Дом на холме

02.37
Одну ледышку, вторую, третью... Десятую, пятнадцатую... Двадцать-которую?.. Оуу?.. Ууу... Дохлый номер, счёт ушёл, числа превратились в каштаны, каштаны распростёрли крылья и взвились страшными кардиналами из фиолетовой бездны.

Створками без тел. Крыльями безголовыми. Они зависли над гребнями волн, они машут крыльями, каждое величиной с облачный мир, машут, машут, но не удаётся погасить пожар на Великом Море. Кардиналы раздувают его. «Отто, встань за моей спиной!..» Пожар ширится, он...

03.09

Если разложить в ряд материальные инструменты, возникшие за все эпохи, обнаружится четыре их типа. Разложить по возрастающей сложности и плотности орбит, а не по времени возникновения:

– орудия,
– робото-кибернетические орудия,

– дроиды от низших до высших второй расы,
– и, собственно, люди.

– орудия, вещи, артефакты - столь рыхлы, что их можно брать в руку фактически, манипулировать ими, своей воли они не имеют. Нож с рукояткой.

– робото-кибернетические попадают по...

Винни

Захотелось Винни-пуху меду и говорит он Пятачку:
- Пятачок, ты хочешь меду?
- Кто же его не хочет.
- Тогда ты отвлекай пчел, а я в это время украду у них мед.
- Но, Винни, они же меня закусают.
- А ты сделай так: подойди, стукни копытом по улью, пчелы разозляться, вылетят из улья и погонятся за тобой. Ты беги к дальней сопке, за ней протекает речка. Задержи дыхание и ныряй. Пчелы покружат над тобой и улетят. Я в это время украду мед и когда ты вернешься, мы его поедим.
Пятачок...

карлсон

Хлопай ресницами и взлетай - напевали хулиганы,откручивая у карлсона моторчик

в самолете

Последняя запись в черном ящике самолета:
-смотри,как клево я умею водить самолет!

ЧЕ 2008

После победы сборной России, Грузия и Эстония разорвали
дипломатические отношения с Голландией и Швецией
с формулировкой: "Не оправдали надежд".

лепёшка

чебурашка и гена идут по пустые и видят - на холме магазин.гена говорит - чебурашка тебе розовую или зелёную лепёшку?
чебурашка...

Я пришёл в гости к моим хорошим друзьям. Саша и Ира. Они экстрасенсы.

- Вижу, что тебя привело к нам, какое то необычайное дело, - сказала Ира, наливая чай в кружки.

- Как, Вы, можете это знать? - И я уставился на Сашу.

- Всё просто, даже очень просто, - ответил он, посмотрел на Иру и почему то вдвоём засмеялись.

Когда сели пить чай, я положил на стол ключ и сказал: « Сегодня, когда гулял в парке, нашёл этот ключ. Мне кажется, что он не выпал с кармана, т.е. он не был утерян...

Щелканье копыт раздалось под моим окном, а затем скрипа ворвалась в мое сознание, и я, бросив вышивание, выбежала на улицу, но аллея парка была пуста, ветер играл лапами елей, косой дождь сразу проник мне за воротник и потек по спине холодными колючими ручейками.

Я оглянулась на дом, старый просевший от времени он покорно мок, закрывшись плющом.

Тишина. Лишь ветер, лишь дождь. Медленно пошла я по аллее, ступая прямо в лужи, платье прилипло к ногам, но какая все это ерунда. Я снова слышала...

Ева вступила в пору девичества, когда дряхлый советский культ уже дышал на ладан. Коммунизма в стране так и не построили, но нисколько об этом не сожалели, прекратив заодно переживать и за мир во всем мире. Люди, позабыв о надоевших транзисторах, с акцентом шептавших о неведомой свободе, и о наскучившем кухонном противостоянии умирающей власти, привычно и талантливо пили, лениво примеряясь к неведомым прежде удовольствиям. Приевшаяся Западу сексуальная революция наконец-то докатилась и до...

Лунная серебристая ночь окутывала дрёмой Табыньшу. Избы, вытянувшиеся вдоль берега уснувшего подо льдом озера, глубоко зарылись в снежные сугробы. Мороз крепчал. Тишину изредка прерывал сухой треск плетня и неподвижных тополей, могучими корнями уцепившихся за подмытый водами крутояр. В голубом свете смутно вырисовывались горбатые скирды под белыми покрывалами. Затихли по дворам собаки. Нахолодавшие за день и большие, и малые грелись на полатях, лежанках, кроватях под одеялами, тулупами у жарко...

Поля совсем оголились. Только в глубоких лощинах да оврагах ещё таились от солнца грязно-ноздристые исхудавшие сугробы, но и те с шуршащими вздохами оседали, холодными струями уходили в землю. А земля была чёрная, бухлая, томно грелась под солнцем и нежила тучное своё тело, нахолодавшее под белыми пуховиками зимы. Разноголосо лопотала-бурлюкала вода. Толпами звонких мутных ручейков сбегала она со всех сторон и там, на дне оврага, затевала безудержный бунт, а потом сильная, освобождённая от...

Теперь уже не помнят, кто и когда вбил первый колышек на Волчанке. Быть может, это было ещё во времена Столыпинской реформы, когда крестьянская Россия поднялась с насиженных мест, и волна переселенцев покатила за Урал. А название осталось, наверное, с той поры, когда, говорили, голодными белыми зимами стаи волков осаждали хутор, резали скот в хлевах, скалились в окна изб. Леса тогда стояли дремучие, а домов-то было – раз, два и обчёлся. Многие мелкие поселения разорила война и последующий голод...