Libertango

Я родилась меланхоликом. Так бывает. Ничего удивительного, типов темперамента всего четыре, так что выбор небольшой. Меланхолик – довольно противный темперамент. Это люди созданные для того чтобы любить и плакать. Не обязательно все вместе, можно и по отдельности, просто ничего другого они хорошо делать все равно не умеют. Сангвиники хорошо умеют смеяться, флегматики созданы для устойчивости, холерики для движения, а меланхолики, так, чтоб жизнь малиной не казалась.

И конечно, сразу, как только я родилась я и принялась делать то, что лучше всего умею. Я была в этом никак не повинна. Темперамент выдается человеку при рождении, и сделать с этим ничего нельзя. Но мне довольно быстро объяснили, что любить и плакать в этом мире совершенно не принято. Это неприлично, стыдно, глупо, смешно в конце концов. И хорошие, умные девочки так себя не ведут. Я хотела быть хорошей и умной девочкой. Я училась не любить и не плакать. Но поскольку научиться этому нельзя, то я училась прятать свою любовь и свои слезы. Я училась их ловить и перехватывать на полпути наружу. Это называется «быть сильной». Быть сильной означает ничего не чувствовать или хотя бы качественно делать вид, что ты ничего не чувствуешь, ни любви ни боли. Сильные люди – они как камень, им ничего не делается. Как если бы они были мертвыми.

Это было конечно очень нелегко. А особенно мне. Потому что мне вообще зачем-то слишком много выдали чувств и эмоций. А может я, конечно, сама столько нахапала, наверно от жадности. И у меня по началу все это плохо получалось. Но я очень старалась. И в конце концов научилась. Я научилась давить свои слезы, и делать так чтобы никто не заметил, когда я влюбляюсь.

К своему совершеннолетию я стала очень сильной девушкой с легкой шизофренией и глубокой депрессией, то есть как раз нормальным человеком. И все бы ничего. Только совсем не хотелось жить. Хоть убей.

Когда я как-то задумала это сделать, я внезапно обнаружила, что глядя в глаза своей смерти, все что я могу – это любить и плакать, потому что собственно уже какая разница? И тогда мне снова захотелось жить. Такой парадокс.

Потом умные дядьки психологи мне объяснили, что меня обманули в детстве. Что можно и любить и плакать сколько влезет. Что это не грех и даже не преступление. Что ни в уголовном кодексе, ни в 10 заповедях таких запретов нет. Вот убить человека или ограбить – это ужасно плохо, а влюбиться там или разреветься – в этом нет ничего плохого, а даже наоборот.

И я начала переучиваться обратно. Но не тут-то было. Я 20 лет учила себя становиться камнем. Снова стать живой оказалось не так-то просто. То есть мало сказать – теперь я могу себе позволить плакать и любить. Слезы застревают комом в горле, а любовь перехватывает грудную клетку кольцом и не дает дышать. И они совершенно не собираются выходить наружу. Боятся наверно.

Очень хорошо мне помог в этом мой ребенок. Когда я была им беременна, я внезапно обнаружила, что не могу больше совершенно запирать свои эмоции. Что они выходят из меня раньше, чем я успеваю испугаться, что они выйдут. Моя беременность вернула мне все мои невыплаканные за жизнь слезы: слезы умиления, слезы сочувствия, слезы радости и счастья, слезы отчаяния и горя. Я выплакала их все. Мы выплакали их все. Так вышло. И всю мою нерозданную за предыдущую жизнь любовь он тоже забрал себе. Иначе бы наверно ничего не получилось.

Оказалось, разрешить себе свои чувства - пол дела, надо их научиться еще проявлять. Иначе тебя разорвет как хомячка на части. Потому что раньше ты учился их не проявлять, а прятать. А это совсем другой процесс. Доведенный до автоматизма. Нас всех этому отлично учат. А как научиться снова быть живым? Все что ты знал и умел до этого никак не может тебе здесь пригодиться. Приходится двигаться наугад.

Но с каждым разом у меня получается все лучше и лучше. Можно сказать, что мне еще повезло. Потому что разучивалась я целых 20 лет, а обратный путь удалось почти преодолеть за 10. У меня были хорошие учителя.

Страшно конечно, я не спорю. Порою ужасно страшно. Непривычно. Но я не намерена отступать.

Потому что у меня больше нет времени бояться. Потому что жизнь вообще коротка, а моя особенно. Потому что время, отданное страхам – бессмысленно потраченное время. Я и так слишком много им отдала.

Потому что мир прекрасен и огромен, в нем столько слез и любви, что остатка моей жизни все равно не хватит, чтобы прожить их все. Но я постараюсь, сколько успею.

Потому что жизнь нам выдана, для того чтобы быть живыми.

Потому что я создана для того чтобы плакать и любить.