Близкий

Часть 1.

ФРАНЦ

Я стоял на бетонной смотровой площадке и взирал на спящий, окутанный в предрассветный озноб, городок. Во всем, что я видел, а может быть - во мне самом, а потому - и во всем остальном - ощущалась странная неопределенность, которая заставляла четко вглядываться в клубы сизой дымки, не отвлекаясь ни на секунду, вглядываться, плотно прижавшись лопатками к шероховатой поверхности каменной стены.

Площадка, а, впрочем, не площадка даже - широкий балкон, раскинувшийся вокруг...

Надо же, я смотрю на себя в костюме. Сопровождает меня в финалах, обозванных торжественными событиями. Один единственный, как в анекдоте. Выпускной, диплом, и вот сегодня, через пару часов, я представлю диссертацию ученому совету. Будет что-то справедливое, если меня в нем и похоронят. he'd wake up and...wash and pour himself into uniform: Никогда не любил. Не сам костюм даже, и не свой вид в нем, а ту сопровождающую костюмированное в галстуках сборище атмосферу, не естественности и скованности...

Лежа на холодной земле, глядя прямо в небо, она уже не могла думать. Она устала. А люди толпились вокруг, что-то говорили... Никто не видел, что это была за машина, которая вынырнула из-за угла с бешеной скоростью, а потом так же быстро скрылась из виду. Та машина, что сбила ее напротив дома, не дав дойти несколько десятков метров…

Так закончилась целая жизнь. Целый мир.
Странно, что никто из соседей не помнил, как ее зовут. Никаких документов при девушке не было. Только папка с рисунками...

Никогда не прочитай ты эту запись. Если даже очень хочется. Так надо. Чтоб душа твоя была спокойна. Ты, вообще, не старайся читать. Ничего. Ты огради себя от знании. Так будет лучше. И для тебя, и для меня. Да и для Земли тоже.

Ты старайся быть подальше от меня.
Не слушаешься?..
Читаешь…
Что, хочешь со мной поближе познакомиться?
А ты сам как думаешь, кто я по твоему? Ха-ха-ха!.. Ошибся, конечно! Хотя, разницы-то? Как хочешь, так и называй. Ты же все ровно меня не видишь. И голос мой не...

Страсть
На улице стояла холодная зима. Холодно. Люди попрятались по домам. Тишина, наступила ночь. Он идет по улице, как всегда один, просто прогуливаясь.

- Обожаю ночь, звезды. Пусть немного холодно, но как красиво и романтично! :)

Время за полночь. Нет ни одной души.
Она, она решила почему-то выйти на улицу перед сном и подышать морозным воздухом. Странно, никогда раньше так поздно не выходила, всегда сидела дома.

Еще не видя друг друга их что-то тянуло.
- Странно, мне так...

На окраине деревни, рядом с дремучим старым лесом жили-были муж с женой.

Иван занимался охотой, а Марья вела домашнее хозяйство и за детьми присматривала.

У них было три сына-близнеца, а так как они появились на день Святого Валентина, то их назвали в честь праздника; первого - ВА, второго сына - ЛЕН, а третьего – ТИН.

В деревне, вначале, возмущались: «Имен мало, что ли? Не по-христиански назвали». Батюшка отказывался крестить детей с этими именами, насилу уговорили.

Но никто не знал...

... Резкий порыв ветра бросает мне в лицо горсть воды с макушки речной волны. Я смеюсь, встряхивая мокрой головой, вместе со мной смеются остальные дети.

- Горбун!
Это я. Они не дразнятся, просто раз уж родился горбатым - то значит, это слово мое.

Но все на свете имеет два имени.

- Горбун! - кричат они мне, - Сыграй нам что-нибудь веселое!

Я выбираюсь из воды, сажусь на теплый прибрежный камень, расставив ноги и медленно подношу к губам флейту. Вместе с первым звуком я закрываю...

Подобная история может произойти с каждым человеком. Это была просто игра. Игра маленького ребенка, оставленного наедине с самим собой. Может его родители ушли в театр, а может, задержались на работе, мне это не известно. Но я точно могу сказать, что это была просто игра. Я сама так играла, сама творила мир волшебства и сказки, сидя дома в совершеннейшем одиночестве. Сколько мне было лет, я сейчас уже не помню. Может, это произошло в три годика, а может и в семь. Память убежала от меня, и...

Невидимое солнце барахталось в густых облаках, пытаясь уцепиться за ось зенита, но продолжало неуверенно съезжать куда-то вбок, в сторону стыдливо зардевшегося запада.

Старая звонница в Дамме ссыпала горошины почти неслышного колокольного звона, споро скатывающиеся в реку.

Жадные рыбы подплывали к поверхности, раскрывали свои мягкие рты – и горошины втягивались воронкой воды в серебряные рыбьи брюха.

- У этого звонаря в желудке пусто, как в опорожненном жбане: эк торопится-то...

Она сидела и смотрела в даль. Куда было не понятно, не-то на прохожих, не-то сквозь них…да и не важно это. Она думала о том, что жизнь её завела в тупик, что она не знает, что делать и как быть. Она запуталась, она не знала, как понять, что сейчас с ней происходит. Она сидела всматривалась, но никак не могла рассмотреть «свет в конце туннеля».

Ещё вчера она была счастливой, она была беззаботной, жизнерадостной…впрочем, от неё всегда веяло жизнью. И все чувствовали это, и потому вокруг неё...