Любовь. Любовь - одно из самых противоречивых чувств, которыми нас одарила Природа, или как принято говорить: «Бог». Она может быть капризной и коварной, хрупкой и нежной – всё зависит от человека, так как он - тот творец, который создаёт её такой, какая она есть. Она окутывает нас тенью мистического транса и рассудок превращается в кусок глины, из которого можно слепить что угодно и кого угодно. Можно любить до безумия, а можно стать безумным от любви. Грань на первый взгляд невидна, но если вдуматься и присмотреться – это две разные картинки, и как в детстве можно найти на этих иллюстрациях множество различий.
Азизэль была самой очаровательной девушкой в королевстве не потому, что была принцессой, и все преклонялись перед ней, а потому что она являлась тем самым прекрасным божественным воплощением Богини Красоты Ириадны – здесь на земле.
Недавно она взошла на ступень совершеннолетия, а это означало только одно – конец юности и близкое, скорее всего скучное, замужество. Кандидатур знать возле неё достойное место было, хоть отбавляй, но как оно обычно в жизни бывает – насильно мил не будешь. Те же чувства испытывала несчастная Азизэль и по правде сказать, её изрядно воротило от этих «павлинов», что меняя друг друга каждый день, при этом ни сколько не менялись в образе и в поведении от предыдущих прецедентов. Та же пышность в одеяниях и те же светские ужимки и глупые шутки, а также почти одни и те же комплименты: «Вы само воплощение Богини Красоты Ириадны!», «Я сражён стрелой Кудана в сердце - от ваших прелести прекрасней глаз». Ага, сражён ты красотой! Скорей всего сражён тем, что престол от тебя также далёк как звёзды от земли!
Лишь только одному человеку её сердце принадлежало как луна небесам – Картту. О, Боги Небес! Ничто не шло в сравнении с тем, как она его любила. Ради него она была готова на любую жертвенность во имя той неземной любви, как в прочем и сам Картт ради неё…
- О, солнце, моё! Я больше так не могу! – в полумраке листвы прошептал Картт, прижимая к себе Азизэль, что с трепетом погружалась в синеву его глаз. – Любовь моя, но деревья наши верные союзники не могут нам вечно предоставлять свою защиту!
У неё потекли слёзы.
- Милый, Картт! Что мы можем ещё как не радоваться этим волшебным мгновениям?
- Я подавлен! Азизэль, дыханье сердце моего, давай сбежим из королевства, из этих презренных мест, где нам с тобой не место! – с волнением сказал Картт.
Азизэль резко отодвинулась от него и посмотрела на него взглядом, в котором переплелось воедино всё: страх перед будущим, которое своей непредсказуемостью пугало её и безудержная любовь к своему возлюбленному.
- О, Картт! – взмолилась она – Куда мы сбежим? Ведь нас будут искать, вряд ли есть такое место, где сможем укрыться от глаз!
- Азизэль! Если согласишься бежать со мной, то я клянусь, сделаю всё, что от меня зависит, лишь бы ты была счастлива! Любовь моя, ведь нам что так много в жизни нужно для счастья?
Азизэль прижалась к его мускулистому торсу. За ним нестрашны ни какие невзгоды.
- Лишь бы ты был со мной и любил меня больше всех на Свете! – прошептала взволновано она - С тобой я ничего не боюсь! Картт, я люблю тебя!
- Азизэль, свет моих блаженных дней! Клянусь, что я никого в жизни так не полюблю, так как люблю тебя!
В подтверждении своих слов он привлек её к себе и страстно поцеловал. Поцелуй был настолько жарким и откровенным, что их от нахлынувшей волны чувств закружило в вихре блаженства. Этот поцелуй передал всё то, что он испытывал к ней и никогда бы не смог это высказать вслух словами, даже при всем его красноречии…
…Шёл двадцать шестой день с того момента как они отважились на свой дерзкий побег.
О, Боги Небесные! Это было настоящим истязанием для двух возлюбленных. Картт нежно оберегал Азизэль от всего, что встречалось у них на тернистом пути любви. Никакие невзгоды не могли затушить в них яростную страсть, и при каждом возможном случае они использовали эти пламенные минуты. Жизнь ни чем не могла омрачить то счастье, что выпало им Судьбой. У их любви не было границ, и они целиком растворялись в этом безумном потоке страсти…
…Третий день они шли по безжизненной пустыне, скрываясь от всадников, которых отправил на поиски их разгневанный отец. Жизнь превратилась в кошмар.
Беспощадные лучи солнца впивались раскаленными иглами в их изнуренные странствием тела. Жажда и голод убивали возлюбленных с каждым днём. Они медленно и мучительно умирали.
Картт постоянно шептал ей о своей безудержной любви и отдавал последние крохи хлеба и капли воды Азизэль. Он делал все, что мог, чтобы хоть как-то скрасить чёрные минуты тех скудных дней, что выпали на их долю.
Неожиданно перед ними вдали замаячили силуэты людей. Картт насторожился и попытался увести Азизэль от странных людей. Что-то ему подсказывало, что они те всадники, от которых они скрывались все эти дни. Он настойчиво потянул возлюбленную в противоположную сторону, где до этого заметил небольшую яму – там можно было на время укрыться от преследования, так как те видимо их не видели и продолжали спокойно ехать в то направление, куда они до этого держали путь.
Вдруг Азизэль повернулась к нему, и Картт в ужасе отпрянул от неё. В её взоре было столько ненависти и боли. Потрепанная, грязная, в своём изорванном платье она выглядела, так убога. От былой красоты не осталось ничего – изнуренный поход высосал из неё всё, как в прочем и из Картта тоже, но тот все, же пытался воспротивиться разочарованию сменившего любовь.
- Азизэль, весна моей души, что с тобой?! – прерывисто с тревогой спросил он.
Она, молча, шла навстречу к всадникам.
- Азизэль, любовь моя!!! – срываясь на хрип, закричал Картт и бессильно упал на колени. – Послушай, а как же клятва?! Ведь мы поклялись друг друга любить, что бы с нами не произошло!!!
Ответом была тишина.
Она уходила. Картт из последних сил поволочился за ней. Она магнитом тянула его за собой, и тот ничего не мог поделать, потому что безумно любил и потерять её – значит потерять смысл всей жизни.
- Азизэль, любовь моя! Не уходи, прошу тебе! Я люблю тебя…
Он повторял эти слова с каждым шагом, но до Азизэль те не доходили. Он был жалок…
Всадники их окружил плотным кольцом. Картт беспомощно стал между ними и Азизэль в ничтожной попытке защитить её, но та с силой оттолкнула его и подошла к вооруженным людям. Он пополз на коленях за ней, повторяя всё те же слова:
- Азизэль, любовь моя! Не уходи, прошу тебе! Я люблю тебя…
- Слизняк!!! Как же ты меня достал со своей ЛЮБОВЬЮ!!! – закричала безумно Азизэль.
Она попросила у предводителя меч, и тот с не охотой расстался со своим оружием. Затем она подошла и замахнулась мечом на Картта, а тот смирено стал и как-то тупо улыбаясь, пытался достучаться до её рассудка. Их взгляды на мгновение пересеклись – ненависть в одних глазах и ропотная любовь в других.
- Азизэль, любовь моя…
Ши-ик! Лезвие меча пронзило его трепещущее сердце. Крупная слеза потекла по его небритой щеке, петляя в многодневной щетине. Он хотел что-то сказать, но лишь тяжело выдохнул и грузно опустился на колени, словно хотел напоследок все же достучаться до её рассудка.
Она беспомощно упала также на колени и зарыдала. Их взгляды в последний раз вновь пересеклись – любовь в одних глазах и умирающая любовь в других. Картт улыбнулся ей, и душа покинула его.
- О, Боги Небесные! Что я наделала…
Азизэль была самой очаровательной девушкой в королевстве не потому, что была принцессой, и все преклонялись перед ней, а потому что она являлась тем самым прекрасным божественным воплощением Богини Красоты Ириадны – здесь на земле.
Недавно она взошла на ступень совершеннолетия, а это означало только одно – конец юности и близкое, скорее всего скучное, замужество. Кандидатур знать возле неё достойное место было, хоть отбавляй, но как оно обычно в жизни бывает – насильно мил не будешь. Те же чувства испытывала несчастная Азизэль и по правде сказать, её изрядно воротило от этих «павлинов», что меняя друг друга каждый день, при этом ни сколько не менялись в образе и в поведении от предыдущих прецедентов. Та же пышность в одеяниях и те же светские ужимки и глупые шутки, а также почти одни и те же комплименты: «Вы само воплощение Богини Красоты Ириадны!», «Я сражён стрелой Кудана в сердце - от ваших прелести прекрасней глаз». Ага, сражён ты красотой! Скорей всего сражён тем, что престол от тебя также далёк как звёзды от земли!
Лишь только одному человеку её сердце принадлежало как луна небесам – Картту. О, Боги Небес! Ничто не шло в сравнении с тем, как она его любила. Ради него она была готова на любую жертвенность во имя той неземной любви, как в прочем и сам Картт ради неё…
- О, солнце, моё! Я больше так не могу! – в полумраке листвы прошептал Картт, прижимая к себе Азизэль, что с трепетом погружалась в синеву его глаз. – Любовь моя, но деревья наши верные союзники не могут нам вечно предоставлять свою защиту!
У неё потекли слёзы.
- Милый, Картт! Что мы можем ещё как не радоваться этим волшебным мгновениям?
- Я подавлен! Азизэль, дыханье сердце моего, давай сбежим из королевства, из этих презренных мест, где нам с тобой не место! – с волнением сказал Картт.
Азизэль резко отодвинулась от него и посмотрела на него взглядом, в котором переплелось воедино всё: страх перед будущим, которое своей непредсказуемостью пугало её и безудержная любовь к своему возлюбленному.
- О, Картт! – взмолилась она – Куда мы сбежим? Ведь нас будут искать, вряд ли есть такое место, где сможем укрыться от глаз!
- Азизэль! Если согласишься бежать со мной, то я клянусь, сделаю всё, что от меня зависит, лишь бы ты была счастлива! Любовь моя, ведь нам что так много в жизни нужно для счастья?
Азизэль прижалась к его мускулистому торсу. За ним нестрашны ни какие невзгоды.
- Лишь бы ты был со мной и любил меня больше всех на Свете! – прошептала взволновано она - С тобой я ничего не боюсь! Картт, я люблю тебя!
- Азизэль, свет моих блаженных дней! Клянусь, что я никого в жизни так не полюблю, так как люблю тебя!
В подтверждении своих слов он привлек её к себе и страстно поцеловал. Поцелуй был настолько жарким и откровенным, что их от нахлынувшей волны чувств закружило в вихре блаженства. Этот поцелуй передал всё то, что он испытывал к ней и никогда бы не смог это высказать вслух словами, даже при всем его красноречии…
…Шёл двадцать шестой день с того момента как они отважились на свой дерзкий побег.
О, Боги Небесные! Это было настоящим истязанием для двух возлюбленных. Картт нежно оберегал Азизэль от всего, что встречалось у них на тернистом пути любви. Никакие невзгоды не могли затушить в них яростную страсть, и при каждом возможном случае они использовали эти пламенные минуты. Жизнь ни чем не могла омрачить то счастье, что выпало им Судьбой. У их любви не было границ, и они целиком растворялись в этом безумном потоке страсти…
…Третий день они шли по безжизненной пустыне, скрываясь от всадников, которых отправил на поиски их разгневанный отец. Жизнь превратилась в кошмар.
Беспощадные лучи солнца впивались раскаленными иглами в их изнуренные странствием тела. Жажда и голод убивали возлюбленных с каждым днём. Они медленно и мучительно умирали.
Картт постоянно шептал ей о своей безудержной любви и отдавал последние крохи хлеба и капли воды Азизэль. Он делал все, что мог, чтобы хоть как-то скрасить чёрные минуты тех скудных дней, что выпали на их долю.
Неожиданно перед ними вдали замаячили силуэты людей. Картт насторожился и попытался увести Азизэль от странных людей. Что-то ему подсказывало, что они те всадники, от которых они скрывались все эти дни. Он настойчиво потянул возлюбленную в противоположную сторону, где до этого заметил небольшую яму – там можно было на время укрыться от преследования, так как те видимо их не видели и продолжали спокойно ехать в то направление, куда они до этого держали путь.
Вдруг Азизэль повернулась к нему, и Картт в ужасе отпрянул от неё. В её взоре было столько ненависти и боли. Потрепанная, грязная, в своём изорванном платье она выглядела, так убога. От былой красоты не осталось ничего – изнуренный поход высосал из неё всё, как в прочем и из Картта тоже, но тот все, же пытался воспротивиться разочарованию сменившего любовь.
- Азизэль, весна моей души, что с тобой?! – прерывисто с тревогой спросил он.
Она, молча, шла навстречу к всадникам.
- Азизэль, любовь моя!!! – срываясь на хрип, закричал Картт и бессильно упал на колени. – Послушай, а как же клятва?! Ведь мы поклялись друг друга любить, что бы с нами не произошло!!!
Ответом была тишина.
Она уходила. Картт из последних сил поволочился за ней. Она магнитом тянула его за собой, и тот ничего не мог поделать, потому что безумно любил и потерять её – значит потерять смысл всей жизни.
- Азизэль, любовь моя! Не уходи, прошу тебе! Я люблю тебя…
Он повторял эти слова с каждым шагом, но до Азизэль те не доходили. Он был жалок…
Всадники их окружил плотным кольцом. Картт беспомощно стал между ними и Азизэль в ничтожной попытке защитить её, но та с силой оттолкнула его и подошла к вооруженным людям. Он пополз на коленях за ней, повторяя всё те же слова:
- Азизэль, любовь моя! Не уходи, прошу тебе! Я люблю тебя…
- Слизняк!!! Как же ты меня достал со своей ЛЮБОВЬЮ!!! – закричала безумно Азизэль.
Она попросила у предводителя меч, и тот с не охотой расстался со своим оружием. Затем она подошла и замахнулась мечом на Картта, а тот смирено стал и как-то тупо улыбаясь, пытался достучаться до её рассудка. Их взгляды на мгновение пересеклись – ненависть в одних глазах и ропотная любовь в других.
- Азизэль, любовь моя…
Ши-ик! Лезвие меча пронзило его трепещущее сердце. Крупная слеза потекла по его небритой щеке, петляя в многодневной щетине. Он хотел что-то сказать, но лишь тяжело выдохнул и грузно опустился на колени, словно хотел напоследок все же достучаться до её рассудка.
Она беспомощно упала также на колени и зарыдала. Их взгляды в последний раз вновь пересеклись – любовь в одних глазах и умирающая любовь в других. Картт улыбнулся ей, и душа покинула его.
- О, Боги Небесные! Что я наделала…
Обсуждения Безумие любви