Он утонул на рассвете

  Я все еще слышал журчание воды, словно маленький водопад неистово падал со скалы.

 Открыв глаза я почувствовал, как, преодолевая непосильную высоту, карабкается по босой ноге муравей. Штаны закатаны до колен, и я стою у тихого озера, огибающего островок соснового леса.

  Мне, как ни странно, хорошо. Хочется нырнуть в спокойную неизвестность.

-Иди, окунись.-Раздался голос за спиной. Я вздрогнул и обернулся.

-Да пошел ты!-Крикнул я и стряхнул муравья, который яростно впился в икру.

 А он приближался.

-Весна, а вода уже теплая.-Продолжал он.

 В самом деле весна. За окном, разделяющим квартиру и улицу, протекали лучшие годы моей жизни. Тонули в слякоти и грязи угрюмые прохожие. В лучах не греющего солнца нежились окурки, мертвые серые листья, гнилая трава и фекалии.

 Сменили лопаты на самодельные метлы и грабли дворники. Их непринужденность и ярко-рыжие жилеты нервировали меня.

 Если отсчитывать от прошлой весны-прошел еще один бесполезный год.

-Я уже купался,-сказал он, протягивая руку,-не бойся.

 А я отчетливо помню его в гробу. Казалось, он улыбается, выжидая момент вскочить и громко засмеяться. Потом кладбище, крашенные ограды и тесные могилы. Нас постоянно роднят с землей, и в итоге отдают ей на растерзание.

-Ты же умер,-говорю, скрывая замешательство.-Это не правда.

 Выцветшая фотография на покосившемся кресте.

 Вытянув правую ногу я потрогал кончиком большого пальца воду-кипяток. Точно, думаю, развод. В апреле-то…

-Умер,-кивнул он,-и теперь я тут. Хочешь задать еще один вопрос?

 Ну уж нет, спасибо. Я ожидал всего: ядерной войны, землетрясения, геноцида, вируса, но не этого.

-Да… как, в общем, дела?

-Ты тоже умер.-Улыбаясь, произнес он. Читать мои мысли было позволительно только моей жене.

 Ладно, думаю, хорошо. Завтра не вставать в шесть утра на работу. За ипотеку не надо платить. На даче грядки копать в выходные. Две пары ботинок разорвались. Соседская собака спать не дает… Бесконечный поиск плюсов.

 Мне, почему-то, не хотелось знать, как. Думаю, до глупости нелепо.

-Утонул в ванной. Захлебнулся…-сказал он.

 Вот, думаю, судьба! Ах ты, сука! Я переплывал речку на рассвете, беззаботным летним утром и руки отказывали. Из последних сил, хаотично бултыхаясь, я представлял, что умру. В рот и нос просачивалась мутная вода, а берег не приближался.  Потом попал в шторм на полуразваленном БДК в Северном Ледовитом океане. Всю жизнь любил воду, да и по знаку зодиака-водолей! А тут такая подлянка.

-Да уж…-Неоднозначно сказал я и попытался сделать грустный вид. Мы медленно шли вдоль берега, приминая ногами траву. Наступила тяжелая пауза, молчание. Я вспоминал детство.

 Осторожно выглядывая из-за дома, я веду наблюдение. Он, с автоматом наперевес, медленно движется в мою сторону. Остается только атаковать…

 Я выпрыгиваю из укрытия, издаю громкий звук автоматной очереди и бросаюсь на землю.

-Ты убит! Убит!-кричу я.

-Нет! Только ранен!-Он падает на землю, перекатывается и бросает в мою сторону «гранату».

 Камень угодил мне точно в лоб.

-А как, в общем, обстоят дела со всем этим?..-Наконец спросил я.

-Ты про рай и ад? Знаешь, кто во что верил, то и получил.-Ответил он, расплываясь в улыбке. Последние лет семь его жизни я не замечал ничего на его лице. Словно слепленный из пластилина бюст.

 Значит, думаю, я тоже не верил. Не скажу, конечно, что потратил добрую часть времени на решения и тягостные размышления. Но моменты были…

Мы свернули влево, вышли на тропу, накатанную грубыми тракторными колесами, что показалось мне странным, и пошли вдоль леса. Места казались мне знакомыми. В детстве я ловил тут рыбу, но безуспешно. Я был скверным рыбаком. Боялся червей и протыкал крючком пальцы. Леска постоянно путалась, а поплавок приземлялся в камыши.

-Возможно, сейчас сможет сбыться одно твое желание.-Неожиданно сказал он. Я задумался.

 Мы становились старше, да и мир менялся. Где-то в лучшую и в худшую сторону. Мы матерели, ожесточались, следовали низменным инстинктам. Помню, меня били семеро…По почкам, печени, колотили ногами. Посмеивались. Я лежал и мечтал, что в параллельной вселенной отсутствует жестокость и боль. Я молился, Боже. Прости меня, но я не херувим. Я просто ничтожество. А он потом мстил. Реальность и жестокость…

-Семь футов под килем.-Ответил я и не смог сдержать смех.

-А если серьезно?

 Серьезно, думаю. Хотелось вернуть все обратно. Стереть наждачной бумагой это убогое прошлое. Перевернуть, предотвратить. Я бы смог…

 Хотелось перерезать провод, на котором он повесился, и сдать на цветмет. Хотелось пожелать другого. Просто другого.

 Но я увидел, как он опустил глаза и замотал головой.

-Тогда,-говорю,-мотоцикл с люлькой!

 Светило солнце, но не грело и не резало глаза. Пели птицы и сквозь прекрасное пение просочился знакомый голос. Тоже прекрасный.  Он становился четче, перерастая в крик:

-Алексей! Соседей затопишь!

 Мы же, думаю, на первом этаже живем. Тараканов в подвале только топить…

-Я же умер.-Говорю, резко открыв глаза.

 Она закрывает кран и бежит за половой тряпкой и ведром.

-Да ты каждые выходные надираешься! В усмерть!-Кричит из кухни.

-Традиция.-Тихо сказал я и остался не услышанным.  Этот мир стал казаться суетливым и глупым. За окнами каждого построенного дома растворяется ваша жизнь. Горит одинокий фонарь, шатается на ветру цветущая ароматная сирень.

 Все время куда-то мчится машина скорой помощи, захлебываясь в реве синей мигалки.

-Ты лучший из моих умерших друзей.-Сказал я и ткнул его в плечо.

-Ты тоже.-Ответил он и мы куда-то ушли.