В стародавние времена жил-был король, полуварвар по своей природе, чьи идеи, хоть и отточенные и приглаженные прогрессивностью далеких соседей – Латинян, все же были масштабными, напыщенными и необузданными – ведь он был наполовину варваром.
Он был мужчиной безудержной фантазии и, к тому же, такой беспрекословной власти, что по своей воле воплощал в жизнь все свои желания и причуды.
Он был склонен к общению с самим собой и, когда он с самим собой приходил к соглашению о чем-то, назад дороги не было. Когда каждый член его семьи и политического аппарата действовал в соответствии с его желаниями, король был добродушен и весел; но когда ему кто-то противился, глаза его выкатывались из орбит, и был он еще добродушнее и веселее, потому что ничто не доставляло ему такого удовольствия, как выпрямлять искривления и сглаживать неровности.
Среди заимствований, уменьшивших его варварство ровно наполовину, была общественная арена, на которой, посредством демонстрации силы людей и животных, умы его подчиненных становились более утонченными и окультуренными.
Но даже здесь неуемная и варварская натура короля проявила себя. Арена была построена не для того, чтобы люди могли слушать рапсодии умирающих гладиаторов, не для того, чтобы позволить им увидеть неизбежный исход противоборства религиозных убеждений и челюстей, но для целей гораздо лучше подходивших для расширения и развития умственной энергии народа. Этот огромный амфитеатр, с круговыми галереями, таинственными чертогами и невиданными коридорами был воплощением поэтической справедливости, в нем преступления наказывали, а добродетель награждали решениями неподкупной и непредвзятой удачи.
Когда одного из подданных обвиняли в преступлении достаточно серьезном, чтобы заинтересовать короля, народ оповещали о том, что в определенный день судьба обвиняемого решится на королевской арене, строении, которое по праву заслужило свое имя, поскольку, несмотря на то, что его форма и планировка были заимствованы в дальних странах, его предназначение определялось лишь разумом одного человека, короля до мозга костей, не признававшего традиций, требовавших от него преданности большей, чем он готов был проявить, и усложнявшего любую заимствованную форму человеческой мысли буйством своего варварского идеализма.
Когда народ собирался на галереях, и король, окруженный свитой, восседал на своем троне, он подавал знак, под ним открывалась дверь, и обвиняемый выходил на арену. Напротив него, с другой стороны закрытого пространства, было две двери, совершенно одинаковые и находились они рядом. Обязанностью и привилегией обвиняемого было подойти к этим дверям и открыть одну из них. Он мог открыть любую, которая ему понравится; на его решение ничто не влияло, кроме уже упомянутой выше удачи. Открыв одну дверь, он мог столкнуться с тигром, таким свирепым и жестоким, что и вообразить сложно, и тот прыгал на обвиняемого, разрывая на куски в наказание за его проступок. В момент, когда дело принимало такой оборот, начинали печально звонить железные колокола, нанятые плакальщицы на внешней стороне арены начинали стенать, а зрители, с поникшими головами и тяжестью на сердце медленно брели домой, глубоко печалясь о том, что такой молодой и честный, или такой пожилой и уважаемый человек встретил такую судьбу.
Но, открыв другую дверь, обвиняемый видел девушку, наиболее подходившую ему по годам и положению из всех подданных короля, и на ней его немедленно женили в награду за невиновность. То, что у него уже могла быть жена или семья, не имело значения, как и то, что его сердце могло принадлежать другой; король не позволял таким мелочам нарушать его схему наказаний и вознаграждений. Церемония, как и в обратном случае, происходила немедленно, на арене. Еще одна дверь открывалась под троном короля, и оттуда появлялся священник, а за ним – хористы и танцующие девы, играющие радостные гимны на золотых трубах и исполняющие замысловатый танец, все они приближались к паре, стоящей рядом, и проводили свадебный обряд, весело и по всем правилам. Звонили колокола, народ приветствовал молодоженов и невиновный мужчина, вслед за детьми, посыпающими их путь цветами, вел свою невесту домой.
Таким полуварварским способом король восстанавливал справедливость. Его безупречность была очевидна. Преступник не мог знать, из какой двери выйдет девушка; он открывал ту дверь, которую хотел, и у него не было ни малейшего понятия о том, что с ним произойдет в следующий момент – съедят его или поженят. Иногда тигр выходил из одной двери, а иногда – из другой. Решения такого суда были не только справедливы, но и окончательны: обвиняемый встречал свое наказание, если сам себя признавал виновным, и, если он был невиновен, его в тот же момент награждали, хотел он того или нет. От решений королевской арены было невозможно скрыться.
Это учреждение было чрезвычайно популярным. Когда люди собирались в день суда, они никогда не знали, станут ли свидетелями кровавой бойни или веселой свадьбы. Этот элемент неуверенности придавал событию шарм, который бы не удалось создать никаким иным способом. Так что народ получал развлечения и был доволен, а мыслящая часть общества не могла назвать такую схему несправедливой, ведь разве не в руках обвиняемого было решение?
У короля-полуварвара была дочь, цветущая, как его самые яркие фантазии, и с душой такой же горячей и властной, как и его собственная. И как обычно бывает в таких случаях, она была для него всем, и он любил ее больше всего на свете. Среди его придворных был молодой человек, чье благородство крови и низкое положение так часто встречаются среди романтических героев, которые любят дам королевских кровей. Эта дама королевских кровей была довольна свои кавалером, он был красив и смел настолько, что ему не было равных во всем королевстве, и она любила его с пылом, в котором было достаточно варварства, делавшего чувства горячими и сильными. Этот роман счастливо длился многие месяцы, пока в один прекрасный день король не узнал о нем. Он не сомневался и не колебался относительно своих обязанностей. Юношу немедленно бросили в тюрьму, и был назначен день суда на королевской арене. Это, конечно, был особый случай, и его величество, как и его народ, был глубочайше заинтересован в том, как закончится суд. Никогда еще не было такого; никогда обвиняемый не осмеливался любить дочь короля. В последующие годы это стало достаточно распространенным, но тогда еще было ново и поразительно.
Слуги короля обшарили все клетки королевства в поисках самых свирепых и беспощадных тигров, из которых должны были выбрать для арены самого кровожадного монстра; и компетентные судьи внимательно изучали красавиц королевства, чтобы у юноши была подходящая невеста в случае, если рок не определит ему другой участи. Конечно, все знали, что то, в чем его обвиняли, было совершено. Он любил принцессу, и ни он, ни она, ни кто-либо другой не собирались отрицать этот факт; но король не позволил бы такой мелочи вмешаться в работу его суда, который приносил ему такую радость и удовлетворение. Не важно, чем все закончится, король избавится от юноши, насладиться тем, как будут развиваться события, которые определят, правильно ли юноша поступил, позволив себе любить принцессу.
Назначенный день наступил. Со всех концов королевства собирались люди, заполняли галереи арены, и толпы, которые не смогли попасть внутрь, собрались у внешних стен. Король и его свита заняли свои места, напротив одинаковых дверей, этих судьбоносных порталов, таких ужасных в своем подобии.
Все было готово. Был дан сигнал. Дверь под королевскими особами открылась, и возлюбленный принцессы вышел на арену. Высокий, красивый, белокурый, его появление встретили низким гулом восхищения и тревоги. Половина людей и не знала, что такой прекрасный юноша живет среди них. Не удивительно, что принцесса любила его! Как же ужасно, что он на арене!
Когда юноша прошел по арене, он обернулся, по обычаю, чтобы поклониться королю, но он вовсе не думал об этой высокопоставленной особе. Он смотрел на принцессу, сидевшую справа от отца. Если бы не варварская половина ее натуры, она бы не пришла туда, но ее горячая и пылкая душа не позволила бы ей пропустить событие, в котором она была так заинтересована. С того момента, как вступил в силу декрет о том, что ее возлюбленный должен решить свою судьбу на королевской арене, она ни о чем больше не думала, днями и ночами, кроме как об этом событии и разных вещах, связанных с ним. Обладая большей властью, влиянием и силой характера, чем кто-либо когда-либо интересовавшийся таким делом, она сделала то, кто никто никогда не делал – она узнала секрет дверей. Она знала, в какой из комнат, которые располагались за дверями, стояла открытая клетка с тигром, а в какой ждала девушка. Через эти толстые двери, изнутри задрапированные шкурами, было невозможно услышать ни звука. Но золото и сила человеческой воли раскрыли этот секрет принцессе.
И она не только знала, в какой комнате была девушка, готовая появиться, прекрасная и смущающаяся, если ее дверь откроется, но она знала и эту девушку. Она была одной из самых красивых и милых девушек при королевском дворе, ее выбрали в награду обвиненному юноше, если он докажет свою невиновность в том, что посягнул на тех, кто настолько выше его; и принцесса ненавидела ее. Часто она видела, или думала, что видела, как это прекрасное создание бросало обожающие взгляды на ее возлюбленного, и иногда ей казалось, что он ловил эти взгляды и даже отвечал на них. Время от времени она видела, как они разговаривали; разговор длился всего несколько мгновений, но многое можно сказать в нескольких фразах; они могли говорить о пустом, но откуда ей было знать? Девушка была красива, но как она посмела поднять глаза на возлюбленного принцессы; и, со всем напором дикой крови, передававшейся ей долгими поколениями предков-варваров, она ненавидела женщину, которая краснела и дрожала за той безмолвной дверью.
Когда ее возлюбленный повернулся и посмотрел на нее, и его глаза встретились с ее глазами, когда она сидела там, бледнее и белее чем кто-либо в этом океане тревожных лиц, окружавшем ее, он увидел, благодаря силе мгновенного понимания, которой наделены те, чьи души едины, что она знала, за какой дверью притаился тигр, а за какой ждала девушка. Он ожидал, что она будет знать. Он понимал ее природу, и его душа была уверена, что она не успокоится, пока не выяснит тайну, скрытую от всех, даже от короля. Единственной надеждой для юноши, в которой была доля уверенности, было то, что принцесса сумеет раскрыть тайну; и когда он посмотрел на нее, он понял, что она сумела, как и в душе своей он знал, что она сумеет.
Затем его быстрый и тревожный взгляд задал вопрос: «Какая?» Это было так ясно для нее, как если бы он прокричал это. Нельзя было терять ни минуты. В одно мгновение вопрос был задан, в другое на него нужно было дать ответ.
Ее правая рука лежала на мягком парапете перед ней. Она подняла руку и легко, быстро подвинула ее вправо. Никто, кроме возлюбленного, не увидел этого. Все глаза были обращены на него.
Он повернулся, и твердыми быстрыми шагами пересек оставшееся до дверей расстояние. Сердца замерли, люди затаили дыхание, все глаза были прикованы к этому человеку. Без тени сомнения он подошел к правой двери и открыл ее.
Вот в чем смысл истории: кто появился из-за двери, тигр или девушка?
Чем больше мы размышляем над этим вопросом, тем сложнее на него ответить. Для этого нужно провести исследование человеческой природы, которое проведет нас через запутанный лабиринт страстей, из которого сложно найти выход. Подумайте об этом, дорогой читатель, как о вопросе, зависящем не от вас, но от полуварварской принцессы с горячей кровью, с душой, сжигаемой пожарами отчаяния и ревности. Она потеряла его, но кому он должен достаться?
Как часто, в часы бодрствования и во сне, она дрожала от ужаса и закрывала лицо руками, представляя, как ее любимый откроет дверь, за которой его ждали кровожадные клыки тигра!
Но насколько чаще видела она его перед другой дверью! Как от горестных мыслей она скрежетала зубами и рвала на себе волосы, когда видела его радость, когда он открывал дверь, за которой стояла девушка! Как ее душа горела в агонии, когда он бросался навстречу этой женщине, с ее алеющими щеками и блестящими триумфом глазами; когда она видела, как он ведет ее, и все его тело горело радостью возобновленной жизни; когда она слышала радостные крики толпы и дикий звон радостных колоколов; когда она видела священника, его радостное сопровождение, приближающихся к паре, и венчающих их прямо на ее глазах; и когда она видела, как они вместе уходят по тропе из цветов, а им вслед раздаются крики радостной толпы, в которых ее единственный вопль отчаянья теряется и тонет!
Разве не лучше ему сразу погибнуть и ждать ее в благословенных чертогах полуварварской вечности?
И все же, этот ужасный тигр, эти крики, эта кровь!
Она приняла решение мгновенно, но это произошло после дней и ночей мучительных раздумий. Она знала, что ее спросят, она решила, что ответит, и, без тени сомнения, она подвинула руку вправо.
Вопрос о ее решении не из тех, на которые можно с легкостью ответить, и я не могу сказать, что я – единственный человек, который может это сделать. Поэтому я оставляю его вам: кто вышел из открытой двери, девушка или тигр?
Он был склонен к общению с самим собой и, когда он с самим собой приходил к соглашению о чем-то, назад дороги не было. Когда каждый член его семьи и политического аппарата действовал в соответствии с его желаниями, король был добродушен и весел; но когда ему кто-то противился, глаза его выкатывались из орбит, и был он еще добродушнее и веселее, потому что ничто не доставляло ему такого удовольствия, как выпрямлять искривления и сглаживать неровности.
Среди заимствований, уменьшивших его варварство ровно наполовину, была общественная арена, на которой, посредством демонстрации силы людей и животных, умы его подчиненных становились более утонченными и окультуренными.
Но даже здесь неуемная и варварская натура короля проявила себя. Арена была построена не для того, чтобы люди могли слушать рапсодии умирающих гладиаторов, не для того, чтобы позволить им увидеть неизбежный исход противоборства религиозных убеждений и челюстей, но для целей гораздо лучше подходивших для расширения и развития умственной энергии народа. Этот огромный амфитеатр, с круговыми галереями, таинственными чертогами и невиданными коридорами был воплощением поэтической справедливости, в нем преступления наказывали, а добродетель награждали решениями неподкупной и непредвзятой удачи.
Когда одного из подданных обвиняли в преступлении достаточно серьезном, чтобы заинтересовать короля, народ оповещали о том, что в определенный день судьба обвиняемого решится на королевской арене, строении, которое по праву заслужило свое имя, поскольку, несмотря на то, что его форма и планировка были заимствованы в дальних странах, его предназначение определялось лишь разумом одного человека, короля до мозга костей, не признававшего традиций, требовавших от него преданности большей, чем он готов был проявить, и усложнявшего любую заимствованную форму человеческой мысли буйством своего варварского идеализма.
Когда народ собирался на галереях, и король, окруженный свитой, восседал на своем троне, он подавал знак, под ним открывалась дверь, и обвиняемый выходил на арену. Напротив него, с другой стороны закрытого пространства, было две двери, совершенно одинаковые и находились они рядом. Обязанностью и привилегией обвиняемого было подойти к этим дверям и открыть одну из них. Он мог открыть любую, которая ему понравится; на его решение ничто не влияло, кроме уже упомянутой выше удачи. Открыв одну дверь, он мог столкнуться с тигром, таким свирепым и жестоким, что и вообразить сложно, и тот прыгал на обвиняемого, разрывая на куски в наказание за его проступок. В момент, когда дело принимало такой оборот, начинали печально звонить железные колокола, нанятые плакальщицы на внешней стороне арены начинали стенать, а зрители, с поникшими головами и тяжестью на сердце медленно брели домой, глубоко печалясь о том, что такой молодой и честный, или такой пожилой и уважаемый человек встретил такую судьбу.
Но, открыв другую дверь, обвиняемый видел девушку, наиболее подходившую ему по годам и положению из всех подданных короля, и на ней его немедленно женили в награду за невиновность. То, что у него уже могла быть жена или семья, не имело значения, как и то, что его сердце могло принадлежать другой; король не позволял таким мелочам нарушать его схему наказаний и вознаграждений. Церемония, как и в обратном случае, происходила немедленно, на арене. Еще одна дверь открывалась под троном короля, и оттуда появлялся священник, а за ним – хористы и танцующие девы, играющие радостные гимны на золотых трубах и исполняющие замысловатый танец, все они приближались к паре, стоящей рядом, и проводили свадебный обряд, весело и по всем правилам. Звонили колокола, народ приветствовал молодоженов и невиновный мужчина, вслед за детьми, посыпающими их путь цветами, вел свою невесту домой.
Таким полуварварским способом король восстанавливал справедливость. Его безупречность была очевидна. Преступник не мог знать, из какой двери выйдет девушка; он открывал ту дверь, которую хотел, и у него не было ни малейшего понятия о том, что с ним произойдет в следующий момент – съедят его или поженят. Иногда тигр выходил из одной двери, а иногда – из другой. Решения такого суда были не только справедливы, но и окончательны: обвиняемый встречал свое наказание, если сам себя признавал виновным, и, если он был невиновен, его в тот же момент награждали, хотел он того или нет. От решений королевской арены было невозможно скрыться.
Это учреждение было чрезвычайно популярным. Когда люди собирались в день суда, они никогда не знали, станут ли свидетелями кровавой бойни или веселой свадьбы. Этот элемент неуверенности придавал событию шарм, который бы не удалось создать никаким иным способом. Так что народ получал развлечения и был доволен, а мыслящая часть общества не могла назвать такую схему несправедливой, ведь разве не в руках обвиняемого было решение?
У короля-полуварвара была дочь, цветущая, как его самые яркие фантазии, и с душой такой же горячей и властной, как и его собственная. И как обычно бывает в таких случаях, она была для него всем, и он любил ее больше всего на свете. Среди его придворных был молодой человек, чье благородство крови и низкое положение так часто встречаются среди романтических героев, которые любят дам королевских кровей. Эта дама королевских кровей была довольна свои кавалером, он был красив и смел настолько, что ему не было равных во всем королевстве, и она любила его с пылом, в котором было достаточно варварства, делавшего чувства горячими и сильными. Этот роман счастливо длился многие месяцы, пока в один прекрасный день король не узнал о нем. Он не сомневался и не колебался относительно своих обязанностей. Юношу немедленно бросили в тюрьму, и был назначен день суда на королевской арене. Это, конечно, был особый случай, и его величество, как и его народ, был глубочайше заинтересован в том, как закончится суд. Никогда еще не было такого; никогда обвиняемый не осмеливался любить дочь короля. В последующие годы это стало достаточно распространенным, но тогда еще было ново и поразительно.
Слуги короля обшарили все клетки королевства в поисках самых свирепых и беспощадных тигров, из которых должны были выбрать для арены самого кровожадного монстра; и компетентные судьи внимательно изучали красавиц королевства, чтобы у юноши была подходящая невеста в случае, если рок не определит ему другой участи. Конечно, все знали, что то, в чем его обвиняли, было совершено. Он любил принцессу, и ни он, ни она, ни кто-либо другой не собирались отрицать этот факт; но король не позволил бы такой мелочи вмешаться в работу его суда, который приносил ему такую радость и удовлетворение. Не важно, чем все закончится, король избавится от юноши, насладиться тем, как будут развиваться события, которые определят, правильно ли юноша поступил, позволив себе любить принцессу.
Назначенный день наступил. Со всех концов королевства собирались люди, заполняли галереи арены, и толпы, которые не смогли попасть внутрь, собрались у внешних стен. Король и его свита заняли свои места, напротив одинаковых дверей, этих судьбоносных порталов, таких ужасных в своем подобии.
Все было готово. Был дан сигнал. Дверь под королевскими особами открылась, и возлюбленный принцессы вышел на арену. Высокий, красивый, белокурый, его появление встретили низким гулом восхищения и тревоги. Половина людей и не знала, что такой прекрасный юноша живет среди них. Не удивительно, что принцесса любила его! Как же ужасно, что он на арене!
Когда юноша прошел по арене, он обернулся, по обычаю, чтобы поклониться королю, но он вовсе не думал об этой высокопоставленной особе. Он смотрел на принцессу, сидевшую справа от отца. Если бы не варварская половина ее натуры, она бы не пришла туда, но ее горячая и пылкая душа не позволила бы ей пропустить событие, в котором она была так заинтересована. С того момента, как вступил в силу декрет о том, что ее возлюбленный должен решить свою судьбу на королевской арене, она ни о чем больше не думала, днями и ночами, кроме как об этом событии и разных вещах, связанных с ним. Обладая большей властью, влиянием и силой характера, чем кто-либо когда-либо интересовавшийся таким делом, она сделала то, кто никто никогда не делал – она узнала секрет дверей. Она знала, в какой из комнат, которые располагались за дверями, стояла открытая клетка с тигром, а в какой ждала девушка. Через эти толстые двери, изнутри задрапированные шкурами, было невозможно услышать ни звука. Но золото и сила человеческой воли раскрыли этот секрет принцессе.
И она не только знала, в какой комнате была девушка, готовая появиться, прекрасная и смущающаяся, если ее дверь откроется, но она знала и эту девушку. Она была одной из самых красивых и милых девушек при королевском дворе, ее выбрали в награду обвиненному юноше, если он докажет свою невиновность в том, что посягнул на тех, кто настолько выше его; и принцесса ненавидела ее. Часто она видела, или думала, что видела, как это прекрасное создание бросало обожающие взгляды на ее возлюбленного, и иногда ей казалось, что он ловил эти взгляды и даже отвечал на них. Время от времени она видела, как они разговаривали; разговор длился всего несколько мгновений, но многое можно сказать в нескольких фразах; они могли говорить о пустом, но откуда ей было знать? Девушка была красива, но как она посмела поднять глаза на возлюбленного принцессы; и, со всем напором дикой крови, передававшейся ей долгими поколениями предков-варваров, она ненавидела женщину, которая краснела и дрожала за той безмолвной дверью.
Когда ее возлюбленный повернулся и посмотрел на нее, и его глаза встретились с ее глазами, когда она сидела там, бледнее и белее чем кто-либо в этом океане тревожных лиц, окружавшем ее, он увидел, благодаря силе мгновенного понимания, которой наделены те, чьи души едины, что она знала, за какой дверью притаился тигр, а за какой ждала девушка. Он ожидал, что она будет знать. Он понимал ее природу, и его душа была уверена, что она не успокоится, пока не выяснит тайну, скрытую от всех, даже от короля. Единственной надеждой для юноши, в которой была доля уверенности, было то, что принцесса сумеет раскрыть тайну; и когда он посмотрел на нее, он понял, что она сумела, как и в душе своей он знал, что она сумеет.
Затем его быстрый и тревожный взгляд задал вопрос: «Какая?» Это было так ясно для нее, как если бы он прокричал это. Нельзя было терять ни минуты. В одно мгновение вопрос был задан, в другое на него нужно было дать ответ.
Ее правая рука лежала на мягком парапете перед ней. Она подняла руку и легко, быстро подвинула ее вправо. Никто, кроме возлюбленного, не увидел этого. Все глаза были обращены на него.
Он повернулся, и твердыми быстрыми шагами пересек оставшееся до дверей расстояние. Сердца замерли, люди затаили дыхание, все глаза были прикованы к этому человеку. Без тени сомнения он подошел к правой двери и открыл ее.
Вот в чем смысл истории: кто появился из-за двери, тигр или девушка?
Чем больше мы размышляем над этим вопросом, тем сложнее на него ответить. Для этого нужно провести исследование человеческой природы, которое проведет нас через запутанный лабиринт страстей, из которого сложно найти выход. Подумайте об этом, дорогой читатель, как о вопросе, зависящем не от вас, но от полуварварской принцессы с горячей кровью, с душой, сжигаемой пожарами отчаяния и ревности. Она потеряла его, но кому он должен достаться?
Как часто, в часы бодрствования и во сне, она дрожала от ужаса и закрывала лицо руками, представляя, как ее любимый откроет дверь, за которой его ждали кровожадные клыки тигра!
Но насколько чаще видела она его перед другой дверью! Как от горестных мыслей она скрежетала зубами и рвала на себе волосы, когда видела его радость, когда он открывал дверь, за которой стояла девушка! Как ее душа горела в агонии, когда он бросался навстречу этой женщине, с ее алеющими щеками и блестящими триумфом глазами; когда она видела, как он ведет ее, и все его тело горело радостью возобновленной жизни; когда она слышала радостные крики толпы и дикий звон радостных колоколов; когда она видела священника, его радостное сопровождение, приближающихся к паре, и венчающих их прямо на ее глазах; и когда она видела, как они вместе уходят по тропе из цветов, а им вслед раздаются крики радостной толпы, в которых ее единственный вопль отчаянья теряется и тонет!
Разве не лучше ему сразу погибнуть и ждать ее в благословенных чертогах полуварварской вечности?
И все же, этот ужасный тигр, эти крики, эта кровь!
Она приняла решение мгновенно, но это произошло после дней и ночей мучительных раздумий. Она знала, что ее спросят, она решила, что ответит, и, без тени сомнения, она подвинула руку вправо.
Вопрос о ее решении не из тех, на которые можно с легкостью ответить, и я не могу сказать, что я – единственный человек, который может это сделать. Поэтому я оставляю его вам: кто вышел из открытой двери, девушка или тигр?
Фрэнк Стоктон
Обсуждения Девушка или тигр?