Она может убить меня… ну что ей стоит! Ударить меня так, чтобы я головой про-била стену, для нее не составит никакого труда. Я знаю, что она приходит ко мне домой, переставляет вещи, а я потом ищу их полдня. Она еще тогда показалась мне странной, по сравнению с братом. Она нашла меня в домике, когда я пошла в лес, чтобы встретить вам-пира. Она была тем самым вампиром, которого я искала. Теперь я понимаю, что означали ее слова: « …мы с тобой еще встретимся и как следует, поболтаем». Мелания. Я ей понра-вилась. И, скорее всего, она не хочет меня убить, а хочет превратить в себе подобную, в вампира. Только меня она забыла спросить. Может, я не хочу…
Тишина пронизывала наэлектризованный страхом воздух. Казалось, его даже мож-но потрогать, настолько он стал, осязаем, благодаря обезумевшей Мелании. Я напряженно вслушивалась в эту тишину, но ничего, кроме стука собственного сердца, которое сжима-лось при каждом ударе, не слышала. Была глубокая ночь. Два или три часа. Я проснулась от незримого толчка и еще не видела, что у окна скрестив руки, стоит Мелания. Когда я обернулась к окну, то, испугавшись, хотела закричать, но Мелания, со скоростью света подлетела ко мне и прикрыла мой рот идеально холодной ладонью.
- Тс-с! – прошептала она и, несмотря на темноту, я увидела ее лицо – бледное, спо-койное и сосредоточенное. – Даже не пытайся закричать, не успеешь…
Вампирша убрала руку с моего лица и улыбнулась потрясающей, победной улыб-кой. В ее угольных глазах отражалось предвкушение чего-то. Я поежилась, не от мысли предстоящей смерти, а оттого, что Мелания стояла рядом. Она возвышалась надо мной, лежавшей в постели, словно гора перед камушком, и от нее веяло зимним холодом.
- Чего ты хочешь? – выдохнула я.
Мелания как-то странно прищурилась, будто я знала, чего она хочет. Она внима-тельно посмотрела в мои глаза, словно пыталась телепатически передать ответ и снова улыбнулась. Я отодвинулась ближе к стене и, закутавшись в одеяло, не спускала с нее глаз.
- Ой, да ладно! – вдруг по-приятельски сказала вампирша и дернула головой, отче-го ее черные как уголь волосы, собранные в аккуратный хвостик даже не пошевелились. – Я ведь знаю, что ты именно этого хотела, когда пошла в лес. Не хотела же ты покончить с собой!
Она коротко рассмеялась, но быстро сделалась очень серьезною и почти вплотную приблизилась ко мне. Я старалась не смотреть в ее черные глаза, но они колдовским обра-зом приковывали мой взгляд к себе и уже не отпускали…
- Как чудесно пахнут твои волосы…- прошептала Мелания – Как слегка прохлад-ная летняя ночь. Я вижу поляну, может и в этом лесу. Она освещается уголком неполной луны, что причудливо меняет цвета, заставляет взглянуть на привычную картину иначе. Даже цветы на этой поляне пахнут по-особенному, хотя их лепестки закрыты, чувствуется тонкий аромат, который не сможет передать ни один парфюмер в мире. Они пахнут све-жестью летней ночи, цветы вобрали все самое прекрасное и пленительное, что может та-ить в себе лето…
Мелания втянула в себя воздух, и я видела, как исказилось ее лицо от порывов, ко-торые она пыталась сдержать. Она крепко сжала зубы и моментально оказалась возле ок-на, в нескольких метрах от меня. Вампирша стояла спиной, но резко развернулась, так, что я даже не заметила, услышав мои осторожные шаги. Ее глаза загорелись любопытст-вом.
- А я больше люблю зиму - полушепотом сказала я – Хрустит под ногами снег, сверкает, переливаясь множеством цветов необъятное белоснежное пространство. И нет ему ни конца, ни края, и сколько не пройди впереди всегда манит какая-то цель, какая-то точка, которая резко выделяется среди белого…
- Мечта – ответила Мелания.- Это мечта, Лизабет! – мне показалась, она хотела схватить меня за руку, но передумала, - Мы понимаем друг друга с полуслова! За все ше-стьсот лет я не встречала человека, который бы меня понял!
- Тебе шестьсот лет? – изумилась я.
- Даже больше. Шестьсот семь. Я стала вампиром в XV веке в 17 лет – ответила она – Мой 15-тилетний брат, Адаж, однажды пропал. Мы с родителями искали его, но без толку. Однажды он пришел ко мне ночью и превратил меня. Его похитили «бледные лю-ди» и хотели съесть, но брат взмолился о пощаде…
Мелания замолчала. Мне показалась, что она что-то утаивает, но я не стала рас-спрашивать, все еще побаиваясь ее. Мелания явно о чем-то задумалась. Ее лицо то стано-вилась испуганным, то предвкушающим. Внезапно она прыгнула в приоткрытое окно и исчезла в ночи. Я изумленно поглядела вниз. Для вампира нет ничего невозможного. Ос-таток ночи я думала, что могла скрывать Мелания и куда она так сорвалась.
На утро у меня раскалывалась голова, и я с трудом дошла до школы. Я шла по той же дороге и мне казалась, что из-за каждого дерева выглядывает Мелания и думает, как бы схватить меня. Глупо, конечно.
В школе мои мысли были зациклены исключительно на ней. Мне пару раз приви-делось ее бледное лицо за окнами класса, и я с трудом заставила себя сидеть на месте, во-преки желанию бежать без оглядки. Уроки тянулись бесконечно долго, но все же закончи-лись с последним звонком. Я облегченно вздохнула, понадеявшись, что у меня дома нет внезапно проголодавшихся гостей-вампиров.
Я долго не решалась зайти в свою комнату. Я чувствовала присутствие Мелании там, и не на шутку испугалось. Может, это были последние мгновения моей человеческой жизни, и через секунду я – буду не я. Но делать нечего. Вечно стоять у порога я не могла, хотелось зайти в свою комнату, закрыть за собой дверь на ключ и ощутить себя в безопас-ности. Я сделала глубокий вдох и открыла дверь. Я сразу увидела, что комната была пус-та. Только … шторка едва-едва двигалась, из приоткрытого окна шел холодный весенний воздух, из окна, которое я не могла оставить открытым… Я остановилась по середине комнаты и судорожно вдохнула. Меня до сих пор не покидало чувство чьего-то присутст-вия, и я не хотела искать источник моего чувства. Медленно развернувшись, я пошла к двери, собираясь уйти из своей же комнаты куда-нибудь подальше, туда, где меня бы не трясло от страха.
Я открыла дверь и сразу же увидела Адажа. Он как статуя стоял на пороге моей комнаты, бледный, но прекрасный, ничуть не изменившейся со дня нашей последней встречи. Его янтарные глаза смотрели на меня и излучали мертвое спокойствие. Я тихо ахнула и почувствовала, что сползаю вниз…
Когда я открыла глаза, первое что я увидела, был потолок моей комнаты. Облег-ченно вздохнула: слава богу, я дома. Но, прокрутив в голове последние минуты перед об-мороком, я тут же вскочила – где-то рядом должен быть Адаж!!
Он действительно был недалеко. И как не странно стоял на том же месте, что и его сестра прошлой ночью. Адаж стоял против исчезающего света, отчего его темные кудри казались чернее самой ночи. За окном неслышно опустился вечер, на западе догорало по-следними розовыми отблесками солнце, прощаясь с землею… Я перевела взгляд на моего гостя. Он ухмылялся грустной, взрослой усмешкой, никак не идущей 15-тилетнему пар-ню. Его янтарные глаза тоже были грустными, и такими безмятежными! Адаж спокойно, молча смотрел на меня, словно оценивал, или знал, что видит в последний раз. Я бы пред-почла первое, при мысли о втором, у меня бешено заколотилось сердце.
- Ах, Мелания, Мелания … наверно зря я тебя спас – вздохнул 15-тилетний вам-пир.
- Спас? – удивилась я.
- Да, она рассказала тебе не все. Меня действительно похитили «бледные люди», хотели убить, но пощадили… Я не мог показаться родителям, ведь я еще плохо умел себя контролировать и запросто мог их убить… Я боялся показаться даже сестре, и хотел на-всегда покинуть родной город и жить один, мне было жаль убивать людей. Но весть о казни сестры меня остановила…
- Казни?! – не выдержала я, мой голос не хотел меня слушаться, отчего прозвучал так тонко, что я тут же смутилась и опустила глаза.
- Мы жили в XV- том веке – продолжал Адаж, отвечая на мой вопрос – и казнь не была чем-то из ряда вон выходящим. Казнить могли убийц, ведьм, людей заподозренных в шпионаже… Но моя сестра не была не убийцей, не ведьмой. Однако она преступила закон и должна была умереть на рассвете 4 июня 1419 года – Адаж замолчал на пару секунд, со-бираясь с мыслями – Я сделал ее бессмертной, и Мелания избежала трагической участи. Мы вместе покинули город и никогда больше не возвращались туда, где протекла наша человеческая жизнь.
- Зачем ты рассказал мне все это? – прошептала я, все еще находясь под впечатле-нием от рассказа.
- Ты, наверное, уже догадалась, что Мелания, да и я, не хотим тебя убивать. Но моя сумасшедшая сестра хочет, чтобы ты осталась с ней – не в качестве сестры или подруги…
- А в качестве кого? – спросила я, опять почувствовав смертельный страх.
- Любовницы – четко произнес вампир и смущенно улыбнулся. Наверно, он бы по-краснел, если бы мог.
Я ошарашено уставилась на него, не веря своим ушам.
- Твоя … сестра … лесбиянка? – с расстановкой произнесла я после минутной пау-зы.
- В пятнадцатом веке за это могли сжечь на костре, а сейчас, сексуальные мень-шинства потихоньку захватывают мир – подвел итог Адаж. Внезапно его спокойное пре-красное лицо исказилось, будто от сильной боли – Но я не сумасшедший! Так не должно быть! Мужчина должен любить женщину, а не женщина – женщину! Это неправильно, моей сестре объяснять уже поздно, меня она не слушает, и я не хочу, чтобы Мелания дальше совращала и забирала души, не для этого я сделал ее бессмертной!
Я невольно отшатнулась, все еще не оправившись от шока. Адаж со свистом втя-нул сквозь зубы воздух и даже оскалил клыки. Видно было, что он застыл в напряжении, пытаясь совладать с гневом.
- Я не хочу, чтобы она тебя превратила – ровным голосом произнес Адаж – Эта жизнь не такая прекрасная, как может показаться со стороны.
Вдруг он, не видимо для меня, повернулся к окну и едва слышно зашипел. Было уже темно, и я при всем желании не могла увидеть, что там. Однако любопытство взяло вверх, и я медленно подошла к Адажу ближе, и встала рядом с ним у окна. На улице раз-далось глухое рычание, как мне показалось, волка. И такой хруст талого снега, словно его распарывали когтями. Я задрожала от страха, и незнания того, что там происходило. Язык одеревенел, и я не могла задать вопрос: «Там оборотень?»
- АДАЖ – зашипел за окном воздух, просачиваясь в приоткрытое окно. Я поняла, что там не оборотень, а Мелания.
- Ревнует – спокойно, с грустной усмешкой, сказал Адаж – не будем ее злить, а то она твой дом с землей сровняет.
- Я боюсь ее… – прошептала я и почувствовала, как остро нуждаюсь в защитнике, и плевать на то, что он вампир.
За окном снова раздался хруст снега, прерываемый каким-то обезумевшим визгом.
- Сомневаюсь, что моя сестра причинит тебе боль – произнес все так же спокойно Адаж, не отрывая взгляда от окна. Он так сосредоточенно смотрел, что я пожалела, что обладаю человеческим зрением.
- Тогда, в лесу, Мелания поцеловала меня, сказав, что это единственный способ попробовать меня, не укусив – прорвало меня – Значит, она обманула меня? Такого спо-соба ведь нет! Она не хотела меня убивать?!
- Да – мертвым голосом подтвердил Адаж – Мелания и меня обманула. Она обеща-ла больше не бегать за девчонками, говорила, что та, десять лет назад была последней…
- Почему именно я? Почему? Что я ей сделала? – спрашивала я, чувствуя, что сей-час заплачу.
- Ты рыженькая молоденькая девчушка … В память о той, из-за которой сестра чуть не погибла, все ее любимые – рыженькие. Мне кажется, Мелания до сих пор ее лю-бит. Хотя ее кости давно истлели в земле, за шестьсот-то лет! Сестра не забыла ничего связанного с ней! Это удивительно! Она пыталась рассказывать мне про свою любовь, но я не хотел даже слышать об этом. А сейчас думаю, может, Мелания и вправду ее любила и скорее умерла бы, чем вечно жить одной? – по мраморному лицу Адажа прошла печаль – Я виноват в том, что она превратилась в ЭТО! – молвил вампир и стремительно скрылся за окном, прежде чем я успела сделать еще один короткий вдох…
За окном царствовала ночь. Окно моей комнаты выходило на пустырь перед лесом и сейчас, в полной темноте, он казался зловещим. Это там, Мелания распарывала землю ногтями, не в силах помешать своему брату, который уже все рассказал мне. Хорошо, что я не видела ее такой. Лишний обморок мне ни к чему. А что касается Адажа … Неужели он пойдет против собственной сестры защищая меня? Не легче ли было меня убить, тогда, в лесу, такую беззащитную, тогда, когда я уже приготовилась к смерти?! Вампиры даро-вали мне жизнь, в обмен на что? На постоянный страх перед гибелью и превращением? Что за жизнь теперь у меня в страхе? Я боюсь вздохнуть, ожидая, что этот вздох будет по-следним. Долго это будет продолжаться? Мне хотелось кричать в пустоту, призывая не то быструю смерть, не то свою былую, спокойную жизнь. И почему мне не сиделось дома? Захотелось узнать, есть ли вампиры на самом деле! Узнала?! Так, я корила себя довольно долго. Только толку от этого было мало. Одни обвинения следовали за другими, они жа-лили в самое сердце, которое только по прихоти судьбы еще продолжало биться…
Я думала о том, что за мной следят. Непрерывно, круглосуточно следят, и следит не человек, который, ведь, может ошибиться, которого могу увидеть я и сказать потом се-бе: «Он на меня странно смотрел» - а следит хитрое и умное существо. Назвать его чело-веком, все равно, что уверять старого, в том, что он молод как 18-тилетний юноша. Это было именно существо. Вампир. Но если бы я не встречалась с ним раньше, если бы я не видела его, то запросто могла бы подумать, что за мной никто не следит, а это всего лишь нервное напряжение. Но за мной следили. Я чувствовала это каждой клеточкой своего трепещущего тела, даже сейчас, но теперь мне не было так страшно, как раньше. Не бы-ло, только лишь потому, что великодушный Адаж мне все рассказал. Хотя я до сих пор не знала и не понимала, ради чего могу умереть…
Вдруг, на полу моей комнаты появилась узенькая полоска света, будто приоткрыли дверь, оставив маленькую щелочку. Но это был не желтый электрический свет как от обычной лампочки, а мраморный отблеск чего-то поистине прекрасного. Я проследила за направлением этого отблеска, который привел меня к окну. Оказалось, из-за вековых со-сен у кромки леса выглянул маленький, тоненький месяц, и им нельзя было не восхитить-ся! Появившись светлым пятном на темном небе, он как мог, старался прорезать ночь сла-бым, но крепнущим с каждой минутой ослепительным светом. Я еще раз посмотрела на мраморный отблеск на моем полу, он приобрел для меня новый, такой простой и великий смысл – он стал лучом надежды. И как только я это поняла, невидимые оковы рухнули, освободив меня от страха и напряжения. Надежда – то, что никто не в силах у меня от-нять, ибо это моя надежда, только моя надежда. Вся жизнь в страхе со дня встречи с Адажем и Меланией показалось мне такой глупой и наивной, что я невольно грустно улыбнулась, почувствовав давно забытый вкус свободы, полета души. С этой минуты я перестала бояться. С этой минуты я стала другой.
Прошло несколько дней, прежде чем я вновь увидела Меланию. Она прыгнула в мое окно и, выпрямившись, нарочно медленно, сказала:
- Привет, Лизабет.
- Привет – попыталась спокойно ответить я, но ощутила, как меня бросило в жар.
- Заскочила узнать, как у тебя дела – приветливо продолжала Мелания, делая ко-роткие, едва заметные шаги в мою сторону. Ее черные глаза как-то странно светились, не жаждой, не предвкушением как раньше, а теплом. Как нелепо бы это не звучало, но глаза вампирши излучали тепло, еле уловимое тепло, словно она пыталось скрыть его от меня.
Я оставалась на месте, сидя за письменным столом, за которым делала уроки. При-ход вампирши меня взволновал и удивил. Дело в том, что я впервые видела вампира при свете электрической лампы, горевшей на моем столе. Ее глаза, абсолютно черные глаза, смотрели на меня не отрываясь, словно Мелания не замечала света… В этот момент она видела только меня.
Я так привыкла к лицам людей, по которым можно было прочитать калейдоскоп чувств: удивление, радость, горе, смятение (в улыбке, в невольном движении губ и бро-вей), что сейчас, видя бледное, не выражающее ничего лицо вампирши была поражена разницей между нами. Ее лицо, лицо 17-ти летней девушки, не изменившееся за эти ше-стьсот с лишним лет, было гладкое как стекло, бледное как отблеск луны… заворажи-вающе прекрасное. Она видела, как я потрясенно на нее смотрю, но улыбнулась не гордо и с превосходством, а ухмыльнулась какой-то горькой безнадежной улыбкой.
Я почувствовала в себе силы встать и выйти ей навстречу. Когда я это сделала, ус-мешка на лице Мелании сменилась удивлением:
- Ты не боишься меня? Странно. Хотя нет, это даже хорошо. Знаешь, так необычно ощущать, что тебя не бояться люди. Хотя те люди, которых я убила, даже вздохнуть не успели…
- Адаж тоже убивает людей? – спросила я, стараясь не выдать растущего напряже-ния.
- Убивает. Если очень голоден. Случайных путников в лесу. Ты могла стать одной из них…
Мелания внимательно следила за моим лицом.
- Я рада, что ты осталась жива – продолжала она – Может тебя это удивляет, но это правда. Хоть я и вампир, но не чудовище.
Я не понимала, к чему она клонит.
- Люди думают, что мы умеем только убивать, только пить кровь и убивать, что мы не в силах испытывать другие чувства! Ты, наверно, думаешь, какие же еще могут быть чувства, потребности – Мелания выделила это слово – у вампиров?
Она ждала моего ответа, но от растерянности я молчала.
- Потребность в любви существует не только я у людей. Ты должна понимать, что любовь – это великое чувство не чуждо нам. Ты скажешь, что я должна любить себе по-добного, должна любить вампира. Но знаешь, за все время своего существования я пови-дала множество вампиров. Они все были разные, но ни один, ни одна не внушили мне же-лания остаться с ними. А все потому, что вседозволенность развращает. Что же касается людей… - Мелания задумалась – Среди них я встречала подходящих, которые даже были готовы стать вампирами, но они умирали или превращались в неуправляемых чудовищ убивавших всех, в ком течет кровь! Я поздно поняла, как, в сущности, хрупка человече-ская жизнь, как легко ее можно загубить… Я осталась одна. И хотя у меня был Адаж, мне все равно было одиноко. К нему я испытываю сестринскую любовь, а мне нужна другая, думаю, ты понимаешь, о чем я…
Вампирша сделала еще одно движение в мою сторону.
- Если бы я хотела превратить тебя в вампира, я бы давно это сделала. Но мне жаль причинять тебе адскую боль, и я не могу знать, выживешь ли ты и какой станешь после превращения. Поэтому я знаю, что сделаю.
Вдруг погасла лампа, и я вздрогнула от неожиданности и внезапной темноты. Я теперь не видела ее, но чувствовала, что Мелания почти вплотную приблизилась ко мне: передо мной словно выросла ледяная стена. Я боялась до нее дотронуться и лишь сильнее прижала руки к швам, неосознанно сжав кулаки. Конечно, я знала, что сопротивление не спасет меня, но инстинкт самосохранения не позволял вести себя по-другому. Я окамене-ла в ожидании.
- Прощай, – шепотом сказала вампирша – Я буду помнить твои рыжеватые локоны, твое лицо, твои глаза – она погладила меня по щеке, от прикосновения ее холодных паль-цев я вздрогнула. – Я знаю, что поступаю правильно. Больше ты нас не увидишь. Мы с Адажем покидаем эти места. Брат давно уговаривал меня попробовать пожить иначе, за-быть о девчонках… За этим я и пришла: попрощаться.
Я ощутила колыхание воздуха, ледяная стена стала чуть дальше от меня.
- Помни, что не все вампиры такие снисходительные, - продолжала Мелания - по-этому не ищи с ними встреч – съедят. А нас ты больше не увидишь. Никогда. Прощай.
Я все так же стояла посередине комнаты, будто в трансе, очарованная звуками ее мелодичного голоса. Но, услышав последнее слово, я опомнилась и бросилась к окну. Я хотела, чтобы она оставила меня в покое, но сейчас, когда Мелания сделала это, я ощути-ла невероятное, невозможное желание ее вернуть…
Полная луна освещала пустырь перед моим домом. Кое-где белел еще не растаяв-ший снег, но отчетливо чернела голая земля. Я напрягла зрение и различила точку, кото-рая быстро перемещалась к лесу. У самой кромки она приостановилась, а потом исчезла, скрывшись за деревьями. Не отрывая глаз от кромки леса, я прошептала: «Прощай». В горле отчего-то запершило и стало трудно дышать…
Тишина пронизывала наэлектризованный страхом воздух. Казалось, его даже мож-но потрогать, настолько он стал, осязаем, благодаря обезумевшей Мелании. Я напряженно вслушивалась в эту тишину, но ничего, кроме стука собственного сердца, которое сжима-лось при каждом ударе, не слышала. Была глубокая ночь. Два или три часа. Я проснулась от незримого толчка и еще не видела, что у окна скрестив руки, стоит Мелания. Когда я обернулась к окну, то, испугавшись, хотела закричать, но Мелания, со скоростью света подлетела ко мне и прикрыла мой рот идеально холодной ладонью.
- Тс-с! – прошептала она и, несмотря на темноту, я увидела ее лицо – бледное, спо-койное и сосредоточенное. – Даже не пытайся закричать, не успеешь…
Вампирша убрала руку с моего лица и улыбнулась потрясающей, победной улыб-кой. В ее угольных глазах отражалось предвкушение чего-то. Я поежилась, не от мысли предстоящей смерти, а оттого, что Мелания стояла рядом. Она возвышалась надо мной, лежавшей в постели, словно гора перед камушком, и от нее веяло зимним холодом.
- Чего ты хочешь? – выдохнула я.
Мелания как-то странно прищурилась, будто я знала, чего она хочет. Она внима-тельно посмотрела в мои глаза, словно пыталась телепатически передать ответ и снова улыбнулась. Я отодвинулась ближе к стене и, закутавшись в одеяло, не спускала с нее глаз.
- Ой, да ладно! – вдруг по-приятельски сказала вампирша и дернула головой, отче-го ее черные как уголь волосы, собранные в аккуратный хвостик даже не пошевелились. – Я ведь знаю, что ты именно этого хотела, когда пошла в лес. Не хотела же ты покончить с собой!
Она коротко рассмеялась, но быстро сделалась очень серьезною и почти вплотную приблизилась ко мне. Я старалась не смотреть в ее черные глаза, но они колдовским обра-зом приковывали мой взгляд к себе и уже не отпускали…
- Как чудесно пахнут твои волосы…- прошептала Мелания – Как слегка прохлад-ная летняя ночь. Я вижу поляну, может и в этом лесу. Она освещается уголком неполной луны, что причудливо меняет цвета, заставляет взглянуть на привычную картину иначе. Даже цветы на этой поляне пахнут по-особенному, хотя их лепестки закрыты, чувствуется тонкий аромат, который не сможет передать ни один парфюмер в мире. Они пахнут све-жестью летней ночи, цветы вобрали все самое прекрасное и пленительное, что может та-ить в себе лето…
Мелания втянула в себя воздух, и я видела, как исказилось ее лицо от порывов, ко-торые она пыталась сдержать. Она крепко сжала зубы и моментально оказалась возле ок-на, в нескольких метрах от меня. Вампирша стояла спиной, но резко развернулась, так, что я даже не заметила, услышав мои осторожные шаги. Ее глаза загорелись любопытст-вом.
- А я больше люблю зиму - полушепотом сказала я – Хрустит под ногами снег, сверкает, переливаясь множеством цветов необъятное белоснежное пространство. И нет ему ни конца, ни края, и сколько не пройди впереди всегда манит какая-то цель, какая-то точка, которая резко выделяется среди белого…
- Мечта – ответила Мелания.- Это мечта, Лизабет! – мне показалась, она хотела схватить меня за руку, но передумала, - Мы понимаем друг друга с полуслова! За все ше-стьсот лет я не встречала человека, который бы меня понял!
- Тебе шестьсот лет? – изумилась я.
- Даже больше. Шестьсот семь. Я стала вампиром в XV веке в 17 лет – ответила она – Мой 15-тилетний брат, Адаж, однажды пропал. Мы с родителями искали его, но без толку. Однажды он пришел ко мне ночью и превратил меня. Его похитили «бледные лю-ди» и хотели съесть, но брат взмолился о пощаде…
Мелания замолчала. Мне показалась, что она что-то утаивает, но я не стала рас-спрашивать, все еще побаиваясь ее. Мелания явно о чем-то задумалась. Ее лицо то стано-вилась испуганным, то предвкушающим. Внезапно она прыгнула в приоткрытое окно и исчезла в ночи. Я изумленно поглядела вниз. Для вампира нет ничего невозможного. Ос-таток ночи я думала, что могла скрывать Мелания и куда она так сорвалась.
На утро у меня раскалывалась голова, и я с трудом дошла до школы. Я шла по той же дороге и мне казалась, что из-за каждого дерева выглядывает Мелания и думает, как бы схватить меня. Глупо, конечно.
В школе мои мысли были зациклены исключительно на ней. Мне пару раз приви-делось ее бледное лицо за окнами класса, и я с трудом заставила себя сидеть на месте, во-преки желанию бежать без оглядки. Уроки тянулись бесконечно долго, но все же закончи-лись с последним звонком. Я облегченно вздохнула, понадеявшись, что у меня дома нет внезапно проголодавшихся гостей-вампиров.
Я долго не решалась зайти в свою комнату. Я чувствовала присутствие Мелании там, и не на шутку испугалось. Может, это были последние мгновения моей человеческой жизни, и через секунду я – буду не я. Но делать нечего. Вечно стоять у порога я не могла, хотелось зайти в свою комнату, закрыть за собой дверь на ключ и ощутить себя в безопас-ности. Я сделала глубокий вдох и открыла дверь. Я сразу увидела, что комната была пус-та. Только … шторка едва-едва двигалась, из приоткрытого окна шел холодный весенний воздух, из окна, которое я не могла оставить открытым… Я остановилась по середине комнаты и судорожно вдохнула. Меня до сих пор не покидало чувство чьего-то присутст-вия, и я не хотела искать источник моего чувства. Медленно развернувшись, я пошла к двери, собираясь уйти из своей же комнаты куда-нибудь подальше, туда, где меня бы не трясло от страха.
Я открыла дверь и сразу же увидела Адажа. Он как статуя стоял на пороге моей комнаты, бледный, но прекрасный, ничуть не изменившейся со дня нашей последней встречи. Его янтарные глаза смотрели на меня и излучали мертвое спокойствие. Я тихо ахнула и почувствовала, что сползаю вниз…
Когда я открыла глаза, первое что я увидела, был потолок моей комнаты. Облег-ченно вздохнула: слава богу, я дома. Но, прокрутив в голове последние минуты перед об-мороком, я тут же вскочила – где-то рядом должен быть Адаж!!
Он действительно был недалеко. И как не странно стоял на том же месте, что и его сестра прошлой ночью. Адаж стоял против исчезающего света, отчего его темные кудри казались чернее самой ночи. За окном неслышно опустился вечер, на западе догорало по-следними розовыми отблесками солнце, прощаясь с землею… Я перевела взгляд на моего гостя. Он ухмылялся грустной, взрослой усмешкой, никак не идущей 15-тилетнему пар-ню. Его янтарные глаза тоже были грустными, и такими безмятежными! Адаж спокойно, молча смотрел на меня, словно оценивал, или знал, что видит в последний раз. Я бы пред-почла первое, при мысли о втором, у меня бешено заколотилось сердце.
- Ах, Мелания, Мелания … наверно зря я тебя спас – вздохнул 15-тилетний вам-пир.
- Спас? – удивилась я.
- Да, она рассказала тебе не все. Меня действительно похитили «бледные люди», хотели убить, но пощадили… Я не мог показаться родителям, ведь я еще плохо умел себя контролировать и запросто мог их убить… Я боялся показаться даже сестре, и хотел на-всегда покинуть родной город и жить один, мне было жаль убивать людей. Но весть о казни сестры меня остановила…
- Казни?! – не выдержала я, мой голос не хотел меня слушаться, отчего прозвучал так тонко, что я тут же смутилась и опустила глаза.
- Мы жили в XV- том веке – продолжал Адаж, отвечая на мой вопрос – и казнь не была чем-то из ряда вон выходящим. Казнить могли убийц, ведьм, людей заподозренных в шпионаже… Но моя сестра не была не убийцей, не ведьмой. Однако она преступила закон и должна была умереть на рассвете 4 июня 1419 года – Адаж замолчал на пару секунд, со-бираясь с мыслями – Я сделал ее бессмертной, и Мелания избежала трагической участи. Мы вместе покинули город и никогда больше не возвращались туда, где протекла наша человеческая жизнь.
- Зачем ты рассказал мне все это? – прошептала я, все еще находясь под впечатле-нием от рассказа.
- Ты, наверное, уже догадалась, что Мелания, да и я, не хотим тебя убивать. Но моя сумасшедшая сестра хочет, чтобы ты осталась с ней – не в качестве сестры или подруги…
- А в качестве кого? – спросила я, опять почувствовав смертельный страх.
- Любовницы – четко произнес вампир и смущенно улыбнулся. Наверно, он бы по-краснел, если бы мог.
Я ошарашено уставилась на него, не веря своим ушам.
- Твоя … сестра … лесбиянка? – с расстановкой произнесла я после минутной пау-зы.
- В пятнадцатом веке за это могли сжечь на костре, а сейчас, сексуальные мень-шинства потихоньку захватывают мир – подвел итог Адаж. Внезапно его спокойное пре-красное лицо исказилось, будто от сильной боли – Но я не сумасшедший! Так не должно быть! Мужчина должен любить женщину, а не женщина – женщину! Это неправильно, моей сестре объяснять уже поздно, меня она не слушает, и я не хочу, чтобы Мелания дальше совращала и забирала души, не для этого я сделал ее бессмертной!
Я невольно отшатнулась, все еще не оправившись от шока. Адаж со свистом втя-нул сквозь зубы воздух и даже оскалил клыки. Видно было, что он застыл в напряжении, пытаясь совладать с гневом.
- Я не хочу, чтобы она тебя превратила – ровным голосом произнес Адаж – Эта жизнь не такая прекрасная, как может показаться со стороны.
Вдруг он, не видимо для меня, повернулся к окну и едва слышно зашипел. Было уже темно, и я при всем желании не могла увидеть, что там. Однако любопытство взяло вверх, и я медленно подошла к Адажу ближе, и встала рядом с ним у окна. На улице раз-далось глухое рычание, как мне показалось, волка. И такой хруст талого снега, словно его распарывали когтями. Я задрожала от страха, и незнания того, что там происходило. Язык одеревенел, и я не могла задать вопрос: «Там оборотень?»
- АДАЖ – зашипел за окном воздух, просачиваясь в приоткрытое окно. Я поняла, что там не оборотень, а Мелания.
- Ревнует – спокойно, с грустной усмешкой, сказал Адаж – не будем ее злить, а то она твой дом с землей сровняет.
- Я боюсь ее… – прошептала я и почувствовала, как остро нуждаюсь в защитнике, и плевать на то, что он вампир.
За окном снова раздался хруст снега, прерываемый каким-то обезумевшим визгом.
- Сомневаюсь, что моя сестра причинит тебе боль – произнес все так же спокойно Адаж, не отрывая взгляда от окна. Он так сосредоточенно смотрел, что я пожалела, что обладаю человеческим зрением.
- Тогда, в лесу, Мелания поцеловала меня, сказав, что это единственный способ попробовать меня, не укусив – прорвало меня – Значит, она обманула меня? Такого спо-соба ведь нет! Она не хотела меня убивать?!
- Да – мертвым голосом подтвердил Адаж – Мелания и меня обманула. Она обеща-ла больше не бегать за девчонками, говорила, что та, десять лет назад была последней…
- Почему именно я? Почему? Что я ей сделала? – спрашивала я, чувствуя, что сей-час заплачу.
- Ты рыженькая молоденькая девчушка … В память о той, из-за которой сестра чуть не погибла, все ее любимые – рыженькие. Мне кажется, Мелания до сих пор ее лю-бит. Хотя ее кости давно истлели в земле, за шестьсот-то лет! Сестра не забыла ничего связанного с ней! Это удивительно! Она пыталась рассказывать мне про свою любовь, но я не хотел даже слышать об этом. А сейчас думаю, может, Мелания и вправду ее любила и скорее умерла бы, чем вечно жить одной? – по мраморному лицу Адажа прошла печаль – Я виноват в том, что она превратилась в ЭТО! – молвил вампир и стремительно скрылся за окном, прежде чем я успела сделать еще один короткий вдох…
За окном царствовала ночь. Окно моей комнаты выходило на пустырь перед лесом и сейчас, в полной темноте, он казался зловещим. Это там, Мелания распарывала землю ногтями, не в силах помешать своему брату, который уже все рассказал мне. Хорошо, что я не видела ее такой. Лишний обморок мне ни к чему. А что касается Адажа … Неужели он пойдет против собственной сестры защищая меня? Не легче ли было меня убить, тогда, в лесу, такую беззащитную, тогда, когда я уже приготовилась к смерти?! Вампиры даро-вали мне жизнь, в обмен на что? На постоянный страх перед гибелью и превращением? Что за жизнь теперь у меня в страхе? Я боюсь вздохнуть, ожидая, что этот вздох будет по-следним. Долго это будет продолжаться? Мне хотелось кричать в пустоту, призывая не то быструю смерть, не то свою былую, спокойную жизнь. И почему мне не сиделось дома? Захотелось узнать, есть ли вампиры на самом деле! Узнала?! Так, я корила себя довольно долго. Только толку от этого было мало. Одни обвинения следовали за другими, они жа-лили в самое сердце, которое только по прихоти судьбы еще продолжало биться…
Я думала о том, что за мной следят. Непрерывно, круглосуточно следят, и следит не человек, который, ведь, может ошибиться, которого могу увидеть я и сказать потом се-бе: «Он на меня странно смотрел» - а следит хитрое и умное существо. Назвать его чело-веком, все равно, что уверять старого, в том, что он молод как 18-тилетний юноша. Это было именно существо. Вампир. Но если бы я не встречалась с ним раньше, если бы я не видела его, то запросто могла бы подумать, что за мной никто не следит, а это всего лишь нервное напряжение. Но за мной следили. Я чувствовала это каждой клеточкой своего трепещущего тела, даже сейчас, но теперь мне не было так страшно, как раньше. Не бы-ло, только лишь потому, что великодушный Адаж мне все рассказал. Хотя я до сих пор не знала и не понимала, ради чего могу умереть…
Вдруг, на полу моей комнаты появилась узенькая полоска света, будто приоткрыли дверь, оставив маленькую щелочку. Но это был не желтый электрический свет как от обычной лампочки, а мраморный отблеск чего-то поистине прекрасного. Я проследила за направлением этого отблеска, который привел меня к окну. Оказалось, из-за вековых со-сен у кромки леса выглянул маленький, тоненький месяц, и им нельзя было не восхитить-ся! Появившись светлым пятном на темном небе, он как мог, старался прорезать ночь сла-бым, но крепнущим с каждой минутой ослепительным светом. Я еще раз посмотрела на мраморный отблеск на моем полу, он приобрел для меня новый, такой простой и великий смысл – он стал лучом надежды. И как только я это поняла, невидимые оковы рухнули, освободив меня от страха и напряжения. Надежда – то, что никто не в силах у меня от-нять, ибо это моя надежда, только моя надежда. Вся жизнь в страхе со дня встречи с Адажем и Меланией показалось мне такой глупой и наивной, что я невольно грустно улыбнулась, почувствовав давно забытый вкус свободы, полета души. С этой минуты я перестала бояться. С этой минуты я стала другой.
Прошло несколько дней, прежде чем я вновь увидела Меланию. Она прыгнула в мое окно и, выпрямившись, нарочно медленно, сказала:
- Привет, Лизабет.
- Привет – попыталась спокойно ответить я, но ощутила, как меня бросило в жар.
- Заскочила узнать, как у тебя дела – приветливо продолжала Мелания, делая ко-роткие, едва заметные шаги в мою сторону. Ее черные глаза как-то странно светились, не жаждой, не предвкушением как раньше, а теплом. Как нелепо бы это не звучало, но глаза вампирши излучали тепло, еле уловимое тепло, словно она пыталось скрыть его от меня.
Я оставалась на месте, сидя за письменным столом, за которым делала уроки. При-ход вампирши меня взволновал и удивил. Дело в том, что я впервые видела вампира при свете электрической лампы, горевшей на моем столе. Ее глаза, абсолютно черные глаза, смотрели на меня не отрываясь, словно Мелания не замечала света… В этот момент она видела только меня.
Я так привыкла к лицам людей, по которым можно было прочитать калейдоскоп чувств: удивление, радость, горе, смятение (в улыбке, в невольном движении губ и бро-вей), что сейчас, видя бледное, не выражающее ничего лицо вампирши была поражена разницей между нами. Ее лицо, лицо 17-ти летней девушки, не изменившееся за эти ше-стьсот с лишним лет, было гладкое как стекло, бледное как отблеск луны… заворажи-вающе прекрасное. Она видела, как я потрясенно на нее смотрю, но улыбнулась не гордо и с превосходством, а ухмыльнулась какой-то горькой безнадежной улыбкой.
Я почувствовала в себе силы встать и выйти ей навстречу. Когда я это сделала, ус-мешка на лице Мелании сменилась удивлением:
- Ты не боишься меня? Странно. Хотя нет, это даже хорошо. Знаешь, так необычно ощущать, что тебя не бояться люди. Хотя те люди, которых я убила, даже вздохнуть не успели…
- Адаж тоже убивает людей? – спросила я, стараясь не выдать растущего напряже-ния.
- Убивает. Если очень голоден. Случайных путников в лесу. Ты могла стать одной из них…
Мелания внимательно следила за моим лицом.
- Я рада, что ты осталась жива – продолжала она – Может тебя это удивляет, но это правда. Хоть я и вампир, но не чудовище.
Я не понимала, к чему она клонит.
- Люди думают, что мы умеем только убивать, только пить кровь и убивать, что мы не в силах испытывать другие чувства! Ты, наверно, думаешь, какие же еще могут быть чувства, потребности – Мелания выделила это слово – у вампиров?
Она ждала моего ответа, но от растерянности я молчала.
- Потребность в любви существует не только я у людей. Ты должна понимать, что любовь – это великое чувство не чуждо нам. Ты скажешь, что я должна любить себе по-добного, должна любить вампира. Но знаешь, за все время своего существования я пови-дала множество вампиров. Они все были разные, но ни один, ни одна не внушили мне же-лания остаться с ними. А все потому, что вседозволенность развращает. Что же касается людей… - Мелания задумалась – Среди них я встречала подходящих, которые даже были готовы стать вампирами, но они умирали или превращались в неуправляемых чудовищ убивавших всех, в ком течет кровь! Я поздно поняла, как, в сущности, хрупка человече-ская жизнь, как легко ее можно загубить… Я осталась одна. И хотя у меня был Адаж, мне все равно было одиноко. К нему я испытываю сестринскую любовь, а мне нужна другая, думаю, ты понимаешь, о чем я…
Вампирша сделала еще одно движение в мою сторону.
- Если бы я хотела превратить тебя в вампира, я бы давно это сделала. Но мне жаль причинять тебе адскую боль, и я не могу знать, выживешь ли ты и какой станешь после превращения. Поэтому я знаю, что сделаю.
Вдруг погасла лампа, и я вздрогнула от неожиданности и внезапной темноты. Я теперь не видела ее, но чувствовала, что Мелания почти вплотную приблизилась ко мне: передо мной словно выросла ледяная стена. Я боялась до нее дотронуться и лишь сильнее прижала руки к швам, неосознанно сжав кулаки. Конечно, я знала, что сопротивление не спасет меня, но инстинкт самосохранения не позволял вести себя по-другому. Я окамене-ла в ожидании.
- Прощай, – шепотом сказала вампирша – Я буду помнить твои рыжеватые локоны, твое лицо, твои глаза – она погладила меня по щеке, от прикосновения ее холодных паль-цев я вздрогнула. – Я знаю, что поступаю правильно. Больше ты нас не увидишь. Мы с Адажем покидаем эти места. Брат давно уговаривал меня попробовать пожить иначе, за-быть о девчонках… За этим я и пришла: попрощаться.
Я ощутила колыхание воздуха, ледяная стена стала чуть дальше от меня.
- Помни, что не все вампиры такие снисходительные, - продолжала Мелания - по-этому не ищи с ними встреч – съедят. А нас ты больше не увидишь. Никогда. Прощай.
Я все так же стояла посередине комнаты, будто в трансе, очарованная звуками ее мелодичного голоса. Но, услышав последнее слово, я опомнилась и бросилась к окну. Я хотела, чтобы она оставила меня в покое, но сейчас, когда Мелания сделала это, я ощути-ла невероятное, невозможное желание ее вернуть…
Полная луна освещала пустырь перед моим домом. Кое-где белел еще не растаяв-ший снег, но отчетливо чернела голая земля. Я напрягла зрение и различила точку, кото-рая быстро перемещалась к лесу. У самой кромки она приостановилась, а потом исчезла, скрывшись за деревьями. Не отрывая глаз от кромки леса, я прошептала: «Прощай». В горле отчего-то запершило и стало трудно дышать…
Обсуждения Адаж и Мелания. Любовь к человеку