Евгений Михайлович Лукашин, 36 лет, врач-хирург по профессии, готовится встретить Новый год наедине со своей невестой Галей в новой квартире по адресу 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12, куда Женя с мамой переехали накануне. С утра выпал молоденький снежок. Люди спешат за новогодними покупками. Кто-то не успел купить елку и оттягивал этот замечательный момент до самого праздника. Кто-то бежал на ближайшую новогоднюю ярмарку, чтобы оторвать продуктовый набор. За шампанским как всегда не пробиться. Несколько Дедов Морозов и Снегурочек из службы быта «Заря» торопились к автобусам. Сегодня самый плотный график.
Лукашин стоит у окна и готовит любовное признание Гале. Они уже два года как вместе и сегодня он решается сделать ей предложение. В голове все перемешалось. Слова – не те, мысли не те. Мама гремит на кухне посудой. Нет, надо собраться! Такой ответственный момент. А не убегать как в прошлый раз в Ленинград.
- Женя, у нас кончился хлеб и масло, - голос матери вывел Лукашина из оцепенения.
- Мама, я сейчас схожу в магазин.
Лукашин спускается по ступенькам, а Павлик с веником в руках и портфелем выходит из лифта. Они разминулись буквально на одну минуту.
- Женька дома? – спрашивает Павлик у Марины Дмитриевны.
- Павлик уехал, - недовольно отвечает мама, вытирая руки о передник.
- То есть, как это уехал? – брови Павлика недоуменно ползут вверх. – Мы же договаривались идти в баню! Мы каждое…
- Знаю, Павлик, знаю, - грустным голосом говорит Марина Дмитриевна. – Но сегодня особый день.
- Вот поэтому мы и идем в баню.
- Женя уехал к своей невесте, и будет встречать новый год с ней.
Не желая больше слушать уговоры Павлика, мама закрывает дверь перед его носом.
- Странно,- буркнул Павлик, и взяв веник подмышку, направился к лифту.
В тот момент, когда Павлик выходил из подъезда, сердце Лукашина екнуло. Он остановился у полки с батонами. В глазах потемнело. В горле пересохло.
- С вами все в порядке? – словно из небытия раздался чей-то незнакомый голос.
- Да, что-то сердце пошаливает, - глухим голосом ответил Женя.
- Такой молодой, а уже сердце.
Лукашин вышел из магазина и вдохнул полной грудью морозный воздух.
- Черт возьми, прямо первый раз со мной такое.
Лукашин идет обратно к своему дому. На этот раз он едет на лифте. Марна Дмитриевна открывает дверь.
- Вы к кому? – спрашивает она.
- Мама, ты что, это же я Женя- твой сын.
Глаза женщины как-то сузились. Морщин на лице стало как-то больше.
- Не шутите, молодой человек, мой сын Женя Лукашин погиб ровно год назад в авиакатастрофе при подлете к Ленинграду.
У Лукашина подкосились ноги.
- Как погиб, мама, я только что вышел из дома, чтобы купить хлеб и масло. Ты же сама сказала, что надо сходить в магазин.
- Перестаньте меня разыгрывать, - дверь с сухим треском закрылась.
Лукашин спускается вниз.
- Женька! Вот черт! – слышится Голос Павлика.- Я Марина Дмитриевна сказала, что ты уехал к своей невесте встречать новый год. А я решил вернуться и позвонить от нее.
- Павлик, - дрожащим голосом промолвил Лукашин. – Со мной что-то не то твориться.
- Правильно, надо сходить в баньку, попариться, принять пару капель для настроения..
- Подожди, ты когда от меня ушел?
- Да минут десять-пятнадцать, а что?
Лукашин посмотрел в свои окна. Он вдруг увидел себя самого полчаса назад сочиняющего признание Гале.
- Посмотри, - Лукашин указал вверх. – Павлик кого ты видишь в моем окне.
- Никого, ты что, старик, уже принял с утра?
Лукашин дрожащими руками запахнул полы расстегнутой дубленки.
Вдруг, позади раздался какой-то странный звук. Лукашин обернулся. В снег стали падать обломки самолета. Кусок фюзеляжа упал в нескольких метрах, разрезав чей-то красный «Москвич» пополам. Через мгновение с неба посыпались чемоданы, обломки самолета и…люди.
Послышался женский истошный крик. Вдруг, прямо перед Лукашиным упало кресло. К своему ужасу он увидел себя самого, пристегнутого к креслу. На бледном лице застыла маска ужаса и смерти. Женя развернулся и побежал прочь от этого места.
Когда он остановился, ему нечем было дышать. Он увидел высокую стену замка Шотаден. Стена была покрыта изумрудного цвета мхом. Лукашин попытался забраться на стену, но что-то больно ужалило его в шею.
- Черт! – кровь брызнула из раны.
Последнее, что успел перед смертью увидеть Лукашин, были удивленные глаза мэтра Пьера Кошона. Он спешил на заседание самого главного суда в своей жизни….
Лукашин стоит у окна и готовит любовное признание Гале. Они уже два года как вместе и сегодня он решается сделать ей предложение. В голове все перемешалось. Слова – не те, мысли не те. Мама гремит на кухне посудой. Нет, надо собраться! Такой ответственный момент. А не убегать как в прошлый раз в Ленинград.
- Женя, у нас кончился хлеб и масло, - голос матери вывел Лукашина из оцепенения.
- Мама, я сейчас схожу в магазин.
Лукашин спускается по ступенькам, а Павлик с веником в руках и портфелем выходит из лифта. Они разминулись буквально на одну минуту.
- Женька дома? – спрашивает Павлик у Марины Дмитриевны.
- Павлик уехал, - недовольно отвечает мама, вытирая руки о передник.
- То есть, как это уехал? – брови Павлика недоуменно ползут вверх. – Мы же договаривались идти в баню! Мы каждое…
- Знаю, Павлик, знаю, - грустным голосом говорит Марина Дмитриевна. – Но сегодня особый день.
- Вот поэтому мы и идем в баню.
- Женя уехал к своей невесте, и будет встречать новый год с ней.
Не желая больше слушать уговоры Павлика, мама закрывает дверь перед его носом.
- Странно,- буркнул Павлик, и взяв веник подмышку, направился к лифту.
В тот момент, когда Павлик выходил из подъезда, сердце Лукашина екнуло. Он остановился у полки с батонами. В глазах потемнело. В горле пересохло.
- С вами все в порядке? – словно из небытия раздался чей-то незнакомый голос.
- Да, что-то сердце пошаливает, - глухим голосом ответил Женя.
- Такой молодой, а уже сердце.
Лукашин вышел из магазина и вдохнул полной грудью морозный воздух.
- Черт возьми, прямо первый раз со мной такое.
Лукашин идет обратно к своему дому. На этот раз он едет на лифте. Марна Дмитриевна открывает дверь.
- Вы к кому? – спрашивает она.
- Мама, ты что, это же я Женя- твой сын.
Глаза женщины как-то сузились. Морщин на лице стало как-то больше.
- Не шутите, молодой человек, мой сын Женя Лукашин погиб ровно год назад в авиакатастрофе при подлете к Ленинграду.
У Лукашина подкосились ноги.
- Как погиб, мама, я только что вышел из дома, чтобы купить хлеб и масло. Ты же сама сказала, что надо сходить в магазин.
- Перестаньте меня разыгрывать, - дверь с сухим треском закрылась.
Лукашин спускается вниз.
- Женька! Вот черт! – слышится Голос Павлика.- Я Марина Дмитриевна сказала, что ты уехал к своей невесте встречать новый год. А я решил вернуться и позвонить от нее.
- Павлик, - дрожащим голосом промолвил Лукашин. – Со мной что-то не то твориться.
- Правильно, надо сходить в баньку, попариться, принять пару капель для настроения..
- Подожди, ты когда от меня ушел?
- Да минут десять-пятнадцать, а что?
Лукашин посмотрел в свои окна. Он вдруг увидел себя самого полчаса назад сочиняющего признание Гале.
- Посмотри, - Лукашин указал вверх. – Павлик кого ты видишь в моем окне.
- Никого, ты что, старик, уже принял с утра?
Лукашин дрожащими руками запахнул полы расстегнутой дубленки.
Вдруг, позади раздался какой-то странный звук. Лукашин обернулся. В снег стали падать обломки самолета. Кусок фюзеляжа упал в нескольких метрах, разрезав чей-то красный «Москвич» пополам. Через мгновение с неба посыпались чемоданы, обломки самолета и…люди.
Послышался женский истошный крик. Вдруг, прямо перед Лукашиным упало кресло. К своему ужасу он увидел себя самого, пристегнутого к креслу. На бледном лице застыла маска ужаса и смерти. Женя развернулся и побежал прочь от этого места.
Когда он остановился, ему нечем было дышать. Он увидел высокую стену замка Шотаден. Стена была покрыта изумрудного цвета мхом. Лукашин попытался забраться на стену, но что-то больно ужалило его в шею.
- Черт! – кровь брызнула из раны.
Последнее, что успел перед смертью увидеть Лукашин, были удивленные глаза мэтра Пьера Кошона. Он спешил на заседание самого главного суда в своей жизни….
Обсуждения Настоящая ирония судьбы