Калецкуми

       Маргарита шла домой в отчаянии. Это всё! Это катастрофа! Приговор. Самый ужасный приговор, который может быть! Её, её маленькая Наденька ни когда больше не сможет ходить. Таков приговор врачей: прогрессирующий паралич... Неужели моя шустрая Наденька, которая всегда так бегала и резвилась, всю свою оставшуюся, да ещё и толком не начавшуюся жизнь проведёт в инвалидном кресле?

       О, Господи! За что такая кара?! От ужаса происходящего в голове гудело, звенело в ушах, не хотелось ни есть, ни пить, ни спать, ни просто жить. А Наденька, вот уже больше месяца не встававшая с постели всё ещё надеялась на выздоровление. Не скажешь ведь такой крохе правду...

       Шли дни, месяцы. Жизнь продолжалась и как бы текла своим чередом. Ещё не выросший маленький человечек - инвалид. Как будто всё так идолжно было быть. От горя у Маргариты изменился цвет лица - оно стало каким-то землистым и тусклым, взгляд - холодным, появились первые седые волосы И походка изменилась - вместо привычного цоканья каблучками, - стала какой-то еле слышной, как у монашки. И характер стал каким-то замкнутым, молчаливым. Не было больше той весёлой и задорной Риты.

       Не смотря на то, что приговор врачей был окончательным и бесповоротным Маргарита продолжала на что-то надеяться, сама не зная на что. Наверно - на чудо. Она не знала ни одной молитвы и просила Бога об этом чуде, как могла.

       По ночам Риту мучали кошмары. То её хватали когтистыми лапами какие-то чудовищные звери-мутанты, то какая-то невиданная сила поднимала вверх и больно швыряла об землю, то сама земля переворачивалась... И так из ночи в ночь... И вдруг...голубое небо, освещённый ярким солнцем зелёный сосновый лес, чисиая речка, маленькая деревушка на том берегу, а навтречу ей бежит и смеётся здоровая Надя. "Аньликяй" - услышама Маргарита голос откуда то сверху и тут-же проснулась. Её сердце судорожно колотилось. Надя спала. За окном ярко светила полная Луна и дул сильный юго-восточный ветер-суховей. Это вещий сон, - сразу догадалась Рита, и записала на клочке бумаги название приснившейся деревушки. Всю оставшуюсю часть ночи она усердно ворошила все имеющиеся дома географические карты, справочники и путеводители. Шарила и по интернету. Но тщетно. Аньликяя просто ни где не было. Да и могла ли быть такая маленькая деревушка на карте? Но в то, что она есть - Маргарита поверила сразу.

       Едва дождавшись утра, ни сказав ни кому ни слова, Маргарита с первым троллейбусом отправилась на автовокзал. "Ехать!" - твердил ей внутренний голос..

       - Один до Аньликяя! - забыв про всё произнесла она, подойдя к билетной кассе.

       - Куда? - переспросила кассир

       - До Аньликяя!

       - Ты что, с Луны? Или с похмелья?

       - С Марса!, разозлившись ляпнула Маргарита, Ну, ладно, - на ближайший до конечной.

       - Из дурдома чтоли сбежала, буркнула кассир и выдала билет.

       Полтора часа в мягком автобусе пролетели незаметно. Трое грибников попросили водителя сделать остановку. Здесь! Осенило Маргариту и она тоже направилась к выходу. Необъяснимая интуиция и еле заметная лесная тропа вели её вперёд. Ровно час ходьбы быстрым шагом и ...вот она река и та самая деревушка на том берегу. Босая девчонка лет двенадцати, на деревянном мосточке полощет бельё.

       - Это что за деревня? - крикнула Маргарита и с трепетом замерла в ожидании.

       - Аньликяй! - ответила девочка.

       - Как? - не веря своим ушам переспросила Маргарита,

       - Аньликяй! Здесь раньше латыши жили, ссыльные, поэтому так и называется.

       От неожиданности у Маргариты подкосились ноги и она упала на прибрежный песок.

       - Что с Вами, тёть? Вы к нам?

       - Да!, - плача от радости произнесла Маргарита.

       - Ну сейчас перевезу.

       И вот Маргарита уже в лодке, рядом с крепкой, загорелой деревенской девчонкой.

       - Вы к бабе Вере, тёть?

       - К какой бабе Вере?

       - Ну Вы лечиться?

       - Да! Только не лечиться, пока договориться только... Не сама я. Я то здоровая, как лошадь... и опять заплакала.

       - Ну хватит реветь! Моя бабушка и мёртвого может поднять. Я ей тоже помогаю и учусь заодно. Анфиска меня зовут, а Вас?

       - А лечить нужно Надежду?

       - Верно ты догадалась.

       - Будет она здорова через девять месяцев. Как я будет, сильная и крепкая.

       Ни чего себе, и имя знает, подумала про себя Маргарита.

       Вошли в избу. Баба Вера сидела на старинной кровати, подобрав под себя ноги и курила самокрутку. Своим худощавым видом она чем-то напомнила Маргарите Бабу Ягу...

       - Здравствуйте., - робко произнесла Маргарита.

     - Здравствуй, дочка. Разувайся и становись вот сюда, - Баба Вера указала на передний угол.

       Маргарита сняла кроссовки и встала.

       - Не так, носочки тоже снимай и босичком становись.

       - Так я только договориться, лечить то не меня надо! - попыталась возразить Маргарита.

       - Знаю. Делай, что я говорю. Вот так. Молодец. Баба Вера зажгла лампаду. - Раба Божия Маргарита крещёная?

       - Да.

       - Грешна?

       - Да.

       - "Отче наш" знаешь?

       - Это что такое?

       - Это Молитва Господняя, дочка.

       - Нет, не знаю.

       - А ты вообще какие молитвы знаешь?

       - Ни каких.

       Баба Вера дала в руки Маргариты книжку.

       - Опускайся на колени и читай вот отсюда.

       Маргарита прочитала молитву один раз, вотрой, третий... и вдруг внезапно вскрикнула от нестерпимой боли в ступнях.

       - Всё дочка, всё. Терпи, - успрокаивала её Баба Вера, - Видишь, как ты сильно грешна! Я только чуть угольками прикоснулась, и такие ожоги. Это говорит о том, что ты грешна очень сильно. Теперь вытяни вперёд ладони.

       На этот раз боль не была неожиданностью и Маргарита стерпела.

       - Вот видишь, и здесь то же самое показало. Ну теперь садись за стол, а ты, Анфис, налей ка чаю.

       - Будет твоя дочка здоровой ровно через девять месяцев - начала Баба Вера.

       - А когда привозить, - можно завтра, - трепеща от радостного ожидания перебила Маргарита.

       - Нет. Её вообще не нужно привозить. Будешь ты приезжать к нам на процедцры девять раз через месяц. Предупреждаю сразу - будет очень больно.

       - Не понимаю. Ведь больна то не я?!

       - Слушай, дочка, всё по прядку и поймёшь. Ты, дочка, нарушила, калецкуми, и не один раз.

       - Что? Перебила Маргарита.

       - Калецкуми - основу счастья ты нарушила. Калецкуми, дочка, - это основа счастья - отказ от искусственных абортов и прелюбодеяний. А ты шесть абортов сделала, да прелюбодействовала ещё - правду я говорю?

       - Всё так и было.

       - Так вот за это тебя Бог и наказал болезнью дочери.

       Маргарита зарыдала.

       - Плакать не надо. Слезами тут не поможешь. Сделаешь всё. как я скажу и через девять месяцев Наденька будет абсолютно здоровой. Тебе надо хотябы частично искупить свой грех.

       - Так что же всё-таки делать?

       - Завтра утром сходишь в церковь, на исповедь. Заодно свечу поставишь Спасителю за здравие рабы Божьей Надежды. А ко мне приедешь на третий день. С собой возьмёшь три свечи, три полотенца, не махровых, два чистых мужских носовых платка. Всё запомнила?

       - Всё. Три свечи, три полотенца и два носовых платка.

       - Ну на сегодня всё.

       - Сколько с меня?

       - Ни сколько.

       Маргарита достала пятитысячную купюру.

       - Спрячь, дочка, и ни когда больше не доставай. Я от души помогаю.

       Попрощавшись с Бабушкой Верой Маргарита всесте с Анфиской направились к лодке.

       - Правда Надя будет здорова? - ещё раз переспросила Маргарита у Анфиски.

       - Ну, конечно, правда. Ждём ровно через три дня! - на прощанье напомнила Анфиска...

       Трое суток прошли в тревожном ожидании. Конечно, не о том, что будет больно, думала Маргарита - ей так хотелось, чтобы Наденька поскорее поправилась.

     Когда Маргарита лесной тропой вышла к деревне, Анфиска уже ждала её в лодке. На этот раз она пригласила её не в избу, а во времянку, стоящую во дворе. Баба Вера была уже там. Там также в переднем углу висели иконы, а посредине стояла старая металлическая кровать без матраса.

       - Всё принесла, дочка?

       - Всё.

     - Давай сюда.

       Баба Вера зажгла три свечи.

       - Теперь становись на колени и трижды читай "Отче наш".

       Маргарита снова ожидала жгучую боль в ступнях, но этого не призошло.

       - Теперь вставай и раздевайся до гола. Всё снимай, кроме крестика, кольца и серёжек.. Да, заколку тоже можешь оставить. Вот так. - Тем временем Анфиска сложила один из носовых платков и дала в руки Маргарите.

       - Это сами вложите в рот и накусите зубами, - чтобы было легче терпеть боль. А вторым платком я сейчас сделаю так, чтобы он не выпал. - Анфиска туго завязала кончики платка на затылке у Маргариты.

       - Носом дышите нормально? - Маргарита утвердительно кивнула головой. - Теперь ложитесь на кровать на живот, ступни просовывайте между прутьями спинки кровати.

       Пока Маргарита ложилась на металлическую сетку, Анфиска ловко подсунула ей одно полотенце под груди, а вторым туго связала ноги у щиколоток.

       - Руки вытягивайте вперёд, тоже через кроватную спинку, скомандовала Анфиска и тоже связала их полотенцем у запястий.

       - Ну теперь Вы ни куда не денетесь, - с улыбкой сказала Анфиска, - Не бойтесь. Боль воспринимайте как должное, думайте об искуплении греха, о Наденьке, о Боге.

       Баба Вера и Анфиска вынули из стоящего в углу ведра по пучку из семи замоченных прутьев и с двух сторон встали у Маргариты.

       - С Богом! - произнесла Баба Вера и, высоко взмахнув, первой ударила Маргариту по лопаткам. Потом Анфиска, потом опять Баба Вера. Маргарита терпела хорошо. Лишь изредка, когда удары получались особенно больными, слегка постанывала сквозь носовые платки и нистинктивно напрягалась, пытаясь освободить связанные руки и ноги. Удар за ударом постепенно полосовали до крови тело молодой женщины, спускаясь всё ниже и ниже: с лопаток на поясницу, потом на ягодицы, бёдра, икры. Когда было исполосовано почти всё тело Маргариты, Баба Вера и Анфиска подошли к её ступням. Первой поперёк ступней потянула розгами Баба Вера. Потом - Анфиска. Потом Баба Вера вдоль правой ступни от пятки к пальцам. - Аминь! - Потом Анфиска вдоль левой. - Аминь!

       Анфиска тут-же развязала оба полотенца и носовой платок, а Баба Вера принесла какой-то отвар из трав и буквально улила им Маргариту.

       Как и было назначено, процедура повторялась каждый месяц. Тогда был август. Теперь вот уже апрель к концу подходит. Наденьке лучше не становилось. Маргарите в голову лезли разные мысли. Надо было ехать в девятый раз. Может не ехать? Шарлотаны? Тогда почему бесплатно? Садисты? тоже что-то не похоже. Маргарита думала, разглядывая перед зеркалом своё уже восемь раз исполосованное тело и отдирая засохшие струпья? Зачем всё это? Глупость какая-то. Вдруг её взгляд упал на беспомощно лежащую Наденьку. Неет! Ехать! Ну что ты, Ритка, шкуру свою желеешь? ЕЕЕХХХААТЬ! Не прощу я себе этого, если не поеду!

       На этот раз Бабы Веры дома не было.

       - В район она уехала, на базар, - сказала Анфиска. - Сегодня одна Вас буду мучать. Поздравляю! Последний раз сегодня! За полное здравие рабы Божьей Надежды! Тёть Рит, не обижайтесь на меня, но сегодня Вам будет потруднее, чем всегда: Вам надо будет пострараться терпеть без носовых платков и привязывания, а сечь Вас буду я больнее, чем всегда. Так нужно.

     - Всё стерплю, лишь бы Наденька поправилась, признесла Маргарита и решительно легла на металлическую сетку кровати.

       - Поправится. Куда ж она денется.

       На этот раз Анфиска наносила удары так, что кончики прутьев захлёстывали на бока Маргариты, до крови рассекая нежную кожу, а когда спустилась до бёдер, то попросила слегка раздвинуть ноги так, чтобы кончики прутьев захлёстывали на внутренние их поверхности. Поскольку была одна, Анфиска поочерёдно заходила то с одной, то с другой стороны. И старалась. Старалась от души. Маргарита терпела хорошо, лишь иногда слегка постанывала. А под конец, попросила Маргариту встать и исхлестала ей ноги сперели.

       Как только процедура была окончена, дверь во времянку открылась и на пороге появилась... Надя! Как будто ни чего с ней и не было. Маргарита, не веря происходящему забилась в истерике, а потом подбежала к дочери, схватила её на руки и начала целовать, целоваь, целовать...

       - Ой. прости, дочур, я ж одеться не успела, в крови тебя перепачкала. Да ладно, дома отмоемся. А как же ты нашла меня?

       - Да просто, встала - захотела погулять. Потом в автобус села.

       - А через речку как?

       - Перелетела.

       - Как перелетела?

       - Да просто, перелетела! Хочешь, мам. тебя научу. Нука возьми меня за ручку.

       - Как только Маргарита взяла руку дочери, какя-то невиданная Сила начала поднимать их обоих. Они медленно паря в воздухе вылетели через открытую дверь времяни и сделав круг над огородом Бабушки Веры, плавно приземлились.

       - Молодец, Надюха! Ты оказывается не только ходить научилась, но и леветировать. И маму уже этому учишь! Я очень рада за Вас обоих!

       А тут уже и Бабушка Вера с рынка вернулась. Сели все вместе пить чай.

       - Мы перед Вами в неоплатном долгу, - произнесла Маргарита.

       - Ни какой платы я с Вас не возьму, об этом даже не думайте. А вот расставаться с Вами, поверьте, жалко, - обмолвилась Бабушка Вера. - Девять месяцев всё-таки прошло. Знаешь что, дочка, у тебя на работе этим летом отпуск будет?

       - Будет.

       - Значит ждём вместе с Наденькой к нам отдыхать. Вон как у нас здесь красиво! Да теперь ты чиста душой, да и Наденька - просто сама невинность, а значит, мы сможем передать Вам все наши секреты. Научитесь - будете другим помогать. Так что ждём обязательно. Приедете?

       - Приедем!