Истина

Макиавелли

Истина- на редкость распространение явление. В тоже время, ведёт уединённый образ жизни; её часто путают с тайной, богом или природой случайности. Ничего общего с этими понятиями она не имеет, также, как, она не имеет братьев или сестёр. Популярность её нестабильна, характер мягкий, сдержанный, обычно ведёт круглосуточный образ жизни. Уважительно относиться к уважающим её, от случайных взглядов закрывается плащом, а за фанатиками пристально наблюдает. Её поддерживают миллионы, ищут тысячи, уважают сотни, к ней стремятся десятки, а достигают единицы. Причем единица истины имеет достаточно точное значение, в том смысле, что для её вычисления, необходимо произвести расчёты, естественно, если заранее известны точки координат, которые очень хорошо и правильно укладываются в карту этих координат на плоскости. Соединяя точки этих координат, простыми линиями, мы в итоге очерчиваем некий замкнутый контур, к примеру, некоего интересующего нас явления, в котором уже есть истина. Вышесказанное хорошо отражает пример ловли рыбы, закидываемой сверху округлой сетью с грузилами на концах. С этого момента, истина нет, не ловиться, она лишь приобретает очертания, ибо совершенная до этого последовательность действий, с побочным эффектом, в виде блеска, говорит сама за себя и говорит вот о чем: искатель, или лучше назвать его исследователем, в какой-то момент своего времени видит одновременно несколько картин–представлений, самая дальняя из которых его почему-то больше всего интересует. Она отличается от остальных необычайной живостью, страстью, яркостью. Тут следует сразу пояснить - эти описания имеют легкий, незначительный, скользящий, почти прозрачный эффект; они лишь выделяться из других картин, а не выпрыгивают из воды, на берег, как собственно и любая рыба, хотя случается и такое. Самое лучшее место для ее созерцания это любое место, отдаленное от нее настолько, что если отодвинуться еще дальше, мы потеряем ее сияние, если пододвинемся ближе, рискуем быть ослеплёнными. Наблюдая ее в естественной среде можно охватить намного большее, чем при непосредственном контакте. Быть с ней, в ней, конечно тоже необычайно интересно, но вторгаясь в ее владения, исследователь становиться ее составляющей, а поэтому не сможет оценить ее талант к переодеванию. Находясь с ней на одной плоскости полученные результаты растворяться, под действием ее магнетизма, и получиться что истина, не истинна, а существует где-то дальше, вовне или в вине. Правда в том, с позиции любого места, она имеет одно лицо, а с позиции приятеля поворачивается другим. Меняется ли что-то? Несомненно. Меняется то, что мы называем истиной, в то время, как она продолжает иметь собственную формулу. Суть в том, что подход к этой формуле каждый раз новый; их, этих подходов может быть множество, причем действовать на эту формулу они могут одновременно, конечно по-разному, следовательно, получается, что имеет значение лишь воздействие, другими словами исследование, которое и определяет её значение. Рассматривая истину в таком ключе, мы имеем большой шанс на неудачу. В то же время, не рассматривая ее вообще, мы всегда имеем перед собой её истинность, но в итоге, мы всё равно, отправляемся на её поиски, уже зная ее лицо. Таково еще одно её свойство – неизвестность. Это такое свойство, что является неотделимым, а потому, чем сильнее мы пытаемся узнать ее суть, тем более проявленным становиться это качество неотделимости. Обычно это происходит следующим образом, как только исследователь вплотную, то есть на расстояние одного, последнего шага, приближается к ней, срабатывает её магнетизм, и исследовательская часть искателя, просто вынимается силой притяжения. Внешние эффекты чаще всего напоминают резкую ужасную сонливость, неожиданная смена изначального решения, сдвиг направления усилия на теневую сторону истины, потеря ориентации, так как она имеет свою систему координат, являющиеся неизменными. В редких случаях исследователь видит всю эту систему, её достаточно простой механизм, её убеждения, и понимает, что вблизи она не такая яркая, необходимая, загадочная как хотелось бы. Именно тогда она больше всего, напоминает красивую маленькую микросхему с мигающими светодиодами и именно тогда исследователь решает возвращаться назад, составляя новые карты, вычерпывая необходимые данные из книг или сидеть рядом с ней как идиот, глядя на волшебные огоньки. Её основное свойство быть там, где ей быть необходимо, поэтому, когда исследователь садится с ней рядом, он видит, что она находится в намного большем объеме, чем он мог себе это представить. Эта маленькая, изящно выполненная плата, неподвижно плывет, скорее всего, где-то посередине черного, бескрайнего пространства космоса, а его взгляд с этого места чувствует лишь холодное одиночество. Его путешествие, на эту маленькую точку, которая превратилась для него в плоскость, не то чтобы состоялось, его просто нет, так как есть только пустота, а между ними точки, из которых можно образовать контур, фигуру, соединяя их линиями, длинна каждой из которых измеряется бесконечностью в n-ой степени. Кому посчастливиться вернуться обратно, к началу путешествия, должен понимать что истину, как редкую рыбу лучше кушать в особые дни, когда гармония преобладает над резкостью или наивностью, кушать, произнося слова вслух, дабы они были услышаны. Слова благодарности в адрес океана, взрастившего эту рыбу, рыбаков, которые своим трудом выловили её, повара, который приготовил её, солнцу, что дало этой рыбе пищу, воздуху, что давал ей жизнь, земле, которая держит на своих ладонях этот океан, и смерти что передала её жизнь дальше по кругу.

Много исследователей роняли из рук карты, глядя на сияние этих точек, оставаясь без билета обратно; многие забывали свои имена, когда вселенная говорила свои; множество, доходив всего лишь до переднего края, шли обратно, проходя мимо своих домов, попадая в чужие; большая часть не путешествовала вовсе; тысячи видели коллективный танец звездного планктона; сотни кружились в нем; десятки умерли от его красоты; единицы забыли обо всём этом, чтобы вспомнить себя…