Человек - удивительно нелогичное существо. Казалось бы, с пониманием
этого факта он должен придти к большему согласию с самим собой, к осознании
нелепости собственных желаний и поведения и попытаться упорядочить их и
согласовать между собой.
Но как выясняется, согласовать самого себя с самим собой не так-то
просто. И более всего это сказывается на отношении к смерти. В детстве, наверно все боятся смерти. Не процесс умирания и не мучения, связанные с
расставанием с жизнью, а именно вечное небытие, которое должно
воспоследовать за актом смерти, действительно внушает неизъяснимый ужас.
Это, совершенно иррациональный страх, с которым почти нельзя бороться. Никакие приятные мысли - например, о предстоящем свидании с любимым человеком, о возможности заработать много денег, о перспективах стать знаменитым - ничто из этого не поможет по-настоящему забыть об этом постыдном страхе, который, раз в месяц непременно охватывает среди ночи, заставляя стискивать зубы, и подолгу держаться за пульс, считая одно за другим частые вздрагивания лучевой артерии под тонкой кожей запястья - сколько их еще осталось, этих ударов? Что станет после того как эта жилка перестанет вздрагивать?
Ведь в детстве, жизнь телесная и ее радости еще занимает в сознании каждого человека гораздо больше места, нежели жизнь непосредственно духовная, и от того, смерть воспринимается прежде всего как лишение этих радостей и естественно казалась ужасной. Как же так - я, такой молодой и жадный до удовольствий, даримых жизнью, привыкший их получать, когда-то перестану не только получать приятное ощущения от жизни, но и вообще, любые ощущения!? Согласитесь, это так…
Становясь старше, люди, всё более и более рассматривают смерть как предел, который не дает человеку времени для постижения сути вещей, для духовного самосовершенствован ия, и это также кажется и обидным, и страшным. Но это, уже совсем другой страх - страх не успеть, страх умереть раньше чем сумеешь постичь самое главное в жизни, соприкоснуться с истиной. Умереть, не познав истины, тоже страшно, но этот страх уже не вызывал животные содрогания тела, боящегося умереть, а только горечь, доходящую до легкой степени скорби.
Когда все общество вокруг озабочено только двумя вещами: как заработать
денег на развлечения, и как на заработанные деньги получить больше комфорта
и удовольствия, к сердцу медленно и неуклонно подступает тоска. Это
происходит не вдруг, а постепенно, незаметно, но неуклонно прогрессирует все
больше и больше, как раковая опухоль, которая сперва никому не видна, но
рано или поздно вырастает до огромных размеров и душит породившую ее ткань.
И когда эта тоска прорывается на уровень сознания, становится
совершенно очевидно, что смысла в жизни никакого нет, ибо если бы он был,
люди искали бы именно его, а не крутились все как один в конвейере
"заработок - удовольствие". Когда все вокруг живут именно по этим правилам,
а ты сам живешь по совершенно иным, становится понятным, что жизнь твоя
совершенно излишняя, и ни никому не нужна, и все попытки найти ее смысл и
соприкоснуться с истиной абсолютно тщетны, ибо нельзя искать ее в одиночку,
и нельзя быть лишь одному озабоченным ее поиском.
И тогда начинаешь искать себе подобных, но находишь их, только для того
чтобы убедиться, что разговор о поиске истины всякий раз подменяется борьбой
авторитетов. Утверждение своего авторитета есть не что иное как один из
сортов поверхностного удовольствия, от поисков которого пытаешься убежать. Многократное и бесполезное бегство от того, от чего убежать нельзя, изматывающий темп жизни, заставляющей делать множество вещей - работать на дурацкой работе, учится в нежелаемой школе, или того хуже, общаться с неинтересными людьми на неинтересные темы, - вызывает все большую усталость и желание забыться сном. Долгим сном. Долгим как смерть.
Могу поспорить, что у каждого бывали такие минуты, что хочется умереть, потому что жизнь иногда подставляет нас и представляется совершенно
бессмысленным занятием. И даже не потому что, что скорее всего ты стал слаб, и не можешь поднатужиться и понять какие-то вещи поосновательнее и поглубже, соприкоснуться с истиной. Усталое тело, гудящая голова, ноющий позвоночник, боль в мышцах предплечья, сведенных компьютерным спазмом от многочасового сидения за клавиатурой говорят: зачем тебе все это надо? С кем ты этим поделишься? А если не с кем, то ты с этим и умрешь. Не все ли тебе равно, с чем тебе умирать? Ведь смерть - это вечное небытие, и тебе не понадобится собранный тобой багаж. Ты все равно оставишь его перед тем как сесть в свой последний поезд. Так не мучай нас понапрасну - умри сейчас, дай нам отдых, дай нам покой.
И вечное небытие уже вовсе не кажется страшным, оно не пугает, а
наоборот, странным образом притягивает, манит, кажется избавлением от всех
разочарований, от постоянной боли изношенного тела, от первых признаков
старения, от постоянной усталости.
*Я беру свой любимый японский разделочный
нож, медленно прикладываю его к груди пониже мечевидного отростка, берусь двумя руками за рукоять и хочу нажать со всей силы, чтобы лезвие вспороло аорту, чтобы моя горячая кровь излилась через рану тугими толчками, и чтобы наступил долгожданный вечный сон.
Я медленно усиливаю нажим, показывается первая крохотная капелька
крови. И тут на меня внезапно нападает нелепый животный страх, телесный
страх, страх процесса умирания, страх физической боли, вызванной процессом
насильственного расставанием с жизнью, несмотря на явную бесполезность
последней.
Тело начинает дрожать крупной дрожью, на лице выступает постыдный пот.
Я отнимаю нож от груди и пробую на вкус соленую кровь на кончике лезвия.
Потом аккуратно споласкиваю нож в раковине, отрезаю им кусок швейцарского
сыра и медленно, сосредоточенно жую. Затем накапываю в стакан с водой
тридцать капель валокордина, и глотаю залпом.
Потом долго сижу на корточках в углу, пытаясь унять дрожь в мышцах и
думаю от том, что человек - удивительно нелогичное существо. Я держу себя
левой рукой за правое запястье, и тонкая жилка под моими пальцами бьется
частыми тугими толчками.*
этого факта он должен придти к большему согласию с самим собой, к осознании
нелепости собственных желаний и поведения и попытаться упорядочить их и
согласовать между собой.
Но как выясняется, согласовать самого себя с самим собой не так-то
просто. И более всего это сказывается на отношении к смерти. В детстве, наверно все боятся смерти. Не процесс умирания и не мучения, связанные с
расставанием с жизнью, а именно вечное небытие, которое должно
воспоследовать за актом смерти, действительно внушает неизъяснимый ужас.
Это, совершенно иррациональный страх, с которым почти нельзя бороться. Никакие приятные мысли - например, о предстоящем свидании с любимым человеком, о возможности заработать много денег, о перспективах стать знаменитым - ничто из этого не поможет по-настоящему забыть об этом постыдном страхе, который, раз в месяц непременно охватывает среди ночи, заставляя стискивать зубы, и подолгу держаться за пульс, считая одно за другим частые вздрагивания лучевой артерии под тонкой кожей запястья - сколько их еще осталось, этих ударов? Что станет после того как эта жилка перестанет вздрагивать?
Ведь в детстве, жизнь телесная и ее радости еще занимает в сознании каждого человека гораздо больше места, нежели жизнь непосредственно духовная, и от того, смерть воспринимается прежде всего как лишение этих радостей и естественно казалась ужасной. Как же так - я, такой молодой и жадный до удовольствий, даримых жизнью, привыкший их получать, когда-то перестану не только получать приятное ощущения от жизни, но и вообще, любые ощущения!? Согласитесь, это так…
Становясь старше, люди, всё более и более рассматривают смерть как предел, который не дает человеку времени для постижения сути вещей, для духовного самосовершенствован ия, и это также кажется и обидным, и страшным. Но это, уже совсем другой страх - страх не успеть, страх умереть раньше чем сумеешь постичь самое главное в жизни, соприкоснуться с истиной. Умереть, не познав истины, тоже страшно, но этот страх уже не вызывал животные содрогания тела, боящегося умереть, а только горечь, доходящую до легкой степени скорби.
Когда все общество вокруг озабочено только двумя вещами: как заработать
денег на развлечения, и как на заработанные деньги получить больше комфорта
и удовольствия, к сердцу медленно и неуклонно подступает тоска. Это
происходит не вдруг, а постепенно, незаметно, но неуклонно прогрессирует все
больше и больше, как раковая опухоль, которая сперва никому не видна, но
рано или поздно вырастает до огромных размеров и душит породившую ее ткань.
И когда эта тоска прорывается на уровень сознания, становится
совершенно очевидно, что смысла в жизни никакого нет, ибо если бы он был,
люди искали бы именно его, а не крутились все как один в конвейере
"заработок - удовольствие". Когда все вокруг живут именно по этим правилам,
а ты сам живешь по совершенно иным, становится понятным, что жизнь твоя
совершенно излишняя, и ни никому не нужна, и все попытки найти ее смысл и
соприкоснуться с истиной абсолютно тщетны, ибо нельзя искать ее в одиночку,
и нельзя быть лишь одному озабоченным ее поиском.
И тогда начинаешь искать себе подобных, но находишь их, только для того
чтобы убедиться, что разговор о поиске истины всякий раз подменяется борьбой
авторитетов. Утверждение своего авторитета есть не что иное как один из
сортов поверхностного удовольствия, от поисков которого пытаешься убежать. Многократное и бесполезное бегство от того, от чего убежать нельзя, изматывающий темп жизни, заставляющей делать множество вещей - работать на дурацкой работе, учится в нежелаемой школе, или того хуже, общаться с неинтересными людьми на неинтересные темы, - вызывает все большую усталость и желание забыться сном. Долгим сном. Долгим как смерть.
Могу поспорить, что у каждого бывали такие минуты, что хочется умереть, потому что жизнь иногда подставляет нас и представляется совершенно
бессмысленным занятием. И даже не потому что, что скорее всего ты стал слаб, и не можешь поднатужиться и понять какие-то вещи поосновательнее и поглубже, соприкоснуться с истиной. Усталое тело, гудящая голова, ноющий позвоночник, боль в мышцах предплечья, сведенных компьютерным спазмом от многочасового сидения за клавиатурой говорят: зачем тебе все это надо? С кем ты этим поделишься? А если не с кем, то ты с этим и умрешь. Не все ли тебе равно, с чем тебе умирать? Ведь смерть - это вечное небытие, и тебе не понадобится собранный тобой багаж. Ты все равно оставишь его перед тем как сесть в свой последний поезд. Так не мучай нас понапрасну - умри сейчас, дай нам отдых, дай нам покой.
И вечное небытие уже вовсе не кажется страшным, оно не пугает, а
наоборот, странным образом притягивает, манит, кажется избавлением от всех
разочарований, от постоянной боли изношенного тела, от первых признаков
старения, от постоянной усталости.
*Я беру свой любимый японский разделочный
нож, медленно прикладываю его к груди пониже мечевидного отростка, берусь двумя руками за рукоять и хочу нажать со всей силы, чтобы лезвие вспороло аорту, чтобы моя горячая кровь излилась через рану тугими толчками, и чтобы наступил долгожданный вечный сон.
Я медленно усиливаю нажим, показывается первая крохотная капелька
крови. И тут на меня внезапно нападает нелепый животный страх, телесный
страх, страх процесса умирания, страх физической боли, вызванной процессом
насильственного расставанием с жизнью, несмотря на явную бесполезность
последней.
Тело начинает дрожать крупной дрожью, на лице выступает постыдный пот.
Я отнимаю нож от груди и пробую на вкус соленую кровь на кончике лезвия.
Потом аккуратно споласкиваю нож в раковине, отрезаю им кусок швейцарского
сыра и медленно, сосредоточенно жую. Затем накапываю в стакан с водой
тридцать капель валокордина, и глотаю залпом.
Потом долго сижу на корточках в углу, пытаясь унять дрожь в мышцах и
думаю от том, что человек - удивительно нелогичное существо. Я держу себя
левой рукой за правое запястье, и тонкая жилка под моими пальцами бьется
частыми тугими толчками.*
Обсуждения Не желая жить...