"От сумы, от тюрьмы, от богодельни (дом престарелых) - не ручись". Русская пословица.
Предлагаю короткую и реальную историю, услышанную мною от моего ровесника.
В студенческие годы,
пока проверялось мое алиби,
Предлагаю короткую и реальную историю, услышанную мною от моего ровесника.
В студенческие годы,
пока проверялось мое алиби,
я оказался в КПЗ - камере предварительного заключения городского УВД.
Декабрь 1979 года.
До Нового 1980 года осталось около десяти дней. Предновогодняя веселая и радостная суета, запах елок,
мандаринов и свежевыпавшего снега.
Краснощекие девчонки стреляют озорными глазками, выбирая с кем, оттянутся по «полной программе» в новогоднюю ночь, а может быть и дальше.
У меня крутой вираж. Вместо прохладной и уютной студенческой библиотеки, я сижу в прокуренном кабинете на расшатанном стуле, словно его выбивали из-под седоков пару тысяч раз. Со слов гнилолицего милиционера, мне светит, как минимум – четыре года, «при чистосердечном признании».
Позже я выяснил, необходимо было кого – то закрыть и осудить, вместо отпрыска – мажора партэгеноссе из Городского комитета КП-СС.
Трое суток на нарах, со сквозняками, клопами - мутантами, которых я принял за круглых тараканов, пока один из них не впился мне в шею, истерическими монологами следователя с дергающимися глазами, обещавшим, проломить банкой, с коричневой краской, мой череп, если я не подпишу его протокол, с назойливой и растатуированной "подсадной уткой" в камере, выдающей себя за авторитетного бродягу, запредельно вонючая параша, все это было впереди.
Я вынес это испытание, ниспосланное мне Отцом Небесным.
Интересно как?
Первое, сколом со стенки я начертил шахматную доску на нарах, из хлеба - клейстера вылепил шахматные фигурки, чтобы играть с воображаемым следователем. Второе - кто понимает жизнь, тот умеет ждать и претерпевать. Спаситель терпел, и нам велел. Боль пройдет, раны заживут, а что подписано пером – не вырубишь топором до конца жизни. Третье - молчание - золото. Алиби мое подтвердилось. Через трое суток, но по внутреннему ощущению – девяносто дней, я вернулся в студенческую жизнь уже другим человеком.
Около трех лет я наблюдал за судьбой следователя, пока не узнал, что он, будучи пьяным, захлебнулся своей блевотиной.
Это известие вновь перенесло меня в камеру. Я вспомнил свои машинальные действия, облегчающие мое пребывание в камере. В шахматных партиях на нарах, мой воображаемый противник – следователь, проигрывал мне всегда. После очередного мата, я помещал фигурку короля следователя, то есть самого следователя, в ладони, и медленно запрессовывая, превращал следователя в шарик. Затем вонзив сколы из «шубы» - стенки в следователя, бросал изуродованную фигуру в парашу - унитаз.
Отпрыска – мажора застрелят в гараже через тринадцать лет, а его отца - партэгеноссе Горкома КП-СС разобьет паралич.
«Дети человеческие творят зло, потому что не знают, наказание не скоро». Библия.
Декабрь 1979 года.
До Нового 1980 года осталось около десяти дней. Предновогодняя веселая и радостная суета, запах елок,
мандаринов и свежевыпавшего снега.
Краснощекие девчонки стреляют озорными глазками, выбирая с кем, оттянутся по «полной программе» в новогоднюю ночь, а может быть и дальше.
У меня крутой вираж. Вместо прохладной и уютной студенческой библиотеки, я сижу в прокуренном кабинете на расшатанном стуле, словно его выбивали из-под седоков пару тысяч раз. Со слов гнилолицего милиционера, мне светит, как минимум – четыре года, «при чистосердечном признании».
Позже я выяснил, необходимо было кого – то закрыть и осудить, вместо отпрыска – мажора партэгеноссе из Городского комитета КП-СС.
Трое суток на нарах, со сквозняками, клопами - мутантами, которых я принял за круглых тараканов, пока один из них не впился мне в шею, истерическими монологами следователя с дергающимися глазами, обещавшим, проломить банкой, с коричневой краской, мой череп, если я не подпишу его протокол, с назойливой и растатуированной "подсадной уткой" в камере, выдающей себя за авторитетного бродягу, запредельно вонючая параша, все это было впереди.
Я вынес это испытание, ниспосланное мне Отцом Небесным.
Интересно как?
Первое, сколом со стенки я начертил шахматную доску на нарах, из хлеба - клейстера вылепил шахматные фигурки, чтобы играть с воображаемым следователем. Второе - кто понимает жизнь, тот умеет ждать и претерпевать. Спаситель терпел, и нам велел. Боль пройдет, раны заживут, а что подписано пером – не вырубишь топором до конца жизни. Третье - молчание - золото. Алиби мое подтвердилось. Через трое суток, но по внутреннему ощущению – девяносто дней, я вернулся в студенческую жизнь уже другим человеком.
Около трех лет я наблюдал за судьбой следователя, пока не узнал, что он, будучи пьяным, захлебнулся своей блевотиной.
Это известие вновь перенесло меня в камеру. Я вспомнил свои машинальные действия, облегчающие мое пребывание в камере. В шахматных партиях на нарах, мой воображаемый противник – следователь, проигрывал мне всегда. После очередного мата, я помещал фигурку короля следователя, то есть самого следователя, в ладони, и медленно запрессовывая, превращал следователя в шарик. Затем вонзив сколы из «шубы» - стенки в следователя, бросал изуродованную фигуру в парашу - унитаз.
Отпрыска – мажора застрелят в гараже через тринадцать лет, а его отца - партэгеноссе Горкома КП-СС разобьет паралич.
«Дети человеческие творят зло, потому что не знают, наказание не скоро». Библия.
Обсуждения Как выжить в камере предварительного заключения