Где эта улица, где этот дом?

И то сказать, штраф за проезд на красный свет в почтовом ящике хоть кому испортит выходные. А главное, обидно: уж господин-то Н ни лихачом, ни разиней не был. И неграмотным - тоже. Разберемся. Где произошло нарушение? Да я в эту часть города сто лет не заезжал! Когда это было? Минуточку! Да я же в офисе был, на совещании! Постой-ка! Номер машины… ну конечно же, не мой! Ну и портачи!

Душа господина Н разрывалась между облегчением и возмущением. И досадой: убивай теперь пол дня из-за дурной ошибки нерадивого чиновника! Ну, надо - так надо. Накормлю бюрократию нужными бумажками, исправит, как миленькая!

А вот и нет. Служащий соответствующего учреждения внимательно изучил представленную господином Н документацию и поднял на него удивленный взгляд:

- Так в чем проблема?
- Я вам уже объяснил. Машина - не моя. Нарушение - не мое. Штраф незаконен.

- Постойте. Вы разве не проживаете по адресу улица… дом номер…?

- Проживаю. Но причем…
- Прошу прощения. А господин M, законный владелец автомобиля, разве не жилец того же дома и даже (хотя это несущественно) того же подъезда, что и Вы?

- Кто?... – ситуация начинала напоминать поздние романы Стругацких.

- Вот, пожалуйста, – с экрана компьютера глядело действительно знакомое, но не ставшее от этого более приятным, лицо соседа с нижнего этажа.

- Вижу, признали, – удовлетворенно прокомментировал служащий. – Ну, вот все и выяснилось.

- Что выяснилось? – тон господина Н свидетельствовал о стремительной утечке похвального намерения держаться твердо, но корректно. – Что значит "выяснилось"? Вы выписали штраф другого человека на меня! Да какое мне дело, где он живет?!

Визави господина Н покачал головой:
- Какое дело? Как же так, гражданин? Одну минуту.
Печатное устройство зажужжало и выдало несколько листов текста.

- Что это, вы знаете? – листы легли на стол перед господином Н, и тот вчитался в них.

- Это мой договор на покупку квартиры. Но…
- Прошу прощения, это ваша подпись на каждой странице?

- Да. Но…
- Прошу прощения, прочитайте, пожалуйста, заголовок.

- "Договор на покупку квартиры в общем многоквартирном доме."

- Очень хорошо. А вот здесь, среди пояснений к данному договору, тоже, кстати, подписанных Вами, прочтите, будьте добры.

- "Общее пользование вышеуказанным имуществом предполагает общую ответственность всех пользователей".

- Пользуетесь? Так чем же Вы недовольны? А сейчас, если у Вас ко мне все…

Господин Н оторопел. Чиновник смотрел на него усталым, но сфокусированным взглядом и не проявлял никаких признаков сумасшествия.

- Постойте, - тихо сказал ему Н, – о чем Вы? Ведь речь идет об общей ответственности за сохранность этого дома… лифта, подъезда, крыши… Это, ведь, очевидно!

- Господин Н, – в голосе чиновника промелькнуло сочувствие, – Вы можете толковать слова, как Вам угодно, но система воспринимает их в их полном смысле. Общая – значит, общая. Ответственность - значит, ответственность. Всех – значит, всех за каждого, каждого за каждого, и каждого за всех. Успокойтесь, пожалуйста. Как знать, может, этот господин М платит за Ваши, куда более серьезные провинности, и не жалуется…

Господин Н незаметно ущипнул себя. Нет, он не спал!

- Но ведь… позвольте… этого никогда раньше не было… я и не слышал ни о чем подобном!

- "Закон не умирал, но был лишь в усыплении, - продекламировал начитанный представитель Закона, - теперь проснулся он". А теперь, сударь, если у Вас нет другого вопроса, я прошу Вас. Люди ждут.

Вот так все и началось. И заканчиваться явно не собиралось. Господин Н платил и разбирался за чужие грехи: за пуделя госпожи Т, не утерпевшего на лестнице, за сына господина А, устроившего драку в дискотеке, за господина Ф, уклоняющегося от алиментов. В месяц, когда разорился господин Д из второго подъезда, господин Н не получил зарплату. Но все это обратилось в сущую ерунду, когда доктор объяснил ему, до этого совершенно здоровому человеку, что печень его не выдержит, если господин О из восемнадцатой квартиры не прекратит злоупотреблять спиртным.

"Что же мне делать? – ломал он голову бессонными ночами. – Что? Следить за ними? Воспитывать? Опекать? Призвать к порядку? Да и как? Ведь они не только не чувствуют благодарности – зверем смотрят!"

Но, видимо, и "их" припекло. Объявление о всеобщем экстренном собрании жильцов было набрано красными буквами и изобиловало восклицательными знаками. Посещаемость побила все рекорды.

"Надо вместе…" – слышалось со всех сторон. "Надо договориться…" "Сообща решать проблемы". "Другого выхода нет…себе дороже…"

"Да вы о чем?" – говорили другие. "А завтра вам скажут, что вы пользуетесь всем городом, да нет, всей планетой! Что должны беспокоиться за китайского крестьянина, за Джона, которому нечем выплачивать ипотечную ссуду, и за Риккардо, ограбившего банк!"

- Значит, должны! – внезапно взорвался господин Н. - Значит, будем!

Все головы повернулись к нему, но он уже умолк, безнадежно махнув рукой.

Совсем юная дочка соседей вскочила на ноги.

- Да что же вы? – закричала она. – Чего вы так боитесь? Ведь ... видеть друг друга.... заботится друг о друге... может быть, это хорошо? Почему вас в это надо пинками загонять?

Поднявшийся было неодобрительный гул утих от спокойного голоса мало кому знакомого мужчины, сидящего в углу.

- Что же все-таки происходит? Думаю, всем ясно, а кому не ясно – выяснится очень скоро, что это не случайность. Мы стали частью какого-то процесса или, вернее сказать, проснулись в новом мире: со своими законами, очевидно, во многом противоположным тем, которых уже нет. И наша первостепенная задача – этот новый мир постичь. Учиться. Меняться. Понять, чего он от нас хочет. Нет, не от нас. Для нас. Ну как, готовы?

Водоворот голосов забурлил вновь. Собрание продолжалось.