1
Жил на свете юноша по имени Аллонзо.
Он родился в благородной, уважаемой и богатой семье, был умен и талантлив. Он писал прекрасные стихи и чудесные картины, а, кроме того, был молод и красив, как юный Аполлон. Ни одна девушка не могла устоять перед ним, его красотой, нежной и мужественной одновременно, журчащим голосом и искренними речами.
И на этом можно было бы закончить историю, если бы Аллонзо был обыкновенным юношей, – он жил бы долго и счастливо, наслаждаясь дарами жизни.
Но все было не так. Аллонзо не был счастлив. Окружающий мир так больно ранил его своим несовершенством, что ночами он плакал, горько, как обиженный ребенок. Любые, самые прекрасные произведения искусства представлялись ему лишь фальшью. И ни одна, даже самая прелестная девушка не могла пробудить в его сердце никакого чувства, кроме отвращения. И самого себя, со своей красотой, умом и талантами, он ненавидел пуще всего.
Так, не зная любви ни к кому и ни к чему в этом мире, Аллонзо жил и страдал. Он презирал всей душой тех, кто был приобщен к искусству, и в первую очередь себя, за то, что ни один музыкант, ни один художник, ни один поэт – никто, как ему казалось, не создал еще истинного шедевра, способного вознести человека до высот Божественного.
2
Одной бессонной летней ночью он стоял у открытого окна, вдыхая пьянящие ночные ароматы и глядя на облитый молочно-белым лунным светом город. Пейзаж был так красив, что у многих перехватило бы дыхание. Но Аллонзо стоял, бездумно глядя перед собой. И вдруг к нему пришла неожиданная мысль. Надо отправиться в путешествие! Возможно, где-то, в неведомых странах, мир повернется к нему другой своей стороной и явит, наконец, то, что он ищет, – Совершенство. В душе забрезжила надежда. Аллонзо лег в постель и заснул крепким младенческим сном.
Он недолго собирался. Родители, люди вполне обычные, хотя и не могли не замечать страданий сына, считали их блажью – в их интересах было, чтобы он поскорее «взялся за ум», женился и родил наследника. Но, видя решимость Аллонзо, они наскоро собрали его и благословили в дорогу. В тот же день он уехал. Так началось его путешествие.
3
Дни начинались и кончались, складываясь в недели, а Аллонзо все спешил и спешил, сам не зная, куда. Он уже был далеко от своей родины. По пути он посетил множество городов, похожих и не похожих друг на друга. Во многих из них он посещал музеи и библиотеки, галереи и вернисажи, концертные залы и поэтические чтения, общался с деятелями искусств, светскими львами и меценатами…Но нет, нет, ни одно из виденных и слышанных им произведений искусства не могло претендовать на звание Идеала.
Лето близилось к концу, и ночами, проводимыми в бесконечных придорожных гостиницах, его все чаще баюкал шум дождей. Да, будь он хоть сколько-то обыкновенным юношей, наша история могла бы окончиться теперь – три месяца бесплодных скитаний убедили бы его в призрачности его горделивых надежд. Повзрослевший и излеченный, вернулся бы он в родной город и был бы счастлив…
Но душа Аллонзо, гордая и тщеславная, была слепа и глуха. Она не позволяла ему ни на миг усомниться в том, а есть ли вообще во Вселенной цель, на которую он направлял всю свою любовь, и мысли, и силы. Иногда среди ночи он просыпался, шепча: «Люблю тебя…» – но вспомнить, что же видел он во сне, не мог, только голубой туман… Тогда ему становилось страшно.
И если бы не эта странная сила, застившая ему глаза, закрывавшая уши, то, возможно, он безо всякого тумана увидел бы тихий блеск природного совершенства в первой вечерней звезде, или в облаке, подсвеченном последними закатными лучами, или в скромном и нежном цветке шиповника, одинокой звездочкой белеющем на отцветшем кусте.
4
Начиналась осень. Небо днем уже синело совсем по-осеннему, деревья, хотя и зеленые еще, но шумели недовольно, ропща на скорое неизбежное обнажение. Ясными утрами в воздухе чувствовалась та звенящая прозрачность, которая вскоре перейдет в самые настоящие заморозки, и, хотя днями было еще очень тепло, все более явственно ощущалось, что в природе уже произошел тот таинственный перелом, за которым начинает понемногу набирать силу разочарование жизни – и торжество смерти.
Бывали еще дни погожие, летние, с ночами томно-бархатными, когда звезды в небе, огромные, смотрят на землю тысячами грустных глаз, когда, если выйдешь в полночь из дома, и поднимешься на холм у перекрестка, и посмотришь в бездонное небо, то можно услышать, как звезды поют, и в каждой звезде увидишь ангела, и расслышишь отчетливо и ясно песнь его белых крыл…
Но все больше случалось ночей иных, непроглядно-черных, холодных и сырых… Осень наполняла мир дыханием смерти, спешила подготовить природу к тому моменту, когда она возляжет недвижимо, и ее покроет белый саван снега…
Аллонзо похудел, его красота утратила свой прежний женственный лоск. Конечно, взгляды всех без исключения встречных женщин все также принадлежали ему, и не одно сердце разбилось, звякнув, за его спиной (что ему было до этого?). Но на его прекрасное лицо легли горестные морщинки… Близилась зима, а он не то что не достиг цели, но даже не приблизился к ней ни на йоту. Что же делать? Конечно, всегда можно было повернуть назад. Вернуться под отеческий кров, расстаться с надеждами и жить, как того хотят его родители. Жениться, завести детей, посещать свет, принимать участие в увеселениях таких же аристократов… Но стоило его воображению нарисовать перед ним картинки этих бесконечных суетливых и бессмысленных дней, им овладевало такое отвращение, что он решил: лучше смерть на чужбине, чем такая жизнь.
5
Была ли это великая милость, или великая жестокость – однако, судьба подарила ему удивительную встречу.
Стояла поздняя осень, уже выпал снег, но морозов еще не было. Аллонзо скакал, подгоняя коня, спеша достичь к вечеру хоть какого-то жилья, не желая ночевать на снегу в чистом поле. До самого горизонта по обеим сторонам дороги тянулась заснеженная равнина, и неясно было, где она кончается и начинается такое же белое небо.
И вдруг он увидел на обочине кривое дерево с остатками высохших листьев, а под ним – странного старика, одновременно похожего и на волшебника из детских книжек, и на оборванного нищего. Невысокого роста, сутулый, закутанный в грязный серый плащ, старик делал Аллонзо знаки. Со странным чувством юноша остановился и спешился. Старик подошел ближе. Его глаза были лучисто-серыми и удивительно молодыми и ясными. Взгляд его манил и, казалось, видел всю душу Аллонзо насквозь, даже то, что было непостижимым для него самого. Неожиданно для себя Аллонзо ощутил на своих щеках горячие слезы. Старик, все также молча, покачал головой и взял обеими руками руку юноши. Не отрывая взгляда и не отворачиваясь, сделал шаг назад, затем еще один и еще… И вдруг исчез за густой пеленой моментально начавшегося снегопада. Завороженный, Аллонзо поднял руку и раскрыл ладонь. На ней лежала большая черная жемчужина.
Неожиданный порыв ветра привел его в чувство. Начиналась метель. Юноша положил жемчужину в кошелек и, вскочив на коня, поспешил искать ночлег.
6
Метель закончилась так же резко, как и началась. Аллонзо благополучно, разве что продрог до костей, достиг небольшого городка и устроился на ночлег во вполне приличной и уютной гостинице еще до наступления темноты. Обессиленный, он упал на кровать и заснул крепким сном без сновидений.
Наутро, когда он проснулся, встреча на дороге показалась ему сном. Но, когда он раскрыл кошелек, жемчужина была на месте. Он долго рассматривал ее, держа на раскрытой ладони, и не знал, что и думать. В этот момент в дверь постучали и вошел хозяин гостиницы, он принес вычищенный и просушенный дорожный плащ Аллонзо. Растерянный юноша рассказал ему о странной встрече, и хозяин посоветовал ему обратиться к старой провидице, которая жила в их городе, и рассказал, как найти ее дом.
7
Городок был небольшой, и юноша без труда нашел описанный хозяином гостиницы маленький каменный домик старой гадалки. Дом был обычный, и внешность женщины тоже не отличалась никакими странными приметами, разве что глаза светились особой улыбкой, не трогавшей губы.
Старушка совершенно не удивилась посетителю, не говоря ни слова, провела его в комнату и усадила на старый диван, сама же села в кресло напротив. Пару минут она все также молча смотрела ему в глаза, затем улыбнулась и попросила взглянуть на «дар». Аллонзо достал из кошелька жемчужину и протянул ей на раскрытой ладони. Он ждал, что гадалка возьмет ее, но она только продолжала на нее смотреть. Затем провела над ней ладонью правой руки, еле слышно что-то шепнув, и вдруг жемчужина начала менять цвет. Юноша смотрел во все глаза. Сначала она засияла насыщенным белым, затем голубым цветом, и вдруг стала кроваво-красной и запульсировала. Тотчас старуха схватила Аллонзо за руку и сжала его пальцы в кулак. Сияние погасло, но жемчужина продолжала пульсировать в его руке. Тогда, наконец, провидица заговорила.
- Ты странный юноша, и желания твои - странные, - произнесла она, и тут Аллонзо увидел, что глаза ее уже не улыбаются, в них поселился страх и сострадание. – Ты сам пошел искать свою судьбу, и она вышла тебе навстречу. У тебя была возможность свернуть с выбранного пути, но ты ею не воспользовался. Что ж, это твое решение. Я могу только в последний раз спросить тебя: желаешь ли ты отречься от цели своих поисков и вернуться в покинутый тобою мир?
Дикое волнение овладело Аллонзо, он осознал, что стоит на грани, и от того, скажет ли он сейчас «да» или «нет», зависит все его будущее. «Нет, - произнес он, но голос его подвел, и он себя не услышал, – НЕТ!» - громко и страстно прокричал он вновь.
- Да будет так! – звучным и торжественным голосом сказала провидица, и вдруг выхватила снова запылавшую алым, пульсирующую жемчужину из его руки и изо всех сил ударила его ладонью в середину лба.
На мгновение юноша потерял сознание и пришел в себя, снова услышав голос старой гадалки.
- Теперь, что бы ты ни делал, тебе не уйти от избранной тобою судьбы, - говорила она, и голос ее звучал пугающе. – Талисман сам поведет тебя к ней. Отныне ты не принадлежишь себе. Так седлай же скорее своего коня и скачи отсюда без оглядки!
Аллонзо бросился к выходу, и уже в дверях услышал глухой звук позади себя. Он обернулся и увидел, что старая провидица упала замертво. Не оборачиваясь более, он выбежал из ее дома, вскочил на коня и помчался прочь из города.
8
Люди на улицах шарахались от него – с горящей кроваво-красным огнем жемчужиной во лбу, с безумными, невидящими глазами, он пронесся через город на вороном коне, напоминая прекрасноликого ангела смерти.
Сам же Аллонзо чувствовал только невыносимую пульсирующую боль, пронзающую все его тело, там, где слился с ним талисман, и эта боль управляла каждым его движением. Ему уже не нужно было думать, только двигаться вперед со всей возможной скоростью. Он уже не замечал ни холода, ни голода, ни усталости. Он несся и несся вперед без остановок. Жемчужина тянула его на юго-запад.
9
Многие месяцы промчались, как часы. Аллонзо скакал сквозь снега и дожди, бури и грозы, денно и нощно. Он не замечал ужаса, с которым смотрели вслед ему случайные встречные.
Ничто не останавливало его. Сквозь темные чащи он пролетал на одном дыхании, и колючие ветви не оставляли следов на его лице; широкие, глубокие реки пересекал, как проселочные дороги, только миллионы брызг взлетали из-под копыт его вороного коня. Странно, но и конь его ни разу не подал признаков усталости или голода.
10
Так он достиг Моря.
Был час заката. Небо и волны пылали кровавым светом.
Аллонзо на миг остановился, но его тут же обожгло нестерпимой болью, и он понял, что это еще не конец пути, нужно продолжать двигаться вперед.
И он поскакал прямо по Морю, навстречу садившемуся солнцу.
11
И вдруг он осознал, что солнечный лик не стоит на месте, а быстро приближается к нему. Морская рябь огненными искрами разлеталась в стороны. Всю его душу охватило отчаянное возбуждение, нараставшее с каждым ударом сердца, и неведомые предчувствия заполнили все его существо.
Кровавый солнечный диск разросся и заполнил собою весь мир. Пульсация и боль во лбу от жемчужины внезапно исчезли. Аллонзо остановился. Как будто опомнившись от сна, он смотрел по сторонам, не понимая, где он и что с ним.
Он будто бы попал в иной мир. Кроме пылающего неба, отражающегося в морской глади, здесь не было ничего. Солнце же, казалось, находилось вокруг, как космос.
Он спрыгнул с коня прямо на поверхность моря и ощутил упругую толщу воды под своими ногами. Конь его тут же пал, и его поглотила морская пучина.
12
- Ты искал Меня, Человек. Ты так страстно желал Меня найти. Так раскрой же душу, и увидишь Меня, - голос звучал одновременно внутри и снаружи Аллонзо, неописуемо-прекрасный, грозный и нежный, сотканный из миллиардов оттенков и полутонов.
Аллонзо почувствовал, как душа его вырывается на свободу, распускается, подобно волшебному цветку. Слезы обильными горячими потоками хлынули из его глаз, и его затопило неведомое счастье.
Постепенно пелена слез стала тоньше, и он увидел, наконец, перед собой Ту, Которой принадлежал голос, стоящую на жемчужно-розовом облаке. Перед ним было Совершенство, Божественная Красота.
Аллонзо забыл родной язык, мысли в его голове перестали звучать словами, остались лишь чувства. Не в силах справиться с ними, он упал на колени, преклонил голову и снова зарыдал. Когда же осмелился поднять взгляд, то встретился с Ней глазами. Она молча подала ему руку, и, когда он встал на ноги, притянула к Себе и слилась с ним в поцелуе. Темп и сила ударов сердца Аллонзо все нарастали и нарастали, пока оно вдруг не разорвалось…
В глазах его не мелькнуло даже тени испуга. С губ не сошла счастливая улыбка. С сознанием достигнутой цели он бесстрашно скользнул в небытие…
13
В маленьком провинциальном городке, в скромном домике старой гадалки, умер от разрыва сердца прекрасный лицом и телом молодой человек, на губах которого застыла непонятная улыбка…
В последний путь его провожали лишь старуха-провидица да странный старик в грязном плаще, похожий на нищего.
Жил на свете юноша по имени Аллонзо.
Он родился в благородной, уважаемой и богатой семье, был умен и талантлив. Он писал прекрасные стихи и чудесные картины, а, кроме того, был молод и красив, как юный Аполлон. Ни одна девушка не могла устоять перед ним, его красотой, нежной и мужественной одновременно, журчащим голосом и искренними речами.
И на этом можно было бы закончить историю, если бы Аллонзо был обыкновенным юношей, – он жил бы долго и счастливо, наслаждаясь дарами жизни.
Но все было не так. Аллонзо не был счастлив. Окружающий мир так больно ранил его своим несовершенством, что ночами он плакал, горько, как обиженный ребенок. Любые, самые прекрасные произведения искусства представлялись ему лишь фальшью. И ни одна, даже самая прелестная девушка не могла пробудить в его сердце никакого чувства, кроме отвращения. И самого себя, со своей красотой, умом и талантами, он ненавидел пуще всего.
Так, не зная любви ни к кому и ни к чему в этом мире, Аллонзо жил и страдал. Он презирал всей душой тех, кто был приобщен к искусству, и в первую очередь себя, за то, что ни один музыкант, ни один художник, ни один поэт – никто, как ему казалось, не создал еще истинного шедевра, способного вознести человека до высот Божественного.
2
Одной бессонной летней ночью он стоял у открытого окна, вдыхая пьянящие ночные ароматы и глядя на облитый молочно-белым лунным светом город. Пейзаж был так красив, что у многих перехватило бы дыхание. Но Аллонзо стоял, бездумно глядя перед собой. И вдруг к нему пришла неожиданная мысль. Надо отправиться в путешествие! Возможно, где-то, в неведомых странах, мир повернется к нему другой своей стороной и явит, наконец, то, что он ищет, – Совершенство. В душе забрезжила надежда. Аллонзо лег в постель и заснул крепким младенческим сном.
Он недолго собирался. Родители, люди вполне обычные, хотя и не могли не замечать страданий сына, считали их блажью – в их интересах было, чтобы он поскорее «взялся за ум», женился и родил наследника. Но, видя решимость Аллонзо, они наскоро собрали его и благословили в дорогу. В тот же день он уехал. Так началось его путешествие.
3
Дни начинались и кончались, складываясь в недели, а Аллонзо все спешил и спешил, сам не зная, куда. Он уже был далеко от своей родины. По пути он посетил множество городов, похожих и не похожих друг на друга. Во многих из них он посещал музеи и библиотеки, галереи и вернисажи, концертные залы и поэтические чтения, общался с деятелями искусств, светскими львами и меценатами…Но нет, нет, ни одно из виденных и слышанных им произведений искусства не могло претендовать на звание Идеала.
Лето близилось к концу, и ночами, проводимыми в бесконечных придорожных гостиницах, его все чаще баюкал шум дождей. Да, будь он хоть сколько-то обыкновенным юношей, наша история могла бы окончиться теперь – три месяца бесплодных скитаний убедили бы его в призрачности его горделивых надежд. Повзрослевший и излеченный, вернулся бы он в родной город и был бы счастлив…
Но душа Аллонзо, гордая и тщеславная, была слепа и глуха. Она не позволяла ему ни на миг усомниться в том, а есть ли вообще во Вселенной цель, на которую он направлял всю свою любовь, и мысли, и силы. Иногда среди ночи он просыпался, шепча: «Люблю тебя…» – но вспомнить, что же видел он во сне, не мог, только голубой туман… Тогда ему становилось страшно.
И если бы не эта странная сила, застившая ему глаза, закрывавшая уши, то, возможно, он безо всякого тумана увидел бы тихий блеск природного совершенства в первой вечерней звезде, или в облаке, подсвеченном последними закатными лучами, или в скромном и нежном цветке шиповника, одинокой звездочкой белеющем на отцветшем кусте.
4
Начиналась осень. Небо днем уже синело совсем по-осеннему, деревья, хотя и зеленые еще, но шумели недовольно, ропща на скорое неизбежное обнажение. Ясными утрами в воздухе чувствовалась та звенящая прозрачность, которая вскоре перейдет в самые настоящие заморозки, и, хотя днями было еще очень тепло, все более явственно ощущалось, что в природе уже произошел тот таинственный перелом, за которым начинает понемногу набирать силу разочарование жизни – и торжество смерти.
Бывали еще дни погожие, летние, с ночами томно-бархатными, когда звезды в небе, огромные, смотрят на землю тысячами грустных глаз, когда, если выйдешь в полночь из дома, и поднимешься на холм у перекрестка, и посмотришь в бездонное небо, то можно услышать, как звезды поют, и в каждой звезде увидишь ангела, и расслышишь отчетливо и ясно песнь его белых крыл…
Но все больше случалось ночей иных, непроглядно-черных, холодных и сырых… Осень наполняла мир дыханием смерти, спешила подготовить природу к тому моменту, когда она возляжет недвижимо, и ее покроет белый саван снега…
Аллонзо похудел, его красота утратила свой прежний женственный лоск. Конечно, взгляды всех без исключения встречных женщин все также принадлежали ему, и не одно сердце разбилось, звякнув, за его спиной (что ему было до этого?). Но на его прекрасное лицо легли горестные морщинки… Близилась зима, а он не то что не достиг цели, но даже не приблизился к ней ни на йоту. Что же делать? Конечно, всегда можно было повернуть назад. Вернуться под отеческий кров, расстаться с надеждами и жить, как того хотят его родители. Жениться, завести детей, посещать свет, принимать участие в увеселениях таких же аристократов… Но стоило его воображению нарисовать перед ним картинки этих бесконечных суетливых и бессмысленных дней, им овладевало такое отвращение, что он решил: лучше смерть на чужбине, чем такая жизнь.
5
Была ли это великая милость, или великая жестокость – однако, судьба подарила ему удивительную встречу.
Стояла поздняя осень, уже выпал снег, но морозов еще не было. Аллонзо скакал, подгоняя коня, спеша достичь к вечеру хоть какого-то жилья, не желая ночевать на снегу в чистом поле. До самого горизонта по обеим сторонам дороги тянулась заснеженная равнина, и неясно было, где она кончается и начинается такое же белое небо.
И вдруг он увидел на обочине кривое дерево с остатками высохших листьев, а под ним – странного старика, одновременно похожего и на волшебника из детских книжек, и на оборванного нищего. Невысокого роста, сутулый, закутанный в грязный серый плащ, старик делал Аллонзо знаки. Со странным чувством юноша остановился и спешился. Старик подошел ближе. Его глаза были лучисто-серыми и удивительно молодыми и ясными. Взгляд его манил и, казалось, видел всю душу Аллонзо насквозь, даже то, что было непостижимым для него самого. Неожиданно для себя Аллонзо ощутил на своих щеках горячие слезы. Старик, все также молча, покачал головой и взял обеими руками руку юноши. Не отрывая взгляда и не отворачиваясь, сделал шаг назад, затем еще один и еще… И вдруг исчез за густой пеленой моментально начавшегося снегопада. Завороженный, Аллонзо поднял руку и раскрыл ладонь. На ней лежала большая черная жемчужина.
Неожиданный порыв ветра привел его в чувство. Начиналась метель. Юноша положил жемчужину в кошелек и, вскочив на коня, поспешил искать ночлег.
6
Метель закончилась так же резко, как и началась. Аллонзо благополучно, разве что продрог до костей, достиг небольшого городка и устроился на ночлег во вполне приличной и уютной гостинице еще до наступления темноты. Обессиленный, он упал на кровать и заснул крепким сном без сновидений.
Наутро, когда он проснулся, встреча на дороге показалась ему сном. Но, когда он раскрыл кошелек, жемчужина была на месте. Он долго рассматривал ее, держа на раскрытой ладони, и не знал, что и думать. В этот момент в дверь постучали и вошел хозяин гостиницы, он принес вычищенный и просушенный дорожный плащ Аллонзо. Растерянный юноша рассказал ему о странной встрече, и хозяин посоветовал ему обратиться к старой провидице, которая жила в их городе, и рассказал, как найти ее дом.
7
Городок был небольшой, и юноша без труда нашел описанный хозяином гостиницы маленький каменный домик старой гадалки. Дом был обычный, и внешность женщины тоже не отличалась никакими странными приметами, разве что глаза светились особой улыбкой, не трогавшей губы.
Старушка совершенно не удивилась посетителю, не говоря ни слова, провела его в комнату и усадила на старый диван, сама же села в кресло напротив. Пару минут она все также молча смотрела ему в глаза, затем улыбнулась и попросила взглянуть на «дар». Аллонзо достал из кошелька жемчужину и протянул ей на раскрытой ладони. Он ждал, что гадалка возьмет ее, но она только продолжала на нее смотреть. Затем провела над ней ладонью правой руки, еле слышно что-то шепнув, и вдруг жемчужина начала менять цвет. Юноша смотрел во все глаза. Сначала она засияла насыщенным белым, затем голубым цветом, и вдруг стала кроваво-красной и запульсировала. Тотчас старуха схватила Аллонзо за руку и сжала его пальцы в кулак. Сияние погасло, но жемчужина продолжала пульсировать в его руке. Тогда, наконец, провидица заговорила.
- Ты странный юноша, и желания твои - странные, - произнесла она, и тут Аллонзо увидел, что глаза ее уже не улыбаются, в них поселился страх и сострадание. – Ты сам пошел искать свою судьбу, и она вышла тебе навстречу. У тебя была возможность свернуть с выбранного пути, но ты ею не воспользовался. Что ж, это твое решение. Я могу только в последний раз спросить тебя: желаешь ли ты отречься от цели своих поисков и вернуться в покинутый тобою мир?
Дикое волнение овладело Аллонзо, он осознал, что стоит на грани, и от того, скажет ли он сейчас «да» или «нет», зависит все его будущее. «Нет, - произнес он, но голос его подвел, и он себя не услышал, – НЕТ!» - громко и страстно прокричал он вновь.
- Да будет так! – звучным и торжественным голосом сказала провидица, и вдруг выхватила снова запылавшую алым, пульсирующую жемчужину из его руки и изо всех сил ударила его ладонью в середину лба.
На мгновение юноша потерял сознание и пришел в себя, снова услышав голос старой гадалки.
- Теперь, что бы ты ни делал, тебе не уйти от избранной тобою судьбы, - говорила она, и голос ее звучал пугающе. – Талисман сам поведет тебя к ней. Отныне ты не принадлежишь себе. Так седлай же скорее своего коня и скачи отсюда без оглядки!
Аллонзо бросился к выходу, и уже в дверях услышал глухой звук позади себя. Он обернулся и увидел, что старая провидица упала замертво. Не оборачиваясь более, он выбежал из ее дома, вскочил на коня и помчался прочь из города.
8
Люди на улицах шарахались от него – с горящей кроваво-красным огнем жемчужиной во лбу, с безумными, невидящими глазами, он пронесся через город на вороном коне, напоминая прекрасноликого ангела смерти.
Сам же Аллонзо чувствовал только невыносимую пульсирующую боль, пронзающую все его тело, там, где слился с ним талисман, и эта боль управляла каждым его движением. Ему уже не нужно было думать, только двигаться вперед со всей возможной скоростью. Он уже не замечал ни холода, ни голода, ни усталости. Он несся и несся вперед без остановок. Жемчужина тянула его на юго-запад.
9
Многие месяцы промчались, как часы. Аллонзо скакал сквозь снега и дожди, бури и грозы, денно и нощно. Он не замечал ужаса, с которым смотрели вслед ему случайные встречные.
Ничто не останавливало его. Сквозь темные чащи он пролетал на одном дыхании, и колючие ветви не оставляли следов на его лице; широкие, глубокие реки пересекал, как проселочные дороги, только миллионы брызг взлетали из-под копыт его вороного коня. Странно, но и конь его ни разу не подал признаков усталости или голода.
10
Так он достиг Моря.
Был час заката. Небо и волны пылали кровавым светом.
Аллонзо на миг остановился, но его тут же обожгло нестерпимой болью, и он понял, что это еще не конец пути, нужно продолжать двигаться вперед.
И он поскакал прямо по Морю, навстречу садившемуся солнцу.
11
И вдруг он осознал, что солнечный лик не стоит на месте, а быстро приближается к нему. Морская рябь огненными искрами разлеталась в стороны. Всю его душу охватило отчаянное возбуждение, нараставшее с каждым ударом сердца, и неведомые предчувствия заполнили все его существо.
Кровавый солнечный диск разросся и заполнил собою весь мир. Пульсация и боль во лбу от жемчужины внезапно исчезли. Аллонзо остановился. Как будто опомнившись от сна, он смотрел по сторонам, не понимая, где он и что с ним.
Он будто бы попал в иной мир. Кроме пылающего неба, отражающегося в морской глади, здесь не было ничего. Солнце же, казалось, находилось вокруг, как космос.
Он спрыгнул с коня прямо на поверхность моря и ощутил упругую толщу воды под своими ногами. Конь его тут же пал, и его поглотила морская пучина.
12
- Ты искал Меня, Человек. Ты так страстно желал Меня найти. Так раскрой же душу, и увидишь Меня, - голос звучал одновременно внутри и снаружи Аллонзо, неописуемо-прекрасный, грозный и нежный, сотканный из миллиардов оттенков и полутонов.
Аллонзо почувствовал, как душа его вырывается на свободу, распускается, подобно волшебному цветку. Слезы обильными горячими потоками хлынули из его глаз, и его затопило неведомое счастье.
Постепенно пелена слез стала тоньше, и он увидел, наконец, перед собой Ту, Которой принадлежал голос, стоящую на жемчужно-розовом облаке. Перед ним было Совершенство, Божественная Красота.
Аллонзо забыл родной язык, мысли в его голове перестали звучать словами, остались лишь чувства. Не в силах справиться с ними, он упал на колени, преклонил голову и снова зарыдал. Когда же осмелился поднять взгляд, то встретился с Ней глазами. Она молча подала ему руку, и, когда он встал на ноги, притянула к Себе и слилась с ним в поцелуе. Темп и сила ударов сердца Аллонзо все нарастали и нарастали, пока оно вдруг не разорвалось…
В глазах его не мелькнуло даже тени испуга. С губ не сошла счастливая улыбка. С сознанием достигнутой цели он бесстрашно скользнул в небытие…
13
В маленьком провинциальном городке, в скромном домике старой гадалки, умер от разрыва сердца прекрасный лицом и телом молодой человек, на губах которого застыла непонятная улыбка…
В последний путь его провожали лишь старуха-провидица да странный старик в грязном плаще, похожий на нищего.
Обсуждения Недетская сказка