Посвящение

  Интересно наблюдать, как, взятая на себя задача, посредством монологов (!) с ее сокрытыми атрибутами, тобой же играет на поле твоих же интересов. Нахождение у сестры обрело своё значение в увлечении случайно увиденной онлайн одной из работ по теме о Пифагоре. Маховик времени неспешно развернулся и мои шестерёнки заскрипели по-новому:
- Уж взялся за гуж... Вот, скомпоновал, задам тон по фону, а там уже начисто проработаю фигуры... Итак, на сегодня хватит, доволен! Стоп, а может уточнить колорит? Или глубину тона... Или... Третий раз переделал, вроде досадную, но всё-таки хорошо! А здесь - поспешил?! Переделаю... Но есть идея, окончательная... кардинальная... замечательная.. Ай, да Бронников... До завтра!

 Рис. 1 "Гимн пифагорейцев восходящему солнцу" Ф.А. Бронников , 1869

  Полгода назад, когда было смурно-одиноко, изредка прогуливаясь по дорожкам интернета, я увидел фото живописной работы "Гимн пифагорейцев восходящему солнцу" редакции 1869 года профессора живописи Императорской академии художеств России Бронникова Фёдора Андреевича. Вероятно в сегменте Рунета его работы не привлекают, т.к. и за плату ни музеи, ни частные галереи качественные изображения академика не предлагают, разве что на аукционах... Но "Гимн..." таит в себе нечто магическое даже так. Персонажи учеников Пифагора, собранные в едином исполнении сильной ноты гимна, пусть слегка заниженной по настроению созвучий, заденут любого... Фигуры своими позами явно обращались и ко мне в слабой надежде на участие, персона же самого математика словно ускользала от определения, не давая тем самым своего разрешения на какие-то ретивые вмешательства извне. Это была уже не просто интрига, а вызов, причем, от самого Бронникова. Пришлось не без сомнений, но с нарастающим интересом разыграть заново этот "этюд", меняя главные фигуры на сюжетной "доске" композиции. Новый вариант определился сам собой, заметно смещая и ключ эмоциональной тональности изображения. Пифагору в нём пришлось заново самоопределиться, сохраняя покров своей тайны. В целом смысловой и сюжетный акценты для зрителя не изменились по сути, но по форме были заметно облегчены для восприятия. Интрига же обрела вполне логичное назначение: - в роли Учителя здесь номинирован сам художник - профессор Бронников Федор Андреевич... вместе с уважаемыми зрителями, естественно! - Кто сможет соразмерить грани той личности? - не праздный вопрос от автора к нам!
... Запретные створки сами собой отворились и пошла работа над новой композицией, как самостоятельное учебное задание в несколько неудобных условиях, но с большой форой по времени - до праздника дня рождения. Техника исполнения определялась низкой пригодностью красок ещё советского производства 50-60 годов, ну и отсутствием навыков письма и оригинала для сравнения. Замечу, - я не художник, и даже не любитель. Всё вместе это создавало необходимость поэтапной тональной и цветовой проработки в лессировочной манере зачастую с частичным снятием красочного слоя. Корректировка и уточнение поз шли легко и с особым удовольствием, приводя в состояние лёгкой медитации, порой весьма длительной. Необходимость созерцательного погружения в сюжет понятна, но не всегда оправдана в процессе работы. Следует отметить и многослойность самого сюжета, как в оригинале, так и нашей вариации. А поскольку образы фигур даны мне художником уже в найденном решении, не требующие собственной эскизной разработки по участкам мизансцен, то и роль моей персоны здесь лишь вспомогательная, второстепенная также и по авторству, как ещё одного соучастника действа мистического, если угодно, но формально не авторизованного. "Бюрократии - бой", и в итоговом резюме наше новое изображение, не смотря на техническую заурядность, имеет уникальность и содержания, и повторного воздействия на зрителя самим академиком. Это позволяет и его покорному слуге, как ответственному и немало шокированному исполнителю в данный момент, воспринимать полотно ценностью и материальной, и художественной, и духовной, по своему историческому онтогенезу не имеющей аналогов.
  Изображения противоречащие природе болезненны и глазу, и разуму, - почти по Флоренскому... К Павлу Александровичу лучше не обращаться, но уместно полагать, что работа Бронникова из Третьяковки для такого исследователя начала прошлого столетия остаться без внимания не могла, и вероятностно следуемая трактовка композиции "Гимна..." слегка обескураживает: - "Целеустремлённый к свету Предводитель не ведая ведет на край обрыва увлечённых единомышленников" - подчёркнуто демонстрацией ведущего персонажа со спины. Федор Андреевич не без огорчения передал ту сторону факта античной истории, мимо которого просто соглашаясь трудно пройти. Естественно, художник и сам от зрителя внутренне отрешен. Моя же ответная зрительская реакция - это акт вмешательства в канву прошлого. Забавно, что отец Павел бы роптал, с собой же, Павлом Александровичем, солидаризируясь пусть не сразу, но в итоге... Стоя у черты, за которую нельзя шагнуть даже на пути к свету, художник нас предостерегает, удерживая на перекрестке осей композиции под воздействием взятой оркестром ноты, своим сдержанным резонансом пронизывающей самую вечность. Мистика этого момента здесь явно выделена сферически, но если вы решитесь линзу своего внимания собрать строго в центре, то получаете точку входа в концентрированное состояние всей группы адептов. Возможность эта не на любителя и наш профессор живописи хранит верность теме вполне из благородных позиций. Из одиннадцати фигур участников этой мистерии сам Пифагор - у "руля и ветрил" настолько, что вполне вероятно и наш маститый художник пространственную конструкцию произведения определял в его интуитивном сопровождении. Такого соответствия евклидовой геометрии в привязке к подобной идее в живописи не только у автора больше нет - ей и подобия найти затруднительно. Иное дело в новой перекомпоновке - мистический заряд дня воплощен, круг центра небрежно разорван и вход благожелательному зрителю открыт!
  Бронников приготовил нам на другом примере иную трактовку момента кульминации восхода, но опять погрузился в этот мир настолько, что замер в состоянии самозабвенной эйфории, к достижению которой - следует отметить - он исподволь устремлён всегда, как к особой художественной задаче. Когда же я оказался поблизости в качестве зрителя из другой эпохи, да ещё с желанием как-то познакомиться и приобщиться, он сильно возражать не стал... Да и звёзды сошлись!
Пришло очередное завтра, вроде не досадую. Переделал... Почти доволен! А Бронников - равнодушно молчит. Наверное, так и надо...
И всё же, в мелочах тень проказника корчит рожицу за вполне очевидными подсказками - сам знаю от кого... Знаковых примет предостаточно.
Что там чёрная метка цветка на пустующем камне центра композиции, которую взор просто игнорирует... Или, вот, мордашка спящего львёнка строго по центру холста в складках туники за самым ярким цветовым пятном работы... Пустяки!
А тут строй эмоциональных акцентов лиц анфас ведет нас к фигуре торжественно открытой солнцу, главной по состоянию, но начисто пренебрегающей и даже отвергающей меня, как постороннего... И ни один взгляд из десяти, даже случайный, зрителю не адресован. Н-да... Сам "зри в корень!"

  Начинаем погружение в суть, - да это теургия! Фигура коленопреклоненного под правой рукой взывающего к светилу, как и все, поет гимн восходу... Но, чур! Лютнист в расшитой тунике из середины группы своим взором четко сопровождает, содействует седовласому у ног... И тут оказывается, что он то видит не совсем так как я. Почтенный грек, стоя на коленях в плечевом поясе развернут к предводителю и свою хвалу доверяет ему! Но, кроме Бронникова и того лютниста, про это никто и не знает, - в плоскости картины та поза не читается... А я в рекомбинации лишнего не покажу, и Федор Андреевич будет доволен - автор, как всегда во времени, присутствует рядом с творением в немом ожидании. На оригинал глядя и зная о мистификациях Учителя, ещё и погадаешь, где тут главный? Между прочим, та устремлённая ввысь фигура увлекает за собой, а у меня - лишь направляет... Казус в том, что сам то я не определил вектор устремлений, - Эос или Гелиос? И Селена молчит тоже со значением, словно все ещё впереди.
- Смиренно кладу на протянутую ладонь эпизодического кумира свою толику мирского внимания... и - благодарю... снова и снова... от вчера, за сегодня, и на завтра - созидая не просто эзотерический треугольник взаимодействия, а безупречный тетраэдр. Это и есть живая связь времён, причем, вполне сакральная: - мастер на дорожке своего постижения оставил зримое место страждущему сделать и свой шажок рядом... А задушевное обаяние гимна уже само превращает вас в адепта. Непреложность этого факта восхищает аутентичными монологами каждого персонажа invitro уже в сопоставлении репродукции оригинала на мониторе с моей жалкой и ещё не законченной ретроспекцией. Серьёзное же испытание грозит и жаждет в Третьяковской галерее от непосредственного воздействия художника с самого полотна. Заранее трепещу и предвкушаю...

  Сегодня как-то особенно остро чувствовалось недовольство отца через разговор с сестрою, когда та расспрашивала о моем расточительном времяпрепровождении за мольбертом. А я и не пытался поведать об удивительном диалоге с живой тканью образного полотна в том процессе. Отец не одобрил бы тон общения, хотя я и стараюсь не нервничать. Увы мне... Отзеркалив из края в край группу поднимающихся по склону, почувствовал некое сопротивление автора на фоне его общей доброжелательности, пока не догадался переставить амфору на другое плечо прелестной гречанки, потратив на эту деталь целый день. Вкушаю партитуру похвальных уточнений от Федора Андреевича в новом композиционном аккорде, а для уверенности поглядываю на его автопортрет, - помогает. Например, ну совсем ничтожный штрих с фигуркой мальчонки из той же группы. Бронников дал легкий акцент открытой значимости происходящего, но теперь появился и момент эмоциональной вовлеченности казалось бы посторонних в этот хор восходящему солнцу. Автор даже рад, - случайная по замыслу группа вышла на ось внимания и Пифагора-концертмейстера, и зрительского. Но чего не простит строгий цензор, так это переназначение роли и самого ведущего, и переподчинение ему свободы каждого в сакральном моменте. А мы обошли и эту важную особенность слегка рассредоточив монолитную группу из десяти пифагорейцев по этой площадке нагорья... Пообщались ещё чуток и оказалось, что в эпизоде на полотне Фёдора Андреевича главенствует один из группы адептов, а Пифагор тут вовсе не дирижёр, а вполне узнаваемый седовласый склонившийся в центре резонирующей в хоре группы, просто как энергетический камертон. Есть, однако, тот самый замечательный профиль-вариант этой темы, свободный в решении, где автор искусно жонглирует персонажами в их многослойном построении, даже в зрители нас к себе особенно-то и не приглашая. Редкая, надо сказать, позиция - с чего бы это? Ладно, возвращаюсь к компоновке "по центру", - барьер снят, но тут уже я проверяю на совместимость идею смелого обновления... и благодарю! Видимо, придавая значение бойцовому характеру учёного, художник всю группу собрал в эмоциональный кулак особого вдохновения - позитивного бьющего строго по цели, которой отчасти являемся и мы... Увы, плотность музыкантов такова, что посторонних не терпит даже в качестве невольно слушателей! Геометрия осей новой расстановки перераспределила, но не изменила баланс сил и их сакральное содержимое... А для нас проявилась симфония нового измерения - чудный хоровод фигур, круговое движение, - смотрите сами!
А ведь есть ещё две "изюминки на торте" в моей подаче:
- кувшин с неким содержимым на голове гречанки, значимо попавший на линию притяжения взглядов к восходящему светилу;
- и тот самый мальчишка символически претендующий на эмоциональный, а непроизвольно и смысловой акцент перекомпоновки...
Тут можно вообразить и улыбку чеширского кота... или его папы тоже! Ведь улыбка не только расслабляет мимические мышцы, так ещё... и т. д. Только не подменяйте, друже, эффект образный на лукавство зеркального отражения, пусть и в разной степени коварного по определению. Зайду исподволь:
- Присматриваясь к изображению на мониторе вдруг почувствовал еле различимый и приятный аромат...
- Следующим днём, вчера, в какое-то мгновение за мольбертом услышал легкое оркестровое сопровождение...
Разумеется, настал предел терпения маститого академика, когда мною завладело нескромное желание развернуть главную фигуру со спины к зрителю произведения где-то на четверть оборота. Варианты находились один круче другого - в танцевальных па, с руками над головой. Правда, складки хитона разлетелись бы... Тут и почувствовалась готовность Федора Андреевича уйти не простившись... Фигура та - знаковая! Прости, мастер!

  Время терпит - весь день дерзал улучшить вид накидки у Пифагора - нет должного соответствия! И тут, снимая слой, проступила мордочка сказочного единорога! Затенил глазницы, - конёк-Горбунок! Складки туники - крылья, вот тебе и Пегас из под полы... Зря обрадовался! Федор Андреевич слегка поежился, пришлось мастихином соскоблить... Ну, и поделом! Мудрец Самосский итак не в своем образе, - пора честь знать!
  Деталировка стремительно приближается, порадуемся же вместе через месяц с небольшим! Вполне возможно и влияние автора - он позволяет мне по сути учебную работу воспринимать, как совместный оригинал. Спасибо, уважаемый мастер!
Ремейк проходит в несколько приподнятой тональности с каждым из действующих лиц. Так и сам мистик Пифагор у меня с охотой "левитирует"... А дорогой Федор Андреевич лишь сдержанно наблюдает за тем, как его персонажи теперь вынужденно танцуют "под чужую дудку"... Мастер понимает, что просто копия невозможна, вольное переложение на волне энтузиазма - уже что-то. Правда мудрый грек сам иронизирует, наблюдая за моими тщетными попытками придать ему особое значение - тут он непререкаем... Однако ж, согласился искусный боец исполнить после встречи Эос и оду Радости солнечному божеству... Содержание, замысел, наполнение, состояние, скрытый план перевёрнуты, как в калейдоскопе. Ладно, внешний вид по возможности соблюдён. Мастер хмурится, но помогает... Компоновочный перифраз определился мажорной тональностью участников действительно, как гимн Солнцу. Таким образом идея Бронникова и поддержана и эмоционально усилена. То же внимание по состоянию согласовано индивидуально с каждым на холсте и вводит в общий задушевный резонанс. Интересно что в работе идёт считываемое авторское ограничение, как не только психологический, но и механический запрет, преодолеваемый не слёту... Иногда надо ощутить доступ через глаза с автопортрета художника, причем, ни вопрос, ни ответ не формулируются, контакт происходит не вербальный и табу снимается незаметно...
Энергетика фона утренняя, чистая и спокойная в природном сочетании с заходящей луной начальной фазы. В целом благоприятствует началу любого процесса, заряжает, тонизирует и гармонизирует. Федор Андреевич в учении Пифагора видит универсальное прикладное значение, и в сюжет деликатно ввел будущую мамочку, причём, в моменте прямого инструментального воздействия на плод. Разбор потоков энергии внутри группы чрезвычайно интересен, но самим автором не разглашается, оставляя это на долю зрителя по мере надобности. Могу вскользь заметить, что интерпретация воспаряющего с колен образа по месту расположения замещает, но не нарушает прежний, в скрытой поддержке той женщины. Поскольку мной тут двигало внутреннее побуждение, то анализом композиции мастера я и не озадачивался, а действовал по наитию, просто радуясь каждой находке. Однако, теперь можно призадуматься, - что же в знаменателе этой "теоремы Бронникова" мы в дополнение получили, воплощать которую сподобился ни некто равновеликий - пусть престарелый и покоренный, но не перезрелый - извините, Я.
Ваш взгляд с порога миниатюры наталкивается на величественную центральную фигуру, аки на дорожный указатель "день-ночь" или "вход воспрещён!" Да, друзья, - здесь не просто мизансцена, а подиум в двух частях! Очевидное нет смысла пересказывать, оно есть лишь декорации. В их тени, за спиной, как за кулисами - невидимая и неприкрытая (- извините за оксюморон) правда жизни... Переживается сей дивный спектакль вместе со зрителями, что на полотне, да и извне тоже, но только по приглашению, если позволите...
- Акция начинается с просмотра "увертюры" оригиналов "Гимна...", по статусу сравнимого с репетицией генеральной, пройдя которую Вы получаете карт-бланш на избранность. Только теперь можно стать проводником действа под лозунгом гимна Радости бытия, бутон которого раскрывается и флюидами растекается по всему полотну миниатюры. Вдохновенная собранность ожидания естественно переходит в катарсис возвышенного раскрепощения... Если, как меня, это кого-то завораживает, то - поздравляю и от себя лично - Вы стали не просто свидетелем волшебства, но и его участником... Федор Андреевич, имея окончательный вариант своего "Гимна...", тему закрыл, в моем участии совершенно не нуждался и был не столько строг, сколько равнодушен к моим поползновениям.

  Перед нами два сюжетных подхода, оба от Ф.А. Бронникова - из 1869 года и, со мной вместе, из 2025-го - оказывается такое возможно:
-С восточного края Эгейского моря из-за горизонта выплывает, вырывается заря Эос на своей колеснице. Каждый раз - это светопреставление! Стремительные кони рвут воду на волны, а вожжи из прелестных рук взволнованной богини - юной красавицы. Но здесь, на прибрежном возвышении, в полудрёме отправляющейся в трансцендентное Селены, покачивается с напряжённым ожиданием старта греческая музыкальная триммера с командой Пифагора. Всё это на борту воображения живописца... Инструменты наизготовке, лёгкие полны звуков гимна Солнцу, дирижёр ловит момент начала вожделенного таинства... Даже птица не может стать помехой, а только символической участницей!
А вот, - 2025 год, преображение! Волна света ударилась о склоны нагорья, выливаясь на берег... Борта собранного ожидания и концентрации раскрыты, сумрак ниспадает и звуки гимна вплетаются в цветовую симфонию зари! Напряжение выплеснулось радостью для всех, для каждого, кто здесь рядом и чист душой как ребенок... Смотрите, - это уже заря и нашей языческой цивилизации, не проходите мимо!

  Должен заметить, что из ряда решённых задач подвисла главная - моя проработка формы цветом неубедительна. Мастер же играючи прописывает узоры на складках туник, как текстуру ткани, блестяще отображая математическую сложность построения криволинейных плоскостей - в недвусмысленном и солидарном диалоге с греческим учёным! Такой уровень письма в моей миниатюре недостижим. Выручает некоторая позволительная экспрессия в цвете и манере, а также экзальтация в образе с лёгкой иронией в подаче. Вольному - воля! Мне даже хочется оставить разговор с каждым его персонажем длящимся, эскизным, тем более, что выражение лиц выполнялось наугад, мазок кисти в касании почти не контролировался... и - это читается! С непререкаемым Пифагором мой разговор дальше шуток не идёт. На первый взгляд... Вся работа строилась на медитации и воспринималась, как праздник. С сестрой обсудили приложение к названию, решено: - "Радость бытия!", тем паче - энергетика сбалансировано тонизирующая, камерная, оздоровительная... ну, и ещё - слегка очаровательная по каналу с Пифагором, все - как подобает!

  Опять разговор с художником... Ставлю его работу (постер) - меня не приглашают и, сделав шаг в пространство композиции, вопросительно оглядываюсь на мастера. Он ждёт. Ещё шаг и... Но гимн уже звучит с призыва: - "К молитве!" Оглядываюсь - ни слова, ни жеста! А гимн словно требует: - "На колени!" Ставлю нашу вариацию, - Да, меня уже здесь знают!
Оборачиваюсь к профессору: - Ну, как? - Пожимает плечами, - уже хорошо! А гимн наполняется ритмами и движением...
Если же быть чуть строже в изложении, то следует слегка раздвоиться и стать новым зрителем обеих композиций не в сравнении, а в последовании траекторий вполне себе стереоскопического обзора во времени. Каждого любопытствующего мастер неспеша проводит за черту входа коленопреклоненных, как над опрокинутой аркой, и останавливает в центре звучным аккордом стройного кифариста. Вибрации увертюры здесь особенные - сознание ждёт, а тело резонирует в в унисон со всеми. Стрела вашего внимания переводится между тем от себя на пол оборота в сторону восходящего солнца, но замирает в полете на фигуре величественного ожидания... Ещё рано... Боковой взор ловит тех кто с колен шлёт свой посыл. Потенциально для вашего духа этот момент теургический. Он невольно заставляет рядом со стоящим над обрывом опуститься на колено в касании струящихся складок его туники, подсвеченных зарёй... Всё готово ко встрече бога солнца, чья сестра Эос, на колеснице с четверкой коней, среди которых и крылатый Пегас, подарок Зевса, уже распластались буйным заревом над горизонтом, предваряя восход златокудрого Гелиоса... Но взор гостя почтительно опущен, а звуки гимна проникающие отовсюду уже покоряют и торжествуют в Вас! Так мастер неформально воздает должное Пифагору... Им же приоткрывается временной портал для посвященных. Остальных мы приглашаем ко второму и в известной мере упрощенному акту действия, равно "как собеседников на пир!" Здесь солнцем уже охвачены все! Волшебная круговерть количественных сочетаний и эмоциональных состояний и взаимодействий персонажей в калейдоскопе меняющихся мизансцен по мере блуждания внимания зрителя завораживает - по крайней мере меня... Попробуйте-ка и вы найти дюжину цифровых переходов в сочетаниях фигур...
  На просторе живописной миниатюры происходит зримый катарсис пойманного психологического состояния сложного мистического сюжета славных пифагорейцев с явным сиюминутным воздействием греческого Учителя и его животворящей математики, окончательно утверждённой и реалиями дня! Произошло чудо воплощения в персоналии собранных воедино концентрированных надежд... Таки есть смысл уверования и очарования математической логикой!
Этот миг могут наблюдать все зрители со стороны. Не прошедшие обряд посвящения и инициации тоже удостоены, даже через века, унести впечатления особой гармонии и радости от каждого из присутствующих на холсте - в память о профессоре Императорской академии художеств Бронникове Федоре Андреевиче. (1827 - 1902гг.) Понимая себя убежденным космополитом, крещенным в православии, я с интересом откликаюсь на язычество и вполне готов подключиться к хору дифирамбов античным солнцепоклонникам...

О своем восприятии известной работы рассказ завершён, теперь не удержусь и от некоторых впечатлений по его собственной авторской копии "Гимна..."

  Рис. 2  "Гимн пифагорейцев восходящему солнцу", копия, Ф.А. Бронников (1827-1902)

   Уважаемый профессор, не смотря на оценочную строгость его профессионального взгляда с автопортретов, остаётся задорным экспериментатором в академической живописи. Тема та же, персонажи, фон, место и время вплоть до фазы луны - всё сходится, даже позы сценических героев...  Но и здесь фишка с подвохом - кто Пифагор Самосский? Извините, лишь замечу: - даже не все адепты школы знали своего наставника в лицо... При том, - деталировка, нюансы, высочайшая степень проработки есть нечто само собой разумеющееся, растворяющееся в изысканном мастерстве решения аспектов многофигурной композиции, где каким-то чудом главенствует ландшафт.  Набегающая к подножью панорама побережья величаво объемлет собой и первый план, вынося всех на гребень, а смысловой центр доминирует из-за пределов горизонта визуализации для страждущих, как спасительный круг бога нового дня их и нашей жизни...  Глаз академика - алмаз с огранкой - любую фальшь видит. А тут правую сторону композиции не просто перегрузил, но и линию горизонта(!) пережал в синусоиду - Пифагора уважил! Нет, он и нас подводит к знаку мистической неустойчивости, отвергая и по вертикали принцип "золотого сечения" соотношений, нагружая влажным свечением зари - темы композиции - левый фланг так, что и горизонт завивается! Ещё бы, колесница зари - в половину неба, и сам Гелиос краем на первом плане уже одаривает каждого приветствием... - в очень даже золотой пропорции! Осторожно посмотрим и мы прямо на светило, очередной нюанс и здесь! - Оно ещё не прорисовано, но уже обращено (... - из бездны света!) не расплавом кромки круга с полотна по традиции к нам, а в развороте даже не читаемого эллипса своим фокусом устремлений на встречу с пифагорейцами! И та ось сопряжения - в надёжных руках! По этой струне и звучит сакральный диалог общения гимназистов в моменте... Наконец, тональность - вибрации не на вдохе, а на выдохе, и не в низком регистре напряженно, а, в отличии от главного варианта полотна, в высоком и, надо же, расслабленном, уже умиротворенном - с душами легкокрылыми, по всей видимости, по-детски не обременёнными у избранного меньшинства.... Сюда вход зрителю без ограничений, лишь по желанию...

На волне экзальтации от погружений в стихию художественных представлений уважаемого художника и в свете сказанного я, "и ничтоже, и сумняшеся", обязан признать компоновочный промах в примерочной, эскизной работе с новой "вариацией". После посещения Третьяковской галереи и не растеряв смелости, готов рискнуть и переписать "Гимн радости" на более просторном полотне, правда уже в несколько иной манере... - заодно уберу лишнее в эскизе, освобождаясь от помех, так и быть...