудь может ему наскучить, казалась кощунственной.
- Сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдёт. Ты, моя леди, не создана, для того, чтобы быть скучной.
- Интересно, почему ты так уверен в этом. Мы, люди, очень однообразные существа, знаешь ли.
Он усмехнулся, и не поверил ей ни на грош.
- Стоило послушать восхищённый рапорт сотника Тециана, о том, как ты с мечом в руке вела его бойцов в бой, чтобы это понять.
Гамина покраснела и попыталась спрятать лицо в собственных волосах, но неудачно. Занафар всё равно заметил, и это вызвало новую усмешку на его красивом лице, а голос, прежде загадочный, стал чуть насмешливым:
- Но меня в его рапорте удивило не сколько то, что ты, а не Тециан, вела их в бой, а скорее подробности самого процесса, которому сотник уделил почти пол страницы. Понимаешь, о чём я?
Неожиданно Гамина перестала краснеть и, с обворожительной улыбкой, гордо произнесла:
- Баронство, принадлежащее моему отцу, не только не слишком богато, но и не слишком велико. Поэтому мой отец, человек очень практичный, чтобы не тратиться на охрану собственной дочери, сделал всё возможное для того, чтобы сделать из неё воина, не уступающего тем, кто будет её охранять. Как видишь, дорогой мой император, результаты на лицо. Даже фейри, которые по праву считаются лучшими воинами во всём Авалоне, не смогли не оценить стараний моего отца.
Насмешливость в голосе императора сменилась живым интересом. Теперь, после этого сенсационного заявления, которое призвано было его ошарашить, объяснялись многие странности, замеченные им за период их знакомства: бесшумность шага, умение мастерски держаться в седле, а когда они начали делить одну палатку на двоих, то и шрамы по всему телу, которые совершенно не вязались с её благородным происхождением. Император, который сам отслужил в армии, когда даже полевой лекарь должен уметь постоять за своих пациентов, не видел в этом ничего предосудительного.
- А как король отнёсся к этому твоему увлечению?
Девушка с картинной печалью в голосе вздохнула:
- Пришлось сменить меч на иглу с ниткой, потому что, цитирую, «королеве цивилизованной страны не к лицу размахивать острой железкой, как какой-нибудь дикарке».
- То есть, он этого не одобрил.
- Мягко сказано, - девушка невольно поёжилась, вспоминая ту сцену «королевского неодобрения», которой наградил её его величество король Виссегерт, когда узнал. – Он до безумия ревнив ко всему, что не относиться к нему самому: будь то меч или любовник.
Серо-голубые глаза Занафара приобрели стальной блеск, когда он понял, что она хочет сказать. Его руки тут же скользнули по её плечам, а потом и по спине, где атласную кожу разрывали несколько десятков длинных тонких шрамов, пусть и побелевших от времени, но упорно не желавших исчезать. Девушка едва заметно вздрогнула, когда он коснулся их кончиками пальцев. Её голос упал почти до шёпота:
- Я лучше умру на каком-нибудь поле сражения, чем вернусь в этот треклятый дворец, как его королева. Так, по крайней мере, будет честнее.
Она хотела сказать что-то ещё, но долгий страстный поцелую в один миг заставил её забыться. Она не заметила, как начали гаснуть одна за другой свечи, и шатёр погружается в темноту. Единственное, что хоть как-то соединяло девушку с реальностью, был тихий, почти угрожающий шёпот перешедшего к активным действиям фейри:
- Не смей мне больше думать о смерти, девочка. А с этим ублюдком я ещё разберусь.
Следующим утром армия, оставив весь тяжёлый фураж позади и под охраной, скорым маршем направилась к столице. Тренированные фейри могли бежать сутки напролёт, без сна и отдыха, довольствуясь парой сухариков из сухого пайка на десять лиг пути. Втрое превосходя силой и выносливостью среднего человека и вдвое среднего эльфа, они могли бежать очень быстро и очень долго, таща на себе не только доспехи и оружие, но и почти сорок килограммов дополнительного груза. Ни одна армия Авалона не могла похвастаться такими пехотинцами и сейчас, организовывая этот безумный марш, император Занафар использовал потенциал своих бойцов на полную катушку.
Сам император бежал наравне со всеми, неся на себе причитающуюся ему ношу «дополнительного груза». В старом не раз чиненном и многое повидавшем доспехе, который прошёл вместе с ним ни одну военную кампанию, с проверенным мечом у пояса и щитом за плечами, он был единственным, кто пренебрёг шлемом. Это не было пустой бравадой или лихачеством – просто император должен быть императором, а какой император всея фейри без особой, имперской, короны?
Человеческие монархи часто носят аналоги своих корон на шлемах или помещают особые, королевские, знаки на доспехи. Императоры, сколько их правило, не были исключением: с той разницей, что их короны больше напоминали диадемы, и каждый раз украшались одним украшением и одновременно главной императорской регалией – Девятью Неизвестными. Однако после падения империи она считалась утерянной, и, кто бы мог подумать, что за её возвращение на его, императора, голову следует благодарить в Главу Четырёх Истинных Кланов вампира Терна, прибавившего в незапамятные времена её в своим сокровищам. Жизнь – штука непредсказуемая.
С главными силами его величества короля Виссегерта армия императора встретилась уже на подступах к Осгилианту. Вражеская армия под знамёнами золотого льва укрепилась в небольшом городке у переправы через Андуин, широкую спокойную реку, плавно огибающую Белый Город с востока и юга.
Наблюдая за разбегающимися по позициям гондорскими воинам с вершины ближайшего холма, Занафар покачал головой. Он не стал бы размещать своих воинов подобным образом, даже если бы у него горела почва под ногами. За спиной река, которую вручную не переплыть, разрушенные переправы и затопленные лодки. Впереди – наступающий неприятель с пехотой, кавалерией и колдунами. Если, конечно, король не задумал что-нибудь другое…
- Амир, срочно найди мне кого-нибудь смыслящего в артиллерии.
Стоящий рядом князь, тоже внимательно разглядывавший открывшийся глазу пейзаж, коротко кивнул и через секунду скрылся в торопливо перестраивающейся массе «имперских джерхов» (пехота фейри). Вместо него место рядом с императором занял Идан.
Бывший сэрдукар (телохранитель) Занафара, наконец, сменил поношенную униформу на кожаный доспех рядового воина. Его обезображенное шрамом лицо было необычайно спокойно, а в голубых глазах то и дело вспыхивали и гасли серебристые искры. На поясе он носил хорошо знакомые правителю фейри парные клинки. С этими мечами в руках Идан не раз защищал жизнь своего подопечного не только от убийц, но и от него самого.
- Ну, что, правитель, кажется мы на месте, - голос золотого дракона был полон ностальгических ноток. – Всё как в старые времена: ты, армия за спиной и Белый Город впереди. Сколько раз это было?.. Я уж и не помню…
- Слишком много, чтобы это было прилично, - Занафар в отличие от своего давнего друга никакой тяги к прошлому не испытывал. – К тому же, за этими стенами нас ждёт не тёплый приём и император Марий, а стрелы и кипящее масло и король Виссегерт. Меня это удручает.
- Понимаю, - дракон усмехнулся. – Ты бы предпочёл драться с Марием, чем с этим человеком. Что ж, я не могу тебя судить. А зачем тебе понадобился артиллерист?
- У меня предчувствие, что этот человек обстреляет нас из катапульт, как только мы войдём в тот маленький городок у реки. Хорошо бы знать, прав я или нет.
Идан несколько секунд молчал, задумчиво разглядывая что-то у императора над головой, а потом как бы невзначай заметил:
- Если хочешь, я могу слетать и посмотреть. Не исключено, что после моей предыдущей эскапады, они подготовились лучше, но думаю у меня получиться.
Занафар некоторое время раздумывал над столь неожиданным и дельным предложением, а потом утвердительно кивнул. За всю их дружбу, Идан всего несколько раз прилюдно менял облик с человеческого на драконий, и каждый раз приходилось его либо упрашивать, либо этого требовали супер тяжёлые обстоятельства. А здесь он сам предложил.
- Ты знаешь, где они находятся?
- Сотни раз видел с воздуха. Но ты всё равно поговори с артиллеристом: я тебе могу рассказать тебе о том, заряжаются ли орудия, и есть ли около них люди, но о самих орудиях я тебе ничего рассказать не смогу.
Вместо ответа император только похлопал друга по плечу и пожелал удачи. После этих слов Идан убежал подальше от строя, скинул с себя перевязь с мечами и, передав их на хранение своему коллеге Рийо, сменил облик. Фигура человека на мгновение утонула в золотистом тумане, а в небо уже взлетал сверкающий золотой чешуёй ящер. Взлетел и несколькими мощными рывками скрылся в нарочно безоблачном небе, чтобы вынырнуть в небесах где-то над Белым Городом.
- Идан решил взять на себя воздушную разведку? – хотя голос Гамины прозвучал неожиданно, но император не удивился. Когда он, при первой их встрече, говорил о своём остром слухе, то не преувеличивал ни на грамм.
- Судя по всему, да, - Занафар обернулся к ней и, окинув взглядом облачённую в кольчугу и кожаные латы фигурку возлюбленной, изящно вскинул бровь. – А вы, судя по наряду, снова собрались вести войска в бой?
Девушка рассмеялась и энергично качнула головой, отбрасывая с лица непослушные пряди чёлки. Её великолепные золотисто-каштановые волосы были стянуты в простой хвост на затылке, что придавало бывшей королеве вид настоящей воительницы, подстать остальным женщинам – фейри в этом войске, привычным держать оружие чуть ли не с детства.
- Нет, мой лорд. Сегодня ваша очередь, а я уж постараюсь не отставать. Я ничем не хуже и не лучше любого из этих воинов, и если они будут идти за тобой, то и я пойду.
Фейри скрыл своё изумление за лёгкой улыбкой. Перед ним была поистине удивительная женщина, настолько удивительная, что попытки уговорить её остаться вдали от опасности провалились, даже не начавшись. Он чувствовал, точнее, знал, что даже уговори он её остаться, она бы всё равно не послушалась: слишком упрямая и слишком его любит. Поэтому он поступил очень мудро, сказав:
- Надеюсь, ты действительно знаешь, что делаешь. Эти воины (он кивнул себе за спину на готовящихся к бою фейри) со мной взяли приступом не одну крепость. Я знаю, на что способен каждый из них и поэтому не беспокоюсь об их судьбе. А для тебя это в первый раз.
Гамина, которая понимала его опасения и понимала, что они не беспочвенны, попыталась ободряюще улыбнуться, хотя в этой улыбке всё же было больше нежности и понимания, чем бодрости. Она не могла коснуться его плеча на виду у тысяч его подданных, пусть даже их отношения и не были большим секретом. В первую очередь он был императором, а уж потом любимым мужчиной, и поэтому она постаралась выразить все свои чувства в улыбке.
- Не мрачней раньше времени, мой лорд, ведь ещё ничего не начиналось. А чтобы и впредь всё было хорошо, просто верь в то, что я буду всегда рядом с тобой и, уж поверь, я действительно там буду. Как тебе такой расклад?
Занафар благодарно кивнул.
- Договорились, моя леди, - тут он краем глаза заметил стремительно приближающуюся золотую точку. – А вот и Идан подлетел и подозреваю с неутешительными новостями.
Золотой дракон приземлился неподалёку от армии, подняв целый вихрь травы и пыли. Передней лапой выдернул из плеча копьё, сломал, словно это был прутик, и направился к холму, деловито складывая крылья по пути. Облик он так и не сменил. Впрочем, это никого, кроме Гамины не смутило. Видимо, привыкли за столько веков соседства.
Едва оказавшись на холме, Идан деловито уселся на холме слева от императора (справа стояла Гамина), обвил мощные передние лапы хвостом и только тогда начал свой доклад:
- Мой император, твои догадки оправдались полностью. Король уже почти подготовил к стрельбе все катапульты, больше половины даже заряжены. Насчёт их боевых качеств могу сказать только одно: дальнобойность у них просто фантастическая, еле крылья унёс.
- Ясно. Надеюсь, ты там ничего не сжёг?
- Нет, хотя соблазн был велик, - ярко-голубые глаза дракона нехорошо вспыхнули, а над идеально отточенными ноздрями закурился чёрный дымок. – Очень велик.
- Идан, сможешь отнести меня туда? – Занафар послал успокаивающий взгляд в сторону Гамины, которая только усмехнулась и красноречиво положила руку на рукоять меча. – Я хочу посмотреть сам.
Дракона такая постановка вопроса ничуть не удивила, а вроде бы даже обрадовала.
- Не вопрос! Только держись покрепче: я не хочу, чтобы ты звезданулся вниз на каком-нибудь вираже.
22.
Дракон взмыл в воздух одним мощным прыжком, подбросившим его многотонное тело на несколько десятков метров вверх. Могучие крылья с хлопком распахнулись и несколькими мощными движениями подняли дракона ещё выше. Повиснув в воздухе этаким золотым миражом, Идан изящно кувыркнулся в воздухе (отчего у Гамины на мгновение перехватило дух) и, постепенно набирая скорость, устремился к Белому Городу.
Что касается Занафара, то все опасения дракона оказались напрасны. Его венценосный пассажир не свалился вниз ни во время первого виража, ни во время всех последующих. Устроившись между двумя большими шипами на холке зверя, он одной ногой упёрся в один из них, а второй зацепился за другой поменьше. В результате его позиция была не только удобной для него самого, но и не стесняла движения дракону. Невооружённым взглядом было видно, что это не первый его полёт.
Чтобы добраться до Осгилианта, потребовалось немногим больше пяти минут. Как только над горизонтом показались верхушки белых шпилей, император неожиданно подался вперёд и похлопал друга по плечу, привлекая внимание. Когда же дракон скосил на него один глаз, то фейри коротко сказал:
- Планы изменились, Идан.
Дракон отвернулся, но Занафар успел заметить весёлый блеск в его глазах. Он понял, что хотел ему сказать император.
- Отлично. Что будем жечь?
- Человеческие надстройки. Их должно быть довольно много. Кроме того, это существенно понизит моральный дух людей, что может быть нам на руку.
- Дельная мысль. А ты не думал, что это может их наоборот разозлить и подстегнуть к более активным действиям? Ты же знаешь, что делает с живым существом ненависть.
Император расхохотался. Отсмеявшись, он привёл такой довод, на который Идан не нашёл, что возразить.
- Дружище, то, что ты говоришь, это даже не смешно – это просто смехотворно. Человеческая ярость – это ничто по сравнения с яростью фейри, у которых несоизмеримо больше поводов гневаться. Люди отобрали у нас не только дома, но и втоптали в землю само наше достоинство – один мой плен чего стоит. Мой народ пока проявляет поразительное самообладание, но как только я поведу их штурмовать Белый Город, на стены будут лезть не расчётливые воины, которых ты привык видеть, а жаждущие крови демоны, и я не буду винить ни одного из них за это.
До города они долетели в молчании. Каждый думал о своём. Последние слова императора затронули особые струны в душах обоих: и фейри, и дракона. Оба думали, что может ожидать их в будущем, ведь возродить обратно былое величие империи им вряд ли удастся.
Занафар с тоской подумал, как ему сейчас не хватает рядом Гамины. Эта странная человеческая женщина зажгла в нём то, чего не удалось зажечь ни его жене, ни лучшим красоткам имперского двора. Остаётся только надеяться, что она и вправду не сожалеет о своём выборе.
Вскоре они парили над столицей Гондора, и золотой Идан выплёскивал на его оборонительных всю свою драконью ярость. В его пламени раскалёнными реками тёк усиленный магией камень, как хворост вспыхивали катапульты и не успевшие убраться люди. Металлические доспехи стекали с сожженных в прах тел блестящими струйками. Императору оставалось только указывать цели.
Само собой в них пытались стрелять, но только зря тратили боеприпасы: от катапультных ядер опытный дракон ловко уворачивался, а стрелы, копья и арбалетные болты просто отскакивали от чешуи. Несколько стрел прорезали воздух всего в десятке сантиметров от лица фейри, но тот и бровью не повёл. Это многих смутило и сильно сказалось на точности обстрела. А уж если учесть все разрушения, которые они уже нанесли, это просто чудо, что защитники стены вообще сумели удержать луки в руках. Наверное, во всём виновата пресловутая человеческая ярость.
Занафар завернул дракона только, когда все без исключения крепостные башни полыхали буйным пламенем драконьего огня. Вслед им полетели несколько огненных шаров (это к месту подоспели волшебники), но фейри играючи сбил их траектории, направив в реку. Клубы водяного пара только помогли им скрыться.
По пути назад Идан позволил себе удовлетворённо хмыкнуть:
- Эй, Занафар, ты всё ещё планируешь переговорить с артиллеристом? По-моему, мы уже решили проблемы с катапультами.
Тот слегка улыбнулся и мягко возразил:
- Конечно, но ведь остались и другие. У императора Мария была бурная фантазия: он предусмотрел не только осаду, но и бои внутри крепости, и напичкал её ловушками, как говорят люди, по самые ноздри.
- Ты, помниться, был не высокого мнения об его маниакальной предусмотрительности.
- Я и сейчас не слишком высокого о ней мнения, но чем клатт не шутит. Раз они есть, почему бы ими ни воспользоваться? Тем более что нас почти вдвое меньше.
- Резонный довод, - дракон заранее пошёл на снижение, завидев уже знакомый холмик и трёх человек стоящих на его гребне. – Приятно иметь дело с умным человеком. Кстати, ты знал, что наш артиллерист оказался женщиной?
Ответить Занафар не успел, потому что дракон резко сложил крылья и почти камнем полетел к земле. Стало не до вопросов и ответов, потому что встречный ветер сильно ударил его в грудь, прижав к золоченному шипу, и разметал светлые волосы, едва не сдёрнув корону. К счастью, на его голове её удерживало нечто посильнее магии. Так уж повелось, что корону с императора можно снять только вместе с его головой.
Идан снова кувыркнулся в воздухе и расправил крылья почти у самой травы. Могучий рывок подбросил тело дракона вверх, а через мгновение крылья снова сложились, и он легко приземлился на все четыре лапы. Быстро оглядев себя на предмет торчащих из чешуи копий, стрел и прочей дряни, сэрдукар направился к холму. С одного из его спинных гребней свешивалась крошечная по сравнению с размерами зверя фигурка в доспехах. Держась одной рукой за большой гребень и опираясь ногой на один поменьше, бывший всадник чувствовал себя вполне вольготно.
Впрочем, на холм император взбирался на своих двоих, потому что Идан, вновь перекинувшись в человека, вскоре скрылся в общей массе ожидающих боя солдат. Ему не терпелось вернуть свои мечи, и здесь никто не мог ничего возразить – мечи для касты потомственных телохранителей были чем-то вроде священной реликвии личного пользования.
Как только Занафар ступил на холм, то сразу заметил иронично вскинутую бровь леди Мины. Пожар в Осгилианте был виден издалека и до сих пор не был потушен. Фейри едва заметно дёрнул уголком губ в кривой усмешке. Больше Мина вопросов не задавала, и ничто не помешало ему заняться другими делами.
Как говорил Идан, артиллерист действительно оказался женщиной. Особого значения это не имело, потому что достоинства фейри в самую последнюю очередь зависели от его пола и внешности. Хотя надо признать, что последним девушку Создатель тоже не обделил.
Филия-Ирма Д’Райс была истинной дочерью знаменитого осадных дел мастера Ауна-Декстеры Д’Райса, прославившегося не только своими изобретениями, но и изрядным умением обдирать своих оппонентов до нитки в азартных играх. Сейчас мастера уже не было в живых. Оставалось надеяться, что кое-какие знания он дочери передать успел.
Невысокая ростом она едва доставала макушкой плеча стоящего рядом князя, но это её ничуть не смущало. Казалось, она даже заигрывает с хмурым, как грозовая туча, Амиром, то и дело пихая его острым локотком в бок. Князь стоически терпел. Светлое чуть загорелое лицо, блестящие разумом голубые глаза, длинные светло-рыжие волосы, собранные в хвост на затылке. Под латами угадывались очертания красивой пропорциональной фигуры. На боку висел меч, а из голенища правого сапога выглядывал кинжал.
Завидев императора, девушка, наконец, оставила князя в покое и переключилась на более интересную цель. Пользуясь такой шикарной оказией, тот поспешил убраться подальше от несносной девицы. Гамина с трудом подавила смех, наблюдая за этой сценой. Но вскоре её внимание привлёк разговор, который вели её возлюбленный и растерявшая весь свой задор артиллеристка. Видимо, император задал ей задачку, требующую серьёзного отношения.
План более или менее бескровного захвата Осгилианта был составлен только под вечер. Филия-Ирма оказалась достойной дочерью своего отца и во многом благодаря её талантам и советам армия фейри этой же ночью двинулась в столице. Намерения у них были самые серьёзные.
Через Андуин фейри переправлялись на драконах, которых в войске императора оказалось целых четыре. Кроме золотого Идана, которого Гамина знала, к переправе присоединился агатово-чёрный Рийо, телохранитель принца Альгирдаса, и два лазурных Лорн и Раэс, которые служили некоему трэшу Ильдериму ещё с тех времён, когда империей правил первый император. И все драконы отнеслись к этому «купанию» по-разному: Идан только криво усмехнулся и скинул с себя ножны с мечами, Рийо, перед тем, как передать своё оружие своему хозяину, что-то недовольно буркнул себе под нос, а Лорн и Раэс, глядя на своих младших компаньонов, только слегка улыбались.
Как всегда Гамина была рядом с императором, когда всё это началось. Драконы по очереди вступали в спокойные воды Андуина, неся на себе по сотне бойцов за каждый заход: кто-то сидел на спине между бритвенно острыми гребнями, кто-то плыл рядом, осторожно держась за распластанные по воде гигантские крылья, кто-то плыл сзади, держась за острые гребни и шипы на хвосте.
На головах драконов, аккурат между витых рогов, издали напоминающих короны, сидел один особенный воин – полковой волшебник. Их всегда можно было узнать по длинной мантии выглядывающей из-под доспехов и светящимся изнутри серебристым светом глазам. Сейчас они поддерживали иллюзию, скрывающую их от глаз и волшебства укрывшихся в городе-порте гондорцев, и даже убивающая всё волшебное аура чёрного дракона не препятствовала их колдовству.
Девушка переплывала реку, держась за позолоченное крыло Идана. Вода в Андуине, несмотря на начало лета, была едва ли не ледяная, и только энергичная работа ногами и рукой, нужная для того, чтобы остаться на плаву (дракон плыл чудовищно быстро) сохраняла в ней хоть какие-то остатки тепла. Доспехи то и дело рисковали утянуть её на дно, меч, перевязанный за спину, уже казался невероятно тяжёлым, и если бы не спина императора впереди – сам правитель плыл почти в полном доспехе – и несколько десятков воинов сзади, то Мина давно бы сдалась. Сейчас же утонуть ей не давали только две вещи: обещание любимому и упрямое желание казаться ничуть не хуже этих двужильных парней. Пусть знают, что люди тоже кое-чего стоят.
Идан высадил первую порцию десанта на одном из самых обрывистых берегов Андуина, которые нашёл. Впереди них был густой лес, сзади – река с уплывающим драконом, а с боков – неприступные валуны, в которых Гамина с удивлением разглядела фрагменты гигантских колон. Через пять минут, в течение которых воины выливали воду из сапог, меняли портянки и проверяли оружие, фейри скорым шагом направились через лес к городу.
Их встретили на опушке – отряд королевских егерей числом в сто пятьдесят человек, натренированных ещё во времена соглашения с эльфами Клана. В лесу они ориентировались с чисто эльфийской лёгкостью и незаметностью. Гамина не знала, кого они хотели этим смутить. Девушка, как и все остальные в сотне, бесшумно обнажила оружие и приготовилась к схватке. И тут же с удивлением осознала, как она соскучилась по настоящему бою.
Больше всего это напоминало игру в прятки: фейри прятались, а люди пытались их найти. Если бы в том отряде, который доставил Идан, были тёмные фейри, то егерям пришлось бы несладко. Однако и императору в каком-то смысле повезло: с ними по счастливой случайности оказались два десятка лучников из сотни Тециана. Шансы были примерно равны…
Гамина едва успела нырнуть в спасительные кусты, когда один из егерей её заметил. В то место, где она была секунду назад, вонзилось, по меньшей мере, три стрелы. Девушка с кривой усмешкой подумала, что заметил не только он один. Впрочем, воительница тоже в долгу не осталась: выхватив из-за пояса кинжал, она почти не целясь метнула его в егеря. Подтверждением того, что она всё-таки попала, был тихий хрип. Через секунду в её кусты полетело ещё три стрелы, но ни одна из них не достигла цели.
Выскочив из кустов с другой стороны и перехватив меч удобнее, Мина помчалась через лес. Лавируя между деревьями и прокрадываясь через густой кустарник, она прислушивалась к звукам боя вокруг. Во всеобщей суматохе она потеряла Занафара и теперь очень стремилась найти его вновь. С егерями судьба свела её ещё два раза, и, видят боги, это испытание было одним из самых трудных в её жизни.
Первое столкновение произошло, когда Гамина и ещё два фейри (имперский джерх с имперской эмблемой на нагруднике и сероглазый светловолосый лучник Мэалнор из сотни Тециана) пробирались по неприметной тропке к опушке. Никто из них так и не понял, откуда полетели первые стрелы. Просто вдруг Мэалнор резко вскинул лук и, коротко крикнув джерху и Гамине «На землю!», пустил стрелу в кусты слева от тропы. Ни пехотинец, ни молодая женщина ослушаться не посмели. Чуть позже рядом с ними упал Мэалнор: лучник растянулся на земле почти во весь рост и, глухо ругаясь по-эльфийски, обломал древко вражеской стрелы, торчащей из плеча. Делал он это одной рукой, потому что другой держал лук, а зубами сжимал древко запасной стрелы.
- Сколько их?
- Десять. Одного я уложил.
- Жаль, что нас всего трое.
- Ты что, смеёшься?! – стрелок сразу же кровожадно окрысился. – Так нам же больше достанется!
Из-под забрала глухого шлема донёсся укоризненный вздох.
- Молодой ты ещё. Хотя может оно и хорошо… Миледи, вы с нами или в кустах посидите? Я не имею в виду ничего плохого, просто, если с вами что-то случится, Император нас всех живьём на тот свет отправит.
Гамине такая забота понравилась, но отступать она не собиралась ни под каким предлогом.
- Спасибо за заботу, но я пойду с вами. К тому же лишний меч не помешает.
Фейри не стали возражать…
В следующий раз Гамина встретила своего императора уже в небольшом лагере на опушке леса. Воины не разжигали костров и говорили исключительно шёпотом, соблюдая конспирацию. Постепенно к отряду императора начали подтягиваться и другие отряды. Почти все они встретили сопротивление в местных лесах и все успешно его преодолели, не потеряв ни одного человека.
Бывшая королева и император сидели чуть поодаль от основной группы. Молодая женщина перевязывала сидящему рядом мужчине плечо. Мужчина молчал и задумчиво смотрел на стройный силуэт Белого Города, едва заметно белеющего на другом конце долины. Потом вдруг спросил:
- Мина, как ты думаешь у нас получиться?
- Если ты о штурме, то, безусловно, - Гамина закончила перевязку и села рядом. - А если о… другом, то я не знаю. У меня такое чувство, будто я занимаю не своё место.
Занафар перестал разглядывать крепость и взглянул на любимую женщину. У неё был испуганный, грустный и подавленный вид. Будто какое-то невидимое пламя, прежде яркое и живое, вдруг стухло. Он потянулся к ней и слегка обнял за плечи.
- Почему ты так уверена в этом?
Мина грустно усмехнулась и сделала рукой неопределённый жест.
- Ну, если сравнить меня и всех остальных женщин, с которыми я здесь познакомилась, то я им уступаю почти во всём: и внешне, и физически, и по опыту. Единственное, что я могу им противопоставить, это непредсказуемость, но это качество, мягко говоря, сомнительное.
- Понятно, - Занафар хмыкнул себе под нос. – Комплекс неполноценности в тяжёлой форме. Что ж, к счастью, я знаю, как с этим бороться. Позволь мне кое-что объяснить, насчёт того, как мы считает наш возраст. К примеру, Филия-Ирма. Ей, если я не ошибаюсь, десять тысяч двести три года. Звучит, конечно, страшновато, но если мерить человеческими понятиями, то это где-то в рамках двадцати трёх – двадцати пяти человеческих лет.
Гамина некоторое время удивлённо смотрела на него, а потом в её глазах появился понимающий блеск, и она с нарастающим энтузиазмом продолжила:
- То есть ты хочешь сказать, что князю Раду-Амиру где-то под тридцать?! Если условно считать, конечно.
Император тихо рассмеялся и кивнул:
- В сущности, да.
- Хорошо, это я поняла, - девушка преобразилась на глазах, но тут же её глаза стали задумчивыми. - Тогда возникает другой вопрос: сколько лет тебе? Если не хочешь или это какая-то тайна, не отвечай.
- Ну, тайны здесь никакой нет, - Занафар растеряно потёр переносицу. – Хотя вопрос, конечно, хороший и требует глубоких разбирательств, потому что я сам об этом как-то не задумывался.
- Давай разбираться вместе?
- Согласен.
В итоге получилось, что Занафару, если пользоваться условной шкалой человеческого возраста, где-то тридцать пять – сорок. Мужчина в самом рассвете сил и лет. Императором он стал относительно недавно, каких-то пятнадцать тысяч лет назад. До это
Обсуждения Приключения Маята в Гондоре