Звенит

В телефонной трубке молчат миры.
Не гожусь я, видимо, для игры,
где ходы продуманы в мелочах…
Два игральных кубика на ключах -
к ним замок найти бы. И дверь к замку -
я вернусь опять к своему райку.
Чтоб в мундштук серебряный честерфилд,
чтоб плеснуть в стекло виноградный спирт.
И подсвечник медный за ручку взять,
фитилёк затеплить.
Да мне нельзя…
От миров молчащих звенит в ушах.
Значит вновь – гарде!
Королеве шах.
Вечер, бредни бренди как мир стары...
Королева временно вне игры...

Полуденное солнце ранит ожогами
Нежную кожу.
Посмотри внимательно - это то,
Что толкает нас
Так близко друг к другу.

Отдалены.
Истерики, расстояния,
Киллометры.
Солнце ранит ожогами грани
Реального мира.

Уязвимы.
Старательно прячем ложь
За улыбкой.
Весна капелью звенит громко,
Отдаваясь внутри.

Солнце опалит все легкие,
Сердце стучит бешено, тактично.
В ритм:
"Рай только там,
где находишься ты".

Будильник прозвенел строптиво, непослушно,
Но размыкать глаза не хочется совсем,
А хочется летать высОко и воздушно,
Вне тягостных забот среди унылых стен…

Но он, увы, звенит, и утро возвещая,
Вытягивает вдруг из тайных райских кущ...
И к маленькой Земле надменно возвращает,
Играя динь-дилинь!!! приветственный, как туш…

Ленивая ладонь нащупывает кнопку,
Пытается прервать заботливый мажор…
Об стенку бы тебя… чтоб навсегда прихлопнуть!
Хотя б на пять минут!.. дневной отринув вздор...

Ночь – картинка для мечтаний,
Сколько их – бессонниц там,
У границ воспоминаний,
Где живёт моя мечта…

Где-то рядом греет лампа
От мирских обид, сует,
Кот смиренно греет лапы,
В полумраке тает свет.
Тихо музыка играет,
Замолкая через миг,
И с души печаль стирая,
К звёздам рвётся напрямик.

Солнца нет. Да нужно ль солнце,
Если есть предел всему,
И в надежде полусонной
Сердце просится во тьму…

А во тьме всё то же небо,
Те же мысли, что в душе,
Я живу, свободе внемля...

В Великом -Устюге далёком,
На севере в холодной мгле
С полярным кругом одиноким
Дед думал думу в декабре.

Как привезти подарки детям
Чтоб всем хватило и на всех
На елках чтоб всем Васям , Петям
Им было много всех утех,
Чтоб слышен был веселый смех.

Но встала фабрика игрушек,
Чубайс понял тариф на свет,
Еще ведь мало погремушек,
Цветных шаров- ну просто смех,

А шоколадок и мартышек,
Свиней и козочек- чуть-чуть
И хорошо что много мишек,
А то бы было просто жуть.

Ах...

Народ бежит нынче в деревню…
Кто от долгов, кто от беды,
Чтобы попасть в СЕЛЬПО, харчевню
И за гроши купить еды.
Онегин, Ленский и Татьяна
В разных вагонах, без баяна,
Едут в Щербиновский район2,
Встречает их родня, перрон.
В беде положено рыдать,
Слезу, мать дочери смахнула,
Себя, припомнив, как тонула.
А сельская всех благодать,
Уже звала́, уже манила,
Облокотиться о перила.

1.«Венцом развития человека станут люди седьмой Расы, превратившись в богоподобных существ, творческих...

Тем, кому приходилось мечтать,
Под напутствие вечного Бога,
Никогда ни предать, ни солгать,
Им открыта другая дорога.

Те, кому приходилось мечтать,
Ни о славе мирской и наградах,
Выше солнца умеют летать
В переборах гитарного лада.

Тем, кто сильной своей добротой
В наши души вдыхает надежду,
Поделившись прекрасной мечтой,
Жизнь свою доверяем, как прежде.

Пусть любовь, лишь осколки стекла
И слезинки дрожат на ресницах.
Оставляем частички тепла
На закрытых прочтенных...

Мы, дворяне, опавшие листья
Под сапог захмелевшего люда,
Рёв толпы глушит Ференца Листа
И звенит с вензелями посуда.
За окном надрывается ветер,
Ставен стук, словно злой метроном,
Дверь прикладами сорвана с петель,
Пол кровавым пугает пятном.
Мы, осколки изящного общества,
И умрём, не теряя приличия,
Расставаясь, как Ваше Высочество,
Распрямившись, как Ваше Величие!
Дамы нас не пленят менуэтами,
Лягут в землю фамилии царские,
Государыне мягкой каретою,
Станет скоро болото...

То ли соки любви, то ли плазма печали,
В общем, что-то из нас… через трение тел,
Разорвав тишину. Или чайки кричали?
Или чайки кричали, и ветер свистел?

Я смотрю на тебя... (а вокруг в панораме
- Зеленеющий май, и звенит тишина)
Над тобой о ковер опираясь руками.
Сохраненная старая копия сна.

Устал как собака, надломлен хандрой,
Лишь пёс говорит мне – не кисни.
Идём на прогулку, а следом за мной
Бредут потаённые мысли.

Я старый больной человек. Как протез,
Чужие во рту моём зубы.
К моим пораженьям побед перевес
Давно уже тронул на убыль.

Осталось одно - доживать свои дни
Развалиной Иерихонской.
И колокол уж не по мне ли звенит
В библейских его отголосках?

Три тысячи лет за три тысячи вёрст
В разрушенном Иерихоне
Скулит недобитый семитами пёс,
А слышно, как на...