Как мы снимали кино часть третья

В назначенной время мы все встретились на старом месте, возле станции метро «Гражданский проспект». Даже Любава не опоздала. Она, как и обещала, принесла не только картину, но ещё и кисточки. Так что у нас был полный набор для рисования.
Как мы снимали кино часть третья
Николай взял с собой одежду, в которой он должен был изображать художника. Главной деталью в этом костюме был головной убор, а именно шляпа младшего брата Николая. Не знаю точно, как часто художники надевают шляпы во время работы, но наш художник выглядел именно так.

Впрочем, шляпа появилась на голове Николая позже, когда мы добрались до места съёмки. На этот раз Александр никого не просил заметить указатель поворота к лыжной базе. Мы быстро доехали до ворот базы и стали аккуратно подниматься вверх по останкам биатлонной трассы. Маленькая французская машина Александра стойко переносила тяготы подъёма на русскую горку. После вторжения Наполеона у неё не было никаких шансов нам возразить, она молча несла свой крест, если не считать звука явно недовольного двигателя. Но, как только подъём закончился, ворчание под капотом прекратилось.

Александр припарковался в отдалении от берега. Это было сделано специально, чтобы машина не попала бы ненароком в кадр. Пока мои коллеги доставали из багажника реквизит и аппаратуру, я взял картину и подошёл к берегу. После чего сильно помрачнел.

За неделю добрые люди изрядно намусорили на том самом месте, где мы предполагали снимать художника. Если неделю назад ещё были участки берега, не усыпанные пеплом, битыми бутылками, и брошенными самодеятельными мангалами, то теперь их не осталось. Вернее, они были, но мы их и не рассматривали по той причине, что на этих местах останавливались загорающиеся и купающиеся. Занимать чистое место для съёмки было бесполезно, так как, в лучшем случае нас, если не тронули, то постоянно бы мешали. Вот и сейчас неподалёку от машины Александра стояли две других машины, а в озере плескались два семейства. Между нами было метров пятьдесят, не меньше, так что оттуда нам они никак не мешали. Пока я размышлял на эту тему, ко мне подошли остальные члены нашей экспедиции.

- Мы разве здесь собирались снимать? – удивилась Любава, - это же наш запасной вариант. Мы же хотели снимать на поле.

Любаве никто не успел ответить. Из-за ближайших к нам камышей выплыл выводок утят.

- Ой, уточки! – всплеснула руками Любава, и подхватив свою камеру, бросилась их снимать. Александр и Николай молча осматривали окрестности.

- Да, - первым нарушил молчание Александр, - никогда бы не подумал, что за одну неделю можно так испоганить маленький участок земли.

- Ну, выбора у нас нет, придётся работать в таких условиях, - ответил я Александру.

- Я переодеваюсь, или как? – уточнил у нас свою задачу Николай

- А что у тебя есть?
- Брюки другие, рубашка, шляпа.
- Переодевайся, - я решил взять инициативу на себя, - а мы пока подумаем, куда поставить подрамник.

Это оказалось самым сложным из всех наших действий за весь день. Просто поставить было недостаточно. Надо было ещё найти ракурс для съёмки так, чтобы в кадр попадала панорама озера и не попадали отдыхающие. Записывать живой звук здесь не было необходимости, так как никто ничего не должен был говорить. Александр ходил взад-вперёд вокруг маленького бугорка возле самой воды, пока, наконец, не принял решение, каким образом надо расположить подрамник с картиной.

- Андрей, давайте поставим его вот так, - Александр руками показал, как именно, - а снимать я буду художника вот отсюда.

К нам подошёл переодевшийся Николай. В шляпе, в не застёгнутой рубашке с длинными закатанными рукавами он в этот момент мог сыграть кого угодно. Хоть итальянского маляра, хоть техасского фермера. И дело было не только во внешнем виде. Уж больно благородное у Николая лицо для лицедейства.

Я тем временем освободил из бумажного плена картину, которую раздобыла Любава. На холсте довольно похоже была изображена Лавра, утопающая в зелени. Никакого намёка на водоём на картине не оказалось.

- Придётся Вам, Николай, заслонять собой содержание картины, - резюмировал ситуацию Александр, хотя и без этого замечания было понятно, что Лавра нам сейчас ни к чему.

- Значит, я стою здесь и рисую картину? – уточнил свою задачу Николай, взяв в руки кисточку и палитру.

- Да, именно так, - Александр налаживал свою технику для съёмки. В этот момент к нам подошла Любава. Её погоня за дикими уточками, судя по её довольному виду, прошла успешно.

- Мы точно снимаем здесь? – Любава, казалось, не верила своим глазам.

- Да, Любава, мы снимем здесь, - Александр смотрел на мир сквозь объектив камеры, и высказал объективное мнение оператора, - отойдите, пожалуйста, в сторону, Вы Николая загораживаете.

- Пожалуйста! – Любава передёрнула плечами и отошла на пару шагов назад. Александр подошёл к Николаю вплотную.

- Так я могу уже рисовать? – обратился Николай к Александру.

- Можете, конечно, - коротко ответил ему Александр.

- А когда начнётся съёмка?
- А она уже идёт, - хитрую улыбку Александра скрыла дорогостоящая аппаратура.

- Да? – Николай перестал смотреть в объектив, насупился, изображая стремление художника как можно лучше нарисовать то, что он видит, подошёл к картине и нанёс несколько мазков сухой кистью по готовой репродукции.

- Отлично, Николай, - оценил его работу в кадре Александр.

В дальнейшем выяснилось, что палитра, которую мне дал на время съёмок Паша, оказалось для художников левшей. Но с этой задачей Николай блестяще справился. Он одинаково хорошо водил кисточкой как правой, так и левой рукой. Благо рисовать ему по-настоящему не приходилось.

Отсняв эпизоды с Николаем, Александр стал снимать эпизоды со мной, то есть с поэтом. По моему замыслу поэт должен был писать стихи, увидеть художника за работой, и остановиться рядом с ним. Сложность была не в том, чтобы в кадр не попадали не только купающиеся граждане, которые нам нисколько не мешали резвиться возле картины на подрамнике, а в том, чтобы в кадр не попали автомобили и футбольная площадка. О грудах мусора я не говорю, потому что Александр снимал Николая только по пояс. Снимать водную гладь вблизи берега и сам берег было решительно нельзя.

- Так, Андрей! Встаньте, пожалуйста, возле этого дерева, и изобразите муки творчества, словно Вы что-то сочиняете на ходу.

- Я всё время что-то сочиняю, Александр, - ответил я, послушно вставая на заданную мне позицию, - и для этого на лице ничего изображать специально не надо.

- С этим утверждением я не буду спорить, Андрей, - Александр отнял камеру от лица, и я увидел довольные глаза оператора в действии, - но широкие зрительские массы нас не поймут.

Эту фразу я слышал от Александра и раньше. Он часто прикрывался ею тогда, когда не мог найти точные аргументы в защиту своего мнения, предлагая собеседнику самому додумать содержание. Мне было всё понятно и так. Я прислонился к дереву и стал про себя читать стихи. Наверное, внешне было похоже на то, что я их только что сочинил. По крайней мере позже широкие зрительские массы неудовольствие этой сценой не высказали.

Александр снимал меня неподвижно стоящего возле дерева, потом стоящего и смотрящего в даль. Смотреть приходилось на Николая, стоящего перед не нарисованной им картиной. Наконец, Александр стал снимать меня, идущего по направлению к художнику. Николай так же был занят в этой сцене. Только теперь его задача была не изображать движения художника, рисующего картину, а заслонять собой нарисованное. Для этой цели Николай расстегнул рубашку, и та своими полами скрыла от зрителя содержание картины.

Последнюю сцена съёмок возле водоёма включала в себя встречу двух Творцов, - художника и поэта возле нарисованной картины. После чего оба должны были устремить свои взгляды в небо.

- Значит так, Андрей, Вы подходите к Николаю, останавливаетесь возле него и смотрите на картину. Николай, Вы продолжаете рисовать, а потом по моей команде вы оба смотрите вверх и ищите там лик Создателя.

Что делала в этот момент Любава в качестве режиссёра, для меня до сих пор остаётся загадкой. Впрочем, в тот момент её присутствие на съёмочной площадке не ощущалось. С другой стороны, съёмочная площадка, - это довольно громко сказано. Как раз в паузу между сменами дублей на берег озера выехала ещё одна машина. Из неё вышли мужчина и женщина. Они направились прямо к воде. Но не с той стороны, где продолжали купаться, а с противоположной, как раз куда направлял свой объектив Александр. Мужчина остался на берегу, а женщина, скинув верхнюю одежду, сразу пошла купаться. Поэтому поиски Создателя были отложены на несколько минут, пока вновь прибывшие не покинули берег.

- Ну, слава Богу, они вышли из кадра, - порадовал нас этим событием Александр, - смотря на происходящие события через объектив камеры, - теперь мы можем продолжать.

- Вот если бы женщина купалась обнажённой, то это мы могли бы как-то использовать, - сказал я, провожая женщину взглядом.

- Для эротической версии, да, это могло бы подойти, - не отрывая взгляда от объектива, ответил мне Александр, - но Святые Отцы вряд ли бы эти кадры оценили.

Съёмки сцены уложились в два дубля. После первого, по обычаю, на пляж выехал очередной автомобиль. На этот раз из него вышли дедушка и внучка. Внучка просто радовалась жизни, а дедушка вынул из багажника надувную лодку и стал её накачивать ножным насосом. Мы ещё раз дружно про себя отметили то обстоятельство, что нам сегодня не надо было писать живой звук. Сделать это было невозможно.

Во время съёмок дубля номер два дедушка с внучкой самым наглым образом заплыли в кадр. Пришлось ждать, пока голова Николая не скроет их от кинокамеры. После чего нужный эпизод был снят, и мы стали сворачиваться.

- А снимать художника на фоне поля мы сегодня будем? - всплыла из небытия Любава.

- Обязательно! – я надевал свою безрукавку, - именно туда мы сейчас и поедем.

- Куда Вы хотите поехать сейчас, Андрей? – Александр бережно укладывал свою бесценную аппаратуру в специальные походные сумки.

- Мы хотим поехать снимать на то место, которое наметили главным? – доходчиво объяснила Любава Александру наше с ней желание, после чего стало понятно, что Александр ничего не понял.

- Вы точно знаете, где это место находится? – уточнил он у меня.

- Найдём, - я точного места не помнил, но был уверен, что мимо него мы не проедем точно.

Николай ничего не спросил. Он молча собирал наш реквизит. Уложив всё по сумкам и бережно спеленав картину, мы пошли к машине.

Добираться до поляны я предложил таким же маршрутом, что и прошлый раз, то есть двигаясь по биатлонной тропинке. На этот раз мы шли не пешком, так что добраться до места по времени занимало не больше пяти минут. При условии, что нам навстречу никто не попадётся на таком же железном коне. Разъехаться было очень непросто, не говоря уже о возможном ДТП. Но всё обошлось. Мы, не торопясь, на первой передаче, проехались по спускам и подъёмам, которые попадались нам по пути. Заезжать на саму поляну Александр не стал, а оставил машину рядом с тропинкой, где можно было разъехаться двум автомобилям.

- Отсюда можно сразу поехать дальше, - объяснил Александр мне ситуацию, пока Любава увела Николая на поляну, - а вдруг там яма будет, или я не смогу развернуться. Зачем рисковать?

Вот так, не рискуя, неся вдвоём весь реквизит и аппаратуру, мы вышли на поляну, где Любава, размахивая руками, что-то говорила Николаю. Александр ещё раз обвёл главами местность. Судя по всему, он вспомнил, что всё-таки был тут раньше.

- Ну, что, Вы убедились, коллеги, что тут место намного лучше, чем у озера? – торжествовала Любава, однако её восторг из нас никто не разделил.

- Вот что я думаю, - лицо Александра приняло хищное выражение, - Вы, Николай стоите здесь, и рисуете картину. А Вы, Андрей, идёте по этой тропинке и читаете своё стихотворение.

- Какое стихотворение? – на всякий случай уточнил я.

- Любое, подходящее моменту, - подсказал мне Александр, вынимая аппаратуру из походной сумки.

Я вынул из заднего кармана брюк листки со стихотворениями. Стихотворений было порядка двадцати, они более или менее подходили под тему нашего фильма, но ни одно из них я не знал наизусть. Последний раз специально я учил стихи в школе. Но сейчас у меня не было выбора. Точнее не было выбора отказаться от чтения стихов. Выбор стихотворения прошёл в согласии с самим собой. Хорошо, что стихотворение было коротким, всего восемь строчек.

- Когда будете готовы, Андрей, скажите, - Александр стоял в боевой позе оператора, - пока прочитайте мне стихотворение, чтобы я знал, где именно Вы заканчиваете чтение.

Я попробовал прочитать стихотворение наизусть, но сбился на третьей строчке. Вынув бумагу из заднего кармана, я прочитал его вслух с выражением.

- Очень хорошее стихотворение, - одобрил мой выбор Александр, - так Вы готовы?

Я попробовал прочитать стихотворение наизусть, и к собственному удивлению, не сбился ни разу. Пришлось признаваться в том, что я готов к съёмочному процессу.

- Отлично, Андрей, - Александр двинулся в мою сторону, - делаем так. Я снимаю фон, потом беру Вас крупным планом. Вы читаете стихотворение по моей команде, после чего просто проходите мимо меня. Я снимаю панораму неба без Вас. Вы поняли?

Я всё понял. Александр показал мне место, откуда я должен был начать движение навстречу ему. Увидев, как Александр кивнул мне, я сделал пару шагов и стал читать громко вслух. На этот раз мы писали живой звук. Но, как и на репетиции, я запнулся на третьей строчке.

- Ничего страшного, Андрей, - успокоил меня Александр, начните ещё раз, не торопитесь.

Я вынул свою шпаргалку и прочитал стихотворение по бумаге. После чего прочитал его наизусть. Запинок не было.

- Давайте второй дубль, - предложил я Александру.
На это раз всё было снято. Я не запнулся, и прошёл мимо Александра, не глядя в камеру. Что и как Александр снимал за моей спиной, я увидел только тогда, когда по интернету был выложен весь материал.

Дальнейшая съёмка на поляне повторяла по сюжету съёмку возле озера. Я выходил на поляну, видел художника, рисующего картину, подходил к нему. Художник не обращал на меня никакого внимания. После чего мы поднимали глаза к небу и искали там Создателя. Однако нашли мы не его, а непонимание со стороны наших коллег.

- Любава, отойдите в сторону, Вы мне мешаете, - раздался грозный голос Александра, пока мы с Николаем смотрели наверх, - я панораму снимаю.

- Да, пожалуйста, - раздался обиженный голос Любавы, - я могу вообще уйти.

После съёмок сцены с художником Александр ещё раз снял меня крупным планом, читающим стихи. Эти кадры не предназначались для фильма, но могли быть использованы нами в дальнейшем. Закончив со съёмками, мы стали собираться, а Николай пошёл переодеваться, возвращая себе свой натуральный вид.

Дорога домой всегда кажется короче. Мы и не заметили, как Александр довёз нас до станции метро. Я помог Любаве нести картину. В поезде наши пути разошлись. Любава вышла раньше, Николай доехал со мной до «Технологического института», после чего перешёл на поезд, который отвёз его в родное Купчино. Мне пересаживаться было не надо.

Вечером этого же дня Александр выложил весь материал, что был отснят нами за день. Из этих удачных и неудачных дублей надо было выбрать то, что могло войти в окончательный монтаж фильма. Плюс у нас был ещё записанный в марте монолог Игоря Альбертовича, длившейся около часа. И вот, из всего этого великолепия нам надо было смонтировать максимум пятнадцать минут высокохудожественного документального кино. Как раз то, чем мне хотелось всю жизнь заниматься. Но понял я это только в этот момент.

Александр предложил мне и Любаве вносить свои предложения по поводу монтажа фильма. Я сел перед монитором и стал посекундно отбирать те видеофрагменты, которые могли попасть в фильм. Это касалось и нашей съёмки с Николаем, и съёмки с Игорем Альбертовичем. Процесс этот был не утомительный, но долгий. После чего я показал Александру, какие именно фрагменты я считаю нужным отделить для дальнейшего монтажа. Любава устранилась от процесса. Видимо, она решила сдержать своё слово, данное её во время нашей последней съёмки.

Кроме отбора видео материала, нам ещё нужен был голос за кадром. Александр склонялся к голосу Ефима Копеляна из «Семнадцати мгновений весны», я был за голос Валерия Кухарешина из «Бандитского Петербурга». В итоге мы остановились на голосе Николая.

Николай не стал возражать против нашей идеи. Он послушно дома начитал на телефон все четыре отрывка, которые мы для этой цели приготовили. После чего мы с Александром стали отбирать материалы для фильма.

Выглядело это так: Я отбирал два видеофрагмента и показывал их Александру. Александр монтировал их вместе и показывал мне склейку. После чего мы оба смотрели, что у нас получилось и обсуждали, что и как надо поправить. После того, как смонтированный фрагмент получал одобрение, к нему добавлялся следующий фрагмент.

По первоначальному сценарию стихов в моём исполнении в фильме не было, но Александр включил в фильм кадры с моим участием без моего ведома. Когда же я увидел, насколько это гармонично получается, то мне пришла в голову мысль о том, что стихи должны стать неотъемлемой частью нашего фильма. Оставалось только понять, в каком месте их надо разместить. Ответ нашёлся быстро. Игорь Альбертович поведал нам о том, что Вера есть трёх типов. Собственно говоря, об этом и шла речь в нашем фильме. Так вот, стихотворения как бы подводили итог рассказу о каждом типе Веры. Плюс стихотворение вступительное, как я его называл.

Разобравшись со стихами и тем количеством времени, что будет проводит на экране сам Игорь Альбертович, мы стали отбирать видеоряд для демонстрации его слов. Александр делал нарезку, собранную им на просторах интернета, а я отбирал те фрагменты, которые мне казались подходящими. Опять же, посекундно. Александр, получив мои инструкции, монтировал отобранный материал в один кусок, из которого уже он сам отбирал то видео, которое шло под записанный заранее голос Николая. Таким образом мы получили около семи минут, которое можно было назвать черновым вариантом фильма.

Но чтобы сделать качественный скачок в производстве, нам потребовалась личная встреча. Были моменты, которые требовали коллегиального решения. Поскольку у нас не было студии, то собраться мы могли только дома у одного из нас, и лучше квартиры Александра ничего не могло подойти. Во-первых, на его компьютере всё монтировалось. Во-вторых, только у него была профессиональная аппаратура для записи голоса. То, что прочитал Николай по телефону, вполне годилось для чернового варианта, но никак для окончательного. Так что пришлось Александру побыть гостеприимным хозяином и превратить свою квартиру на несколько часов в профессиональную студию.

Перед нами стояли простые, на первый взгляд, задачи. Общим прямым голосованием определить, какие именно фрагменты мы оставляем, а какие нет. Делаем последние правки в тексте для закадрового голоса и записываем Николая. И всё это касалось первых двух типов Веры. Что делать с третьим типом, библейским, я пока не знал.

- Андрей, как Вы думаете, надо приглашать Любаву, - на всякий случай спросил у меня Александр.

- Зачем? Она сама откажется, - я был уверен в своей правоте, - тем более, что для этого я придумал одиннадцатую заповедь, которую можно нарушать сколько угодно.

- И как звучит эта Ваша заповедь? - Александр застыл в предвкушении.

- Не при Любе действовать.
Действовать не при Любе мы начали в ближайшие выходные дни, мой и Николая. Александр встретил нас возле Финляндского вокзала и повёз к себе домой. Едва мы разместились в комнате перед монитором и приготовились к работе, как Николай задал вопрос Александру.

- Скажите пожалуйста, а у Вас случайно кошек в доме нет?

- Кошек нет, - ответил Александр, - но два месяца назад у меня жил кот.

- Просто у меня аллергия на кошачью шерсть, - начал хлюпать носом Николай, - если бы я знал об этом заранее, то я бы принял таблетку.

- Вы у меня ничего не спрашивали, а мне самому это в голову не приходило, - ответил Александр, налаживая аппаратуру для работы.

- Теперь надо меня быстрее записать, пока нос совсем не поплыл, - Николай говорил очень серьёзно.

На наших планах это если и отразилось, то не сильно. Я читал вслух текст, чтобы его одновременно могли слушать все, после чего мы правили неудачные формулировки. Когда фрагмент целиком был готов, Александр распечатывал его на мониторе крупным жирным шрифтом, чтобы Николаю легче было его читать. Когда все фрагменты были готовы, Николай стал их записывать.

При первом же прослушивании выяснилось, что шум от работы компьютера сильно мешает голосу. Пришлось выключить оба системных блока. Николай сидел на диване, положив перед собой на табуретку листы с текстом. Рядом с ним сидел Александр, держа в руке диктофон. Я сидел на том же диване, что и Николай, и моей задачей было не шевелиться во время чтения.

С первого раза всё прочитать не удалось. Ответственность давала о себе знать. Николай очень старался войти в историю российского кинематографа, и это старание было явно лишним. Тем более, что аллергия всё-таки догнала связки Николая и под конец он стал чуть заметно гнусавить. Впрочем, мастер монтажа Александр, выкрутился и из этой ситуации.

Потом мы с Александром быстро прошлись по видеофрагментам. Стало понятным, что нам нужно будет снять ещё два эпизода со чтением стихов. Стихи уже были написаны, просто раньше мне не приходило в голову, что они могут пригодиться. Теперь же без них мы не могли обойтись.

Александр отвёз нас назад, к станции метро. Как только Николай покинул помещение, где когда-то жил кот, его самочувствие резко пошло на поправку. В метро он говорил уже без всякого акцента.

Снимать последние кадры я предложил Александру не далеко от своего дома. Во-первых, потому что рядом с домой находится Храм. Александру очень хотелось снять Поэта на фоне какого-нибудь Храма, чтобы подчеркнуть этим его близость к церкви. Во-вторых, недалеко от Храма течёт речка, а Поэт в нашем фильме прогуливается возле водной среды. И в-третьих, о чём я не говорил Александру, мне просто было лень куда-то ехать. Александр согласился с первыми двумя доводами и приехал снимать меня возле моего дома.

Для начала Александр снял внешний вид Храма и меня, смотрящего на его купол. Как только мы закончили съёмку и стали покидать территорию Храма, к нам подошла одна из служительниц.

- Скажите, пожалуйста, вы кто такие? – в её голосе не было угрозы, всего лишь не детское любопытство.

- Мы творческая группа «Синергия», - ласково объяснил ей наш визит Александр, - снимаем кино о духовных ценностях.

- Как интересно, - всплеснула руками женщина, - но если вы хотите снимать Храм внутри, то вам необходимо благословение настоятеля.

- Спасибо Вам за добрые слова, - Александр достал из нагрудного кармана куртки визитку и предал её женщине, - вот моя визитка. Сейчас мы снимать внутри не будем. Но, как только фильм будет готов, я с удовольствием его Вам покажу. Можете написать мне вот по этому адресу.

Женщина взяла визитку, прочитала её содержание, посмотрела на нас добрыми глазами и перекрестила. После чего повернулась и пошла к Храму. А мы с Александром стали искать подходящее место для кадра.

Должен сказать, что погода в этот день была ветреная и совсем не солнечная. Хорошо ещё, что не было дождя. В кадре я должен был появиться одетым точно так же, как и раньше во время съёмок. То есть без куртки, в белой рубашке с короткими рукавами.

- Андрей, Вы уверены, что хотите сниматься именно в этом виде, - Александр всегда заботился о здоровье своих коллег непонаслышке.

- Не хочу, но так надо, - я снял курку и положил её на траву недалеко от ног Александра, который устанавливал камеру, - что только не сделаешь на благо искусства!

Александр выбрал место, чтобы я прочитал заключительное стихотворение на фоне Храма. В этот момент поднялся сильный ветер, и мой голос звучал несколько приглушённо. Во время съёмки второго дубля к нам приблизилась группа велосипедистов. Мало того, что они переговаривались, точнее, перекрикивались, так они ещё при этом использовали звонки. Чуткая к малейшим шорохам камера Александра не могла не записать эти звуки. Что делать? Мы находились рядом с тропинкой, и запретить ходить никому не могли. Но Александр остался довольным снятым материалом.

- Ну, что, Андрей, видите меня к речке, - сказал он, снимая камеру со штатива..

Тропинка, ведущая нас к реке, была узкая и извилистая. Но, несмотря на это, Александр категорически отказывался от моей помощи. Он не хотел, чтобы я нёс что-либо из съёмочного оборудования.

- Аппаратура слишком дорого стоит, Андрей, чтобы я её отдавал в чьи-либо руки, - важно произнёс Александр, отважно сохраняя равновесие на крутом повороте, - вы, главное, дорогу не забудьте.

Дорогу забыть было невозможно, так как все тропинки вели к речке. Другое дело, что нам нужен был красивый пезаж, чтобы на этом фоне прочитать стихотворение с глубоким философским смыслом.

Когда мы подошли к речке, то оказалось, что все красивые места находятся на другом берегу. Он был ниже, совершенно свободен от растительности, и на нём можно было экспериментировать в поисках удачного кадра. Берег, на котором стояли мы, был высокий, густо поросший зарослями, и подойти к воде можно было далеко не в каждом месте.

- Скажите, Андрей, - а как нам перебраться на тот берег? – Александр жадно пожирал глазами недоступные для нас места.

- Здесь никак, - я развёл руками, - разве что вернуться к Храму, а оттуда пройти вдоль канала до места впадения реки в канал.

- Тогда давайте искать подходящее место здесь, - с сомнением в голосе высказал мне Александр предложение, которое я сам собирался озвучить.

Минут пять мы шли вдоль речки, но ни на сантиметр не смогли приблизиться к берегу. Всё те же заросли, и полное отсутствие какого-либо подобия спуска к воде. Наконец, я увидел просвет между зарослями, и повернул влево. Буквально тут же растущая зелень расступилась, и я оказался на небольшой полянке на самом берегу речки.

Шум быстро бегущей воды заглушил все нецензурные слова, которые я произнёс вслух. Маленький участок земли между двумя ветвистыми деревьями был загажен хуже любой помойки. Перечислять увиденное нет никакого смысла. Окурки, битые бутылки, мятые банки, и тому подобное. Снимать кино о духовных ценностях здесь было решительно нельзя.

- Да, Андрей, - Александр бесшумно подошёл сзади, - я с Вами абсолютно согласен.

Оказалось, что всё это я произнёс вслух, настолько меня разозлило увиденное. Делать нечего, мы пошли дальше в поисках подходящего места.

Я оторвался от Александра. Ему было намного тяжелее идти, неся дорогостоящую аппаратуру. Несмотря на то, что, как известно, своя ноша не тянет, легче от этого выражения Александру ничуть не было. Оставив своего оператора далеко позади себя. я повернул налево, скрывшись за кустами. В этом месте речка делала поворот почти в девяносто градусов. Как только я вышел на прямую часть тропинки, как услышал, что меня зовёт Александр.

- Андрей, Вы далеко ушли?
- Да, нет, я тут, рядом!
- Возвращайтесь, я, кажется. увидел подходящее место.

Я повернул назад, и, пройдя поворот, увидел Александра, задумчиво смотрящего на речку. В этом месте тропинка проходила рядом с берегом, не более чем в двух метрах от него.

- Вот смотрите, Андрей, - Александр стал строить композицию кадра, - если Вы встанете сюда, а я буду Вас снимать отсюда, то тут получается красивый кадр бегущей вдаль воды.

Я встал на место Александра и посмотрел на воду. Действительно, в этом месте течение речки было бурным, а сам поток весело шумел. Вот что значит опытный операторский взгляд! Сам я бы никогда не смог это место заметить. Да я его и не заметил, если быть перед собой абсолютно честным.

Пока Александр налаживал аппаратуру и настраивал камеру, я учил стихи. Первый дубль Александр снимал на камеру, неподвижно закреплённую на штативе. Но, посмотрев только что снятый материал, отрицательно покачал головой.

- Давайте мы сделаем вот что, Андрей, - Александр стал снимать камеру, - я сначала сниму панораму реки, потом поймаю в кадр Вас. Ваша задача, - всё время смотреть в камеру, поворачивая голову, оставаясь на месте. Сможете?

Смотреть в камеру было не сложно, тем более, что шагнуть с места было некуда. Пятачок земли, на котором я поместился, был меньше одного квадратного метра в размере. Я спокойно стоял на месте и смотрел, как Александр снимает речку, несущею свои воды где-то за моим правым плечом. Вот Александр поднимает объектив на меня, и по его кивку головы я понимаю, что мне пора читать стихотворение.

Я начинаю читать и спотыкаюсь на первом же четверостишии. Приходится начинать всё заново. Второй и третий дубли заканчиваются так же успешно. Александр опустил камеру вниз.

- Андрей, может быть, Вам больше не стоит его читать, - предложил он.

- Почему не стоит?
- Вы слишком волнуетесь.
- Разве? – я немного подумал и согласился. Пожалуй, ответственность на меня давила больше, чем надо.

«Самое главное, что надо сделать, чтобы у тебя всё получалось» - вспомнил я мысли из одной умной книги, - «это убрать важность из своих действий и мыслей».

Александр стоял рядом со мной, опустив камеру объективом вниз. Я посмотрел на его фигуру, и вдруг мне стало безумно смешно. Не знаю, что на меня нашло, но смех стал меня душить со всех сторон.

- Вы вспомнили смешную историю, Андрей? – участливо посмотрел на меня Александр.

- Нет, не историю, - усмехнулся я, - просто Ваш внешний вид напомнил мне, как выглядел Карлсон на пенсии.

- А разве Карлсон дожил до пенсионного возраста?
- Нет, но я думаю, что выглядел он именно так, как Вы сейчас.

- Такой же толстый?
- Нет, такой же продвинутый в технике!
- Вы знаете, Андрей, - Александр беззвучно трясся от хохота, - я всё никак не могу привыкнуть к Вашим шуткам.

- Не знаю, хорошо это или плохо, - я первым перестал смеяться, - но давайте снимать.

- Вы готовы? – Александр занял своё место оператора.

- Готов.
Александр начал снимать. Как только он кивнул, я прочитал стихотворение без запинки с первого раза. И вовремя. Как только Александр закончил снимать, как на тропинке появились два парня. Они прошли мимо нас, громко разговаривая. Начти мы снимать на десять секунд позже, дубль был бы испорчен.

Дорога обратно всегда кажется короче. И на этот раз мы добрались до машины Александра быстрее, чем, когда только начали снимать. Александр сказал, что сегодня же вечером выложит весь материал и пришлёт его мне. Он так и поступил, разместив материал в контактной группе, где кроме нас двоих ещё присутствовала Любава. Но, как и раньше, Любава не стала принимать участие в обсуждение отснятого материала.

Самое бурное и долгое обсуждение у нас с Александром вызвал фрагмент записи с Игорем Альбертовичем, где он читал отрывок из Евангелия. По продолжительности фрагмент был длинным для нашего короткометражного фильма, - пятьдесят две секунды. Его нельзя было ни разбить на части, и не сказать своими словами. Александр старался убедить меня, что этот отрывок может озвучить Николай, но я был против. Именно служитель Церкви, на мой скромный взгляд, должен цитировать Евангелие в кадре, во-первых, и именно он должен потом дать к нему пояснения. В конце концов моя точка зрения взяла верх, и фрагмент вошёл в фильм целиком. После чего осталось согласовать последние кусочки закадрового текста для прочтения их Николаем. Николай блестяще справился с заданием, используя уроки чтения на диктофон. На этот раз ему и Александру не потребовалось встречаться. Николай начитал на диктофон в своём мобильном телефоне.

Александр смонтировал последние эпизоды фильма, наложил соответствующую музыкальную дорожку, и попросил меня придумать титры к фильму. Это было совсем не сложно, за исключением одного вопроса. Как нам обозначить в титрах Любаву? С одной стороны, весь её вклад в создания фильма ограничился картиной и кисточкой. С другой, именно она была автором идеи. Я спросил, что по этому поводу думает Александр.

- Я думаю, - ответил он мне, - что титры, - это пустая формальность, и что никто их никогда не читает. Так что пишите, как посчитаете нужным.

- Любу можно назвать или режиссёром, или автором идеи, - пояснил я Александру ход своих мыслей.

- Давайте назовём её режиссёром, - согласился Александр, - я думаю, что ей это будет приятно.

На том и остановились. Александр закончил монтаж, после чего мы стали показывать фильм нашим друзьям и хорошим знакомым.

Отзывы на наше кино я храню в специальной папке. Особенно меня порадовал отзыв отца Сергия, того самого, с кем я не смог найти общего языка. Он достоин того, чтобы привести его полностью: «Вчера посмотрел фильм. Вполне выдержанно и профессионально сделано для просветительской деятельности.

Понравилось, что вера авторов фильма передана живо, но при этом ненавязчиво. Может быть показалось, но на мой взгляд Андрею надо не стесняться и читать свои стихи по громче и по четче. А то некий диссонанс с голосом за кадром возникает.

Продолжайте в том же Духе и помните всегда, что Вы и вся Ваша группа не для людей работаете и снимаете, а для Бога.

Помоги вам все, Господи!
о. Сергий»
Ну, а от Любавы ответ был полностью противоположный. По её словам, наш фильм посмотрело более ста человек, её знакомых, и всем он категорически не понравился.

Я посмотрел на счётчик просмотров. На нём красовались цифры 37. Откуда взялась цифра сто в словах Любавы для нас с Александром так и осталось загадкой. Но спрашивать Любаву об этом нет никого смысла, всё равно не скажет. Да мы и не настаиваем. Единственное «но», - Александр всё-таки поставил в тирах режиссёром именно себя. а Любаву автором идеи. Видимо, к титрам у Александра изменилось отношение. По крайней мере, Николай, это изменение поддержал. Да и я тоже поддерживаю. Не верю я Любавиным словам, хотя вера ведь анализа не требует…

05.12.2017
Авторская публикация. Свидетельство о публикации в СМИ № L108-19326.
×

По теме Как мы снимали кино часть третья

Как мы снимали кино часть первая

Как мы снимали кино Писать киносценарии я начал совершенно случайно. Летом 2015 года, во время отпуска за свой счёт, я провёл неделю в гостях у одного замечательного человека по...

Как мы снимали кино часть вторая

Когда я впервые смотрел эту самую запись, я совсем забыл о том, какие вопросы я для отца Игоря написал. Потому что он говорил о том, что лично мне в голову не могло прийти. С одной...

Потоки Духа часть третья Выбор

Я открыл глаза. Сквозь заледеневшее, до половины окно проглядывала луна, полная. На груди непонятный, тёплый, тяжёлый комок. "К добру или к худу?" - успел я спросить. «Просыпайся...

From Hell with love. Часть третья и последняя

Параграф первый. Когда Делла говорила, что любит путешествовать, но слишком мало смыслить в походной жизни, девушка сильно на себя наговаривала. Родись она на пару десятков лет...

Любовь Ами Фаду. Часть третья

Часть третья. 1. Когда подошло её семнадцатилетие, Ами Фаду заболела. Местная лихорадка – обычное дело. Странно, что до сих пор миновала, плохо, что за Ами не кому было присмотреть...

Терпимость против Страха и Агрессии. Часть третья

Сегодня первым и главнейшим принципом, условием выживания является ТЕРПИМОСТЬ как к людям различных наций, религий, вероисповеданий, так и к людям различных взглядов, социального...

Опубликовать сон

Гадать онлайн

Пройти тесты