На привокзальной площади суматоха штурмует островок спокойствия. Торговый центр, когда-то окружённый стихийным рынком, уступил место новому златоглавому храму. Словно муравьи, изгнанные со своей территории, люди хлынули на решётчатые ворота разъярённой волной. Рынок не сдавался, хотя мирские уже проиграли. Отец Иоанн, охранявший калитку, терпеливо разъяснял всем и каждому, что перемены необходимы. Удивительно, но вопли о насущном становились всё тише, пока новая волна не захлёстывала ворота с прежней ожесточённостью. Несколько послушников застыли во дворе, ещё не благоустроенном, вглядываясь в черноту толпы.
Храм был не похож ни на одно из известных строений-предшественников. Огромный, уходящий в небо, он не смущал монументальным авторитетом, но приковывал взгляды. Облака венчали золотые купола, а из распахнутых боковых окон в разные стороны устремлялись конвейеры. Один, тот, что слева, шёл параллельно вокзальной лестнице, исчезая в небесной выси. Поначалу движущуюся ленту конвейера можно было принять за золотую реку. Масса тонких золотых изделий с таким же орнаментом, как на самом храме, отправлялась в дали неизведанные. Другой же конвейер, что вытягивался из правого окна, был похож на реку самоцветную. Переливаясь на солнце, этот поток нёсся куда-то прямо в людские массы. Площадь наполовину опустела, каждый желающий забирал с собой цветной камень. Лишь несколько десятков особенно упорных и крикливых лентяев продолжали вносить дисгармонию в дышавший весной городской пейзаж.
Я вошла в храм. Внутри всё поражало новизной. По оливково-зелёным стенам вилась, поблёскивая в свете люстр, золотая инкрустация. Будто ветви берёз, позолоченные пыльцой, эти стены тоже были пропитаны духом возрождения. Дальше все стены представляли собой стеллажи, уходившие под потолок. Высота книжных полок поспорила бы с десятиэтажным домом. Небольшая очередь собралась у окна библиотекаря. Этот маленький живой человечек средних лет знал о каждой книге всё, вплоть до её расположения на полке. Ни одного электронного устройства не было в этом хранилище - все полагались на память "книжного пастыря". Присоединившись к остальным, я вскоре дождалась своей очереди.
- О ком узнать желаете? - участливо спросил библиотекарь.
- О священном воинстве времён Жанны Д'Арк и их главе.
- Что за вздор? Ты вспомни, что они тогда творили! - великий книгочей мгновенно воспламенился. Он любил ввязываться в споры, но только те, которые были интеллектуально сложными.
- Да, на первый взгляд, они там все были бездельниками и мотами. Однако, находиться при дворе, чтобы быть в курсе событий, влияющих на жизнь народа, являлось их обязанностью.
- И где же об этом говорится? - от досады библиотекарь даже шапку свою набок заломил.
- А и правда, где?...
Желающие получить книги или сдать оживлённо зашумели. Кто-то недовольно ткнул меня в спину, а кто-то одобрительно крякнул. Я подошла к стеллажу напротив, закрыла глаза и прислушалась. Книга отозвалась сразу. Она была на одной из верхних полок, почти под невидимым потолком. Маленький работник зала подошёл было со стремянкой, которая давала возможность едва ли дотянуться до среднего уровня полок. Я жестом остановила его и оттолкнулась от пола. Взлетев и набрав нужную высоту, поманила книгу и раскрыла на содержании. Пролистав пару страниц, я плавно опустилась вниз.
- Вот эта книга, - заявила я.
Вздохнув, библиотекарь сделал необходимые пометки. Он моментально потух, потерял интерес к происходящему. Однако, когда я уходила, крикнул вслед:
- В следующий раз меня не проведёшь!
... справа на конвейере поблёскивали самоцветы. Необычные, чистых оттенков, иногда в крапинку, неправильной формы, они привлекали внимание. Следуя за цветной лентой, я оказалась в классе. Учительница, с виду суровая, усталая и отрешённая от всего происходящего, поначалу не обратила на меня внимания. Её льдисто-серые глаза искали что-то в длинном списке. Я не удержалась от соблазна и взяла четыре самоцвета: синий, жёлто-зелёный в крапинку, малиновый и фиолетовый. Рассматривая их, уселась рядом с учительницей.
- Желаешь чересчур многого, - бросила она, не глядя в мою сторону. - Лишь два самоцвета ты можешь унести.
"Тогда какие взять? Они все красивые... что же делать?", - в таких мыслях я прикрыла камни ладонями.
- Как тебя зовут? Найди своё имя в списке, - учительница протянула мне длинный свиток. Напечатанные в нём имена занимали полтора столбика, в конце я и себя нашла. Как обычно, ошибка в фамилии. Вписав от руки правильное имя, я взяла книгу и отправилась из класса.
- Ты что-то забыла, - окликнула меня учительница.
- Нет, ничего, - хихикнула я.
На столе лежали четыре мармеладки, обсыпанные сахаром: синяя, зелёная, малиновая и фиолетовая.
Я вышла во двор. Там ничего не изменилось. Разве что... несколько бояр пришли помолиться. Длинные рукава их одежд, богато расшитые, контрастировали с простой одеждой служителей храма.
Отец Иоанн, проведя рукавом по лбу, пропустил меня через боковую калитку.
- Спасибо, - сказала я ему и пошла по лестнице, ведущей на платформу. Справа всё также плавно уходили в небо золотые изделия.
Храм был не похож ни на одно из известных строений-предшественников. Огромный, уходящий в небо, он не смущал монументальным авторитетом, но приковывал взгляды. Облака венчали золотые купола, а из распахнутых боковых окон в разные стороны устремлялись конвейеры. Один, тот, что слева, шёл параллельно вокзальной лестнице, исчезая в небесной выси. Поначалу движущуюся ленту конвейера можно было принять за золотую реку. Масса тонких золотых изделий с таким же орнаментом, как на самом храме, отправлялась в дали неизведанные. Другой же конвейер, что вытягивался из правого окна, был похож на реку самоцветную. Переливаясь на солнце, этот поток нёсся куда-то прямо в людские массы. Площадь наполовину опустела, каждый желающий забирал с собой цветной камень. Лишь несколько десятков особенно упорных и крикливых лентяев продолжали вносить дисгармонию в дышавший весной городской пейзаж.
Я вошла в храм. Внутри всё поражало новизной. По оливково-зелёным стенам вилась, поблёскивая в свете люстр, золотая инкрустация. Будто ветви берёз, позолоченные пыльцой, эти стены тоже были пропитаны духом возрождения. Дальше все стены представляли собой стеллажи, уходившие под потолок. Высота книжных полок поспорила бы с десятиэтажным домом. Небольшая очередь собралась у окна библиотекаря. Этот маленький живой человечек средних лет знал о каждой книге всё, вплоть до её расположения на полке. Ни одного электронного устройства не было в этом хранилище - все полагались на память "книжного пастыря". Присоединившись к остальным, я вскоре дождалась своей очереди.
- О ком узнать желаете? - участливо спросил библиотекарь.
- О священном воинстве времён Жанны Д'Арк и их главе.
- Что за вздор? Ты вспомни, что они тогда творили! - великий книгочей мгновенно воспламенился. Он любил ввязываться в споры, но только те, которые были интеллектуально сложными.
- Да, на первый взгляд, они там все были бездельниками и мотами. Однако, находиться при дворе, чтобы быть в курсе событий, влияющих на жизнь народа, являлось их обязанностью.
- И где же об этом говорится? - от досады библиотекарь даже шапку свою набок заломил.
- А и правда, где?...
Желающие получить книги или сдать оживлённо зашумели. Кто-то недовольно ткнул меня в спину, а кто-то одобрительно крякнул. Я подошла к стеллажу напротив, закрыла глаза и прислушалась. Книга отозвалась сразу. Она была на одной из верхних полок, почти под невидимым потолком. Маленький работник зала подошёл было со стремянкой, которая давала возможность едва ли дотянуться до среднего уровня полок. Я жестом остановила его и оттолкнулась от пола. Взлетев и набрав нужную высоту, поманила книгу и раскрыла на содержании. Пролистав пару страниц, я плавно опустилась вниз.
- Вот эта книга, - заявила я.
Вздохнув, библиотекарь сделал необходимые пометки. Он моментально потух, потерял интерес к происходящему. Однако, когда я уходила, крикнул вслед:
- В следующий раз меня не проведёшь!
... справа на конвейере поблёскивали самоцветы. Необычные, чистых оттенков, иногда в крапинку, неправильной формы, они привлекали внимание. Следуя за цветной лентой, я оказалась в классе. Учительница, с виду суровая, усталая и отрешённая от всего происходящего, поначалу не обратила на меня внимания. Её льдисто-серые глаза искали что-то в длинном списке. Я не удержалась от соблазна и взяла четыре самоцвета: синий, жёлто-зелёный в крапинку, малиновый и фиолетовый. Рассматривая их, уселась рядом с учительницей.
- Желаешь чересчур многого, - бросила она, не глядя в мою сторону. - Лишь два самоцвета ты можешь унести.
"Тогда какие взять? Они все красивые... что же делать?", - в таких мыслях я прикрыла камни ладонями.
- Как тебя зовут? Найди своё имя в списке, - учительница протянула мне длинный свиток. Напечатанные в нём имена занимали полтора столбика, в конце я и себя нашла. Как обычно, ошибка в фамилии. Вписав от руки правильное имя, я взяла книгу и отправилась из класса.
- Ты что-то забыла, - окликнула меня учительница.
- Нет, ничего, - хихикнула я.
На столе лежали четыре мармеладки, обсыпанные сахаром: синяя, зелёная, малиновая и фиолетовая.
Я вышла во двор. Там ничего не изменилось. Разве что... несколько бояр пришли помолиться. Длинные рукава их одежд, богато расшитые, контрастировали с простой одеждой служителей храма.
Отец Иоанн, проведя рукавом по лбу, пропустил меня через боковую калитку.
- Спасибо, - сказала я ему и пошла по лестнице, ведущей на платформу. Справа всё также плавно уходили в небо золотые изделия.
Обсуждения Новый храм