Звание мужчина

Из старого семейного альбома
Я вынул фотографию отца.
Как шла ему к лицу вся эта форма
Простого пограничника – бойца!

Смотрю я на него его глазами –
То, что досталось по наследству мне.
Святая память с горькими слезами
О тех, кого отдали мы войне!

Не осрамил он всю нашу породу,
После ранений становился в строй.
Как мать ждала его все эти годы,
Конечно же, не помним мы с сестрой!

Как воевал он – говорят награды,
Война для всех была одна беда,
Но для фашистов первою преградой...

Отражая солнце, нити рельс,
В горизонт уходят на восток.
По бокам стеной зелёный лес,
Тишину рвёт поезда гудок.

Отстучав колёсами чечётку,
Проползёт состав большой змеёй.
Мы в вагоне пьём вино и водку,
Едем мы в далёкий край с тобой.

Едем мы туда, где мы не званы,
Но судьбе на это наплевать.
У неё на нас с тобой есть планы,
И придётся нам их исполнять.

Раскидает нас с тобой по свету,
Она позже друг-товарищ мой.
Но сейчас лишь по семнадцать лет нам,
Время нашей юнности лихой...

Я устал, упал, но встал,
Меня выпил мир до дна.
Из моих, из всех зеркал,
Теперь смотрит тишина,
Боль, обида и вина,
Глаз того, кто пуст и мал.

Я спешил, жил, но забыл,
Куда шёл я и зачем.
И усталый и без сил,
Согласившись быть никем,
Пал под тяжестью проблем,
И мне белый свет не мил.

Я мечтал, искал, но стал,
Тем кем стал — ничем во всём.
И не мой здесь жизни бал,
Гость не званный я на нём,
И чужим в краю чужом,
Жизнь свою я доживал.

Я не тлел, горел, но съел,
Изнутри...

Душа Мутко вконец прозрела:
«Хороший тренер..., но чужак...-
пропев Капелло a cappello...-
Пошёл ты на..., через Гос.знак ( ! )» ,
чтоб не остаться, между делом,
стране, с протянутой рукой
( В который раз! ), убитой, в целом,
от перспективы золотой,
когда команда, вроде дружно,
гоняет, вроде круглый мяч,
а этот тренер ( Если нужно! ) -
Гарант - от всяких неудач
и от задач...- Признаться стоит!
И что ни делай...- Всё одно...
Ведь, как ( Собака! ), всех нас доит (?! ),
а результат...

В мир сна, где быть не может боли,
Уйду и я когда-нибудь.
Здесь груз оставив Земной доли,
И ты всплакнув, меня забудь

А коли всё ж забыть не сможешь,
То не кручинься, слёз не лей.
И помня то, что было в прошлом,
Живи в сейчас, среди людей.

А я душою Путём Млечным,
Уйду туда где нет потерь.
Где звёзды зажигает Вечность,
И в счастье всем открыта дверь.

В том мире буду гостем званным,
И Вечность мне звезду зажжёт.
Я счастью, ею светить стану,
И оно путь к тебе найдёт.

В мир...

- Перевыполнил норму я втрое,
На века всех стараньем сразив.
Поскорей дайте званье героя!
Я его заслужил. Я - Сизиф!

Беспечный шут, на ярмарке балясник,
Побасенник, дворцовый безобразник,
На княжеский роскошный званый пир
Принёс напиток чудный - эликсир.
Дурманящим разлился ароматом,
Обрушился душистым водопадом,
Поплыл в палатах запах неземной,
Густой окутал, ласковой, волной.
Потир отставил князь рукой небрежно,
Спросил: «Чем дивно пахнет?" - безмятежно.
Втолкнули слуги в ближний круг шута,
Весёлого и ловкого плута.
«Ответь мне, скоморох, какое зелье,
Как ладан для души, дало веселье...

Не человек он, Чудо-Юдо,
Рождён в галактике Картал.
Пришёл он в жизнь из Ниоткуда,
По ней шагая, напевал:

Припев:
Нажми на кнопку — и увидишь Знак,
Нажми на кнопку — просто так.
Нажми на кнопку — зазвенит звонок,
Нажми на кнопку — рухнет потолок.

Он даме всех сердец своих,
Имел он сердца три, семь почек,
Отдал, Любви пыл жаркий их,
Сказав ей как-то между прочим:

Припев тот же.

Сакральный был ли в этом смысл,
Иль просто бзик, никто не знал.
Но звёзды в небе так сошлись...

Не заслужить любви, не заработать,
Она придёт сама, в свой день и час.
И уведёт в кручинушки болото,
Когда в ответ, в ней не полюбят нас.

Непогасим любви горячий пламень,
Он вспыхнув в нас, в себе наш ум сожжёт.
Не передать, любви сердец словами,
Кто не любил — влюблённых не поймёт.

В любви смешались нежность с буйством страсти,
Пределов нет, нельзя любить чуть-чуть.
Но не всегда, приносит любовь счастье,
В неразделённой — боли живёт грусть.

Нет для любви запретов и преграды...

Пятьсот четырнадцатый опус

Мир забудет, святые почтят,
Мы старизну давно и не прячем,
Ангелки умирять налетят,
Лишь тогда о юдоли восплачем.

А ещё ледяные огни
Наших свечек убого клонятся,
Мелов фивских тусклее они,
Чернецам от похмелия мнятся.

Хоровая погаснет звезда,
На диаменты кровь золотую
Нощь сольёт – и томись – никогда
Не узрите лепнину свитую.

Пятьсот пятнадцатый опус


Вновь асийские крысы бегут
И царевны опять меловые,
Ангелы Таиах стерегут,
А и мы не...