Звучит капель звонко

И снова солнце греет души
и в небе снова нету дна.
И жирных облаков распухших,
на синем фоне, белизна.

Капель звенит, как звон бокалов,
как слёзы радости весной.
Из хрусталя ресниц стекают,
журчат, текут по мостовой.

А лица свежестью сияют.
Они искрятся добротой.
Любовь глаза переполняет.
И нимб сверкает золотой.

Снова Март разбудил нас капелью.
Рассыпаясь, звеня серебром.
Словно нежной, весенней свирелью,
до краёв, наполняя добром.

Вы заметили? В Марте дороже
и улыбки, и те же цветы.
Мы их дарим случайным прохожим,
не стесняясь своей доброты.

А ручьи, что стекают с обочин
унесут залежавшийся снег.
Унесут и тоску, между прочим,
самый тяжкий, по библии, грех.

Tears falling from the sky,
Words from a lullaby,
Everything beautiful dies:

Дождь бесхитростно падал на голову,
Барабанил стеклом безразличия
По брезгливо-нечистому олову
Твоего ледяного обличия.

Ты смотрел сквозь туман меланхолии
И не видел луны умирающей.
Я взглянула б наверх, и не более,
Я вдохнула бы дождь нестихающий,

Я бы платье из капель примерила,
Но боялась исполнить пророчество.
Ты сказал:"Все пройдет". Я поверила
И осталась стоять в одиночестве.

Дожидаясь...

Я знаю, что ждет меня там,
За границей глухой пустоты,
Теплый ветер по снежным горам,
И озера вечной любви.

Водопады и темный лес,
И поляны зеленой травы,
И улыбка высоких небес,
И улыбка далекой звезды.

День и ночь, рассвет и закат,
Тихий стук капель дождя,
И росы на траве аромат,
И чудесная песнь соловья.

И река бегущая к снам,
Зимний ветер и летний зной.
Я знаю, что ждет меня там,
Ведь там меня ждет покой:

Тихий цокот от капели
после ливня проливного,
так похож, на самом деле,
на сигналы позывного.

В переполненном эфире
не замечен он ни кем.
Промежутки стали шире,
капли высохли, совсем.

Уж за полночь, пора бы лечь
Не думать более.
А все написанное - в печь,
В золу истории.

Ноябрь слёзный как апрель..
С такой охотою
Всю ночь по нервам бъёт капель
Минорной нотою.

Я ощущаю только грусть
От неизбежности.
Не по плечу, видать, тот груз
Обычной нежности.

И не излечится само -
Проблема вечная.
Да, не забыть бы про письмо -
И в печь его.

Столик, стопка, тает пачка,
Наша Таня тихо плачет,
В топкой стопке тонет мячик
Тонким запахом коньячным.

Точкой в строчке ночь настанет
С трёх попыток позабыться,
Не по-детски плачет Таня
У разбитого корытца.

Чисто в стопке, пусто в пачке,
На столе бычки в помаде,
На губах горчит аттачем
Все что выкурено за день.

Не излечит Таню вечер.
Может нынче, не иначе,
Будет в чёт за чей-то нечет,
Ночью плачем счёт оплачен.

Выпал белый пепел на пол,
Рассыпаясь в быль и небыль...

В марте раскрутят большой лохотрон.
Как бы нам вытащить шарик удачи?
Вот бы узнать, в барабане ли он,
или же снова, куда ни будь, спрячут?

Так уже было и март и туман:
слёзы весенней капели и слякоть.
Были морозы и снежный буран,
и потемневшая снежная мякоть.

Очень хотелось весны и тепла,
солнца слепящего, синей лазури,
и наплевать, что позёмка мела…
Всё так знакомо, знакомо до дури…

Восьмое марта – день мимозы,
день эротических тюльпанов
и торжества бордовой розы,
и звонких брызг капели пьяной!

Восьмое марта – день для женщин,
но эта цифра – недотрога
волнует нас ни чуть не меньше,
от них: от женщин мы в восторге!

На всё готовы беспристрастно
мы в этот день для наших милых:
и отдаём для них прекрасных
без сожаления все силы!

Готовим мы на пОлу вдохе,
чтоб не нарушить их покоя
и подаём в постель им кофе,
и аромат, и всё такое…!

Восьмое марта – цифра...

Чёрный ящик души в оболочке из плоти.
Как слепит жёлтый диск за стеклом в переплёте!
Крестовиной прошит холст окна пропылённый,Узловат, неказист, ствол безлистного клёна.

Чёрный ящик души, пять каналов на входе.
Отбивает капель ритмы талых мелодий.
Еле слышен, кружит запах лопнувших почек:
Не родившись, апрель миражами морочит.

Пять детекторов лжи, пять рецепторов истин...
Вековой алгоритм адаптивных эвристик
В чёрном ящике скрыт, безотказно искусен,
Строит в мир витражи...