Псевдики оказались не плохими ребятами, с которыми я сдружился. Они были ловкими и наглыми. И эта их наглость помогала им «зарабатывать» на ханку, которой хватало не только на нас, но и на продажу «жаждущим».
Жили мы все тогда в подвале на улице Дыбенко – напротив рынка.
Жили мы все тогда в подвале на улице Дыбенко – напротив рынка.
И нам было весело от того, что мы были не одни и могли поделиться между собой историями, происходившими с нами почти ежедневно.
А, между тем, Правобережный рынок «процветал».
«Слава» о нашем рынке, и возможностях его реализации наркотиков, гремела далеко за пределами России. Ещё-бы. В те Собчаковские времена он занимал второе место в Мире по продаже опиумного зелья. Конечно же. Все силы милиции были брошены на то, чтобы покончить с этим безобразием. Но, так как милиция не слишком рьяно боролись с наркоторговцами, но им всё же надо было отчитываться перед своим начальством, то в руки милиционеров попадались не продавцы и наркодельцы, а больные люди, коих с большим удовольствием ловили при покупке наркотиков с поличным.
Пойманных наркоманов сажали в автобусы и уже на участке, с большим пристрастием, допрашивали задержанных, не стесняясь одаривать каждого тумаками и бранными словами.
Не раз милиционеры пытались «навешивать» задержанным наркоманам дела, коих они не совершали и этим «повышали» свой рейтинг борьбы с преступностью в Невском районе. Не стеснялись работники правоохранительных органов – «следаки», подкладывать в карманы преступников незаконно хранимые предметы, а за тем, при понятых, вытаскивая «доказательства», говорили, что:
- «Это может грозить тюрьмой», - требуя выкупа. Милиционеры всегда были уверены, что ни один из задержанных не захочет сменить волю на нары.
Меня милиция, по неизвестной мне причине, не трогала. Но, слежку за мной они проводили постоянно. И, я, чувствуя за собой «хвост» частенько «путал следы», не сразу подходя к тем азербайджанцам, которые продавали наркоту.
Во время разговора с «продавцами», говоря, в общем-то, ни о чём, мне было достаточно увидеть едва заметные короткие жестикулирования руками, чтобы понять, где и во сколько можно будет купить ханку. У кого на данный момент можно достать «кислое» - так называли уксусную эссенцию, без которой нельзя было бы сварить опиум.
Это, моё умение быстро реагировать на обстановку, сделало меня лидером. А вскоре, к нам присоединились и другие - новые друзья, среди которых оказались мои школьные друзья и три девочки. Это были Боря из бывшего восьмого класса, и Сашка из бывшего шестого класса. А среди девочек к нам примкнули – моя старая знакомая Люда, с которой американцы нас в кино снимали, и Даша с Галей.
Галя, вообще была человеком неадекватным. Похожая на цыганку и даже будто бы умевшая гадать, она быстро завела связи с директором рынка. Приходила к нему в любое время и даже спала с ним неоднократно, о чём, потом, с большим удовольствием рассказывала нам.
Будучи за «старшего» в своей компании, я и в правду оправдывал свою школьную кличку – Лев. Напористости, наглости и силы во мне теперь было предостаточно и потому меня боялись и выполняли беспрекословно все мои приказы. А, я, точно зная, куда и кого можно было послать, чтобы добыть ханку, или кому можно было доверить приготовление наркоты, занимался потом делёжкой опиума.
Помня ещё недавние события из своего печального опыта, я понимал, что помогать надо всем и тогда и ты сможешь рассчитывать на чью-то помощь, когда настанет такой момент, при котором ты, вдруг окажешься в неловком положении.
Но, я не забывал и своих родных, среди которых, я, тайком встречался то с дедом, то с бабулей. Бабуля всё чаще болела и потому, встречаться с ней приходилось, когда дома не было Милы с Дашей. А с дедом, мы всё чаще всего встречались у метро Ленинский проспект, особенно в те дни, когда дед возвращался с дачи из посёлка Карташевская. Дед тогда не раз мне говорил, что: - «Тебе уже шестнадцать лет и пора бы получить паспорт, чтобы оформить прописку».
Однако, я не представлял себе, куда бы меня могли прописать. К тому же, я очень боялся попасть на службу в Армию, так как понимал, что там, меня, спасать от моей зависимости ни кто не будет.
А когда мне исполнилось восемнадцать лет, дед сам отвёл меня в Паспортный стол милиции, убедив меня в том, что наркоманов в Армию не берут.
Но, как только я получил паспорт, нарисовался Валишвилли. Он привёл меня в пустую комнату коммуналки, что находилась на проспекте Елизарова, и сказав:
- «Можешь радоваться! Это теперь твоя новая жилплощадь»… ушёл.
Трудно передать словами ту радость, которую я испытал, понимая, что своя комната, это несравненно лучше чем подвал в чужом доме.
Скромно обставив комнатку, нашедшими на помойке, столом и парой скамеек, я упросил деда, чтобы тот дал мне матрац, и хотя у меня не было кровати, я все же считал себя счастливчиком. Ещё-бы, в эту ночь я впервые за несколько лет спал спокойным сном. Я спал на полу, прикрывшись своим стареньким пальто.
А, на следующий день, на своё новоселье, я пригласил самых близких своих друзей.
Однако, в разгар нашего праздника в дверь позвонили.
Я думал, что это дед пришёл меня поздравить. Но, каково же было моё удивление, когда в дверном проёме я увидел человека в милицейской форме.
А, между тем, Правобережный рынок «процветал».
«Слава» о нашем рынке, и возможностях его реализации наркотиков, гремела далеко за пределами России. Ещё-бы. В те Собчаковские времена он занимал второе место в Мире по продаже опиумного зелья. Конечно же. Все силы милиции были брошены на то, чтобы покончить с этим безобразием. Но, так как милиция не слишком рьяно боролись с наркоторговцами, но им всё же надо было отчитываться перед своим начальством, то в руки милиционеров попадались не продавцы и наркодельцы, а больные люди, коих с большим удовольствием ловили при покупке наркотиков с поличным.
Пойманных наркоманов сажали в автобусы и уже на участке, с большим пристрастием, допрашивали задержанных, не стесняясь одаривать каждого тумаками и бранными словами.
Не раз милиционеры пытались «навешивать» задержанным наркоманам дела, коих они не совершали и этим «повышали» свой рейтинг борьбы с преступностью в Невском районе. Не стеснялись работники правоохранительных органов – «следаки», подкладывать в карманы преступников незаконно хранимые предметы, а за тем, при понятых, вытаскивая «доказательства», говорили, что:
- «Это может грозить тюрьмой», - требуя выкупа. Милиционеры всегда были уверены, что ни один из задержанных не захочет сменить волю на нары.
Меня милиция, по неизвестной мне причине, не трогала. Но, слежку за мной они проводили постоянно. И, я, чувствуя за собой «хвост» частенько «путал следы», не сразу подходя к тем азербайджанцам, которые продавали наркоту.
Во время разговора с «продавцами», говоря, в общем-то, ни о чём, мне было достаточно увидеть едва заметные короткие жестикулирования руками, чтобы понять, где и во сколько можно будет купить ханку. У кого на данный момент можно достать «кислое» - так называли уксусную эссенцию, без которой нельзя было бы сварить опиум.
Это, моё умение быстро реагировать на обстановку, сделало меня лидером. А вскоре, к нам присоединились и другие - новые друзья, среди которых оказались мои школьные друзья и три девочки. Это были Боря из бывшего восьмого класса, и Сашка из бывшего шестого класса. А среди девочек к нам примкнули – моя старая знакомая Люда, с которой американцы нас в кино снимали, и Даша с Галей.
Галя, вообще была человеком неадекватным. Похожая на цыганку и даже будто бы умевшая гадать, она быстро завела связи с директором рынка. Приходила к нему в любое время и даже спала с ним неоднократно, о чём, потом, с большим удовольствием рассказывала нам.
Будучи за «старшего» в своей компании, я и в правду оправдывал свою школьную кличку – Лев. Напористости, наглости и силы во мне теперь было предостаточно и потому меня боялись и выполняли беспрекословно все мои приказы. А, я, точно зная, куда и кого можно было послать, чтобы добыть ханку, или кому можно было доверить приготовление наркоты, занимался потом делёжкой опиума.
Помня ещё недавние события из своего печального опыта, я понимал, что помогать надо всем и тогда и ты сможешь рассчитывать на чью-то помощь, когда настанет такой момент, при котором ты, вдруг окажешься в неловком положении.
Но, я не забывал и своих родных, среди которых, я, тайком встречался то с дедом, то с бабулей. Бабуля всё чаще болела и потому, встречаться с ней приходилось, когда дома не было Милы с Дашей. А с дедом, мы всё чаще всего встречались у метро Ленинский проспект, особенно в те дни, когда дед возвращался с дачи из посёлка Карташевская. Дед тогда не раз мне говорил, что: - «Тебе уже шестнадцать лет и пора бы получить паспорт, чтобы оформить прописку».
Однако, я не представлял себе, куда бы меня могли прописать. К тому же, я очень боялся попасть на службу в Армию, так как понимал, что там, меня, спасать от моей зависимости ни кто не будет.
А когда мне исполнилось восемнадцать лет, дед сам отвёл меня в Паспортный стол милиции, убедив меня в том, что наркоманов в Армию не берут.
Но, как только я получил паспорт, нарисовался Валишвилли. Он привёл меня в пустую комнату коммуналки, что находилась на проспекте Елизарова, и сказав:
- «Можешь радоваться! Это теперь твоя новая жилплощадь»… ушёл.
Трудно передать словами ту радость, которую я испытал, понимая, что своя комната, это несравненно лучше чем подвал в чужом доме.
Скромно обставив комнатку, нашедшими на помойке, столом и парой скамеек, я упросил деда, чтобы тот дал мне матрац, и хотя у меня не было кровати, я все же считал себя счастливчиком. Ещё-бы, в эту ночь я впервые за несколько лет спал спокойным сном. Я спал на полу, прикрывшись своим стареньким пальто.
А, на следующий день, на своё новоселье, я пригласил самых близких своих друзей.
Однако, в разгар нашего праздника в дверь позвонили.
Я думал, что это дед пришёл меня поздравить. Но, каково же было моё удивление, когда в дверном проёме я увидел человека в милицейской форме.
Обсуждения Повесть о не настоящем человеке 10