Ноты

Бессонница. Бессоонниицаа-а-а. Бесконечность в пустоте. Кажется, что время замирает и, липкой пленкой обволакивает все тело. Пленка жаркая и влажная, как не странно – знобит. Трясет, как в лихорадке. Мысли скачут, бредовые мысли, фиоле-тово-коричневые. Буратино пьёт горячий воск зеленоватого цвета и ржет, словно конь, булькая в стакан. Звуки плывут, неравномерные, хаотично переплетающиеся, то утихают, то рвут перепонки. Собака где-то вдали скулит с жалким и злым подвы-ванием. Так выл когда-то...

Март…

Франция…Запах красок , неуловимость мгновения и переменчивость погоды. Увы, Франция далеко, и все, что с ней связано - это не более, чем понятие, к тебе имеющее весьма отдаленное отношение.

Ты сидишь в забегаловке, где всё сермяжно вкусно и дешево, проститутки, ублюдки и просто работяги с замасленными руками

вкушают прелести убогой обстановки, раздувая щеки от не вмещающейся в пасть пищи.

Отрешенное, тихое, ничем не примечательное утро, наступающее всегда безотносительно к...

Ника оторвалась от утреннего чтения: на улитовском подворье шум был непривычен и надсаден. Увлекшись, как обычно, книгой, она не слишком давала себе отчет в происходящем вокруг.

Приоткрыв окно, она выглянула наружу, сощурившись на секунду от яркого солнца. По двору сновали какие-то люди в военной форме, водили под уздцы лошадей, громко и жизнерадостно переговаривались и смеялись сытым смехом. Более всего ее поразило присутствие обычно почти невидимого Улита: тот медленно, но споро расшагивал...

Дорога стелилась под ноги, широкая транспортная магистраль, где пешеходу можно топать лишь по обочине, да и то на свой страх и риск. Но дорога прекрасно знала, кого обижать, а кого радовать. Мне она худого причинить не могла.

Я бродяга по призванию и ботаник по профессии. И внешность у меня вполне "ботаническая": очки в прочной роговой оправе, худое лошадиное лицо и длинный, два метра с кепкой, рост. Сорваться в путь для меня - дело легкое.

Встанешь, бывало, рано утром, выйдешь на порог...

Эту историю в разное время рассказали мне незнакомые между собой люди. Поставив точку в конце Ханифкиного повествования, я перечитал и обеспокоился: не всё в ней вяжется и стыкуется. Упущен самый драматичный момент – визит на кладбище бравого прапорщика и пальба из пистолета. Хотел было отложить написанное до лучших времён, но пришла мысль: быть может, после публикации ещё кто-нибудь из участников событий откликнется, объявится и расскажет свою версию той кошмарной ночи иль дополнит уже...

Я тогда работал в редакции районной газеты, был холост и любил потолкаться в толпе. Пил пиво, чтобы поговорить с людьми. Ходил в баню, где после пара человек особенно словоохотлив. Говорил с ними о вещах простых, понятных, нужных. И как-то легче становилось голове, словно разговоры эти напрочь её опустошали.

В бане все споры о политике. В пивбаре круг интересов шире, темы всплывают самые разнообразные. Например, о любви. Нет, о любви здесь говорили даже чаще всего, и причиной тому была его...

Иногда бывают люди, о которых забывают все близкие и знакомые, которых бросают любимые. В этих случаях они опускаются на самое дно, тогда их перестают узнавать все окружающие. Эта история именно про такого человека и про то какой он путь нашёл из всего этого......

Давайте начнём с самого начала. В таком случае можно было бы сказать как в сказке "Жил-был Володя", но сказок нет, есть только реальность. И с неё мы начнём.

Владимир родился в обычной советской семье, каких были миллионы. Рос он...

За кошмарную гордыню боги прокляли меня самой изощренной из своих мстей – неуемной, пронзительной, хаотической нежностью, вытекающей через кончики пальцев.

В тридцать лет не умирают от инфаркта, Голгофа не положена до тридцати трех, но откуда вот это ощущение что каждый миг, каждый день, каждый глоток воздуха – как последний, как будто еще немного и не хватит больше сил на следующий вдох, на следующий удар сердца, на то чтобы жить эту жизнь дальше такой, так как будто боишься не взять...

В неясных сумерках, отсвечивающих красным, в мозгу моем туманные видения рождались и быстрой тенью, в краю глаза, ужасные чудовища неслись в волнах прелюдий Баха. Их стоны и низкое зловещее рычанье пронзали душу благоговейным страхом, мерцанье плотоядных взглядов движением сменялось размытых контуров их тел, стремительной лавиной мчащихся к беспомощным тылам моей спины и шеи.

Бросок зрачка им вслед, опаздывая безнадежно, вонзался лишь в ветвей корявое сплетенье, дубов могучих, покинутых...

Пролог.
Человечество благополучно вступило в эру по-настоящему высоких технологий где-то в веке 25, когда учёные окончательно поняли, что за секрет хранят в себе марсианский пирамиды и занесённый красными песками сфинкс.

Люди построили первый гиперпространственный двигатель, построили первый межсистемный звездолёт и в первый раз отправились к соседним звёздам. С исследовательской миссией, конечно же, которая потом плавне перетекла в колонизаторскую.

Земляне всегда отличались огромной...