Золотистом листке

В странном мае
со звездами жирными
до Потопа за тысячу лет

я родился со вскрытыми жилами,
нёбом чуя — и Темень, и Свет.


И сказала ночь: станешь оплотом мне!
День нахмурился: нет, он со мной!!…

Но Господь рассудил – будешь плотником.
И запомнят тебя – аки Ной.


И уплыл двухэтажный роддомишко
из-под ног моих прямо с крыльца…

Медсестра была рада радехонька
миру сбагрить такого мальца…


Я не слабый – за сотни лет – вымахал!
И в сознаньи своем
в тьму времен

я...

Маленькие огненные зернушки
Ждут своего посева в закромах
Им хорошо там
Рядом с ясным солнышком
Греются они в Божьих снах

Маленькие огненные зернушки
Звук хрустальный,
Ангельский любят слушать
Готовятся
Отлететь в родимую сторонушку,
А пока отогревают Душу

Золотистый дождь на Землю
Прольется
Прорастет зерно и в плоть оденется,
Что должно быть - все исполнится
Мать растит зерно
И на лучшее надеется

Общение с Душой – это лучшее, что я знаю.
В этом общении есть всё, чего нет между нами.
В Душе есть то, чего не достает в личностях наших.
Она – цельна, чиста, милосердна и возвышенна,
свободна от двойственности, страха, упрёка
и не скользит в кривизне.
Безоглядный полет – Ее стихия,
и Разум Вселенной через Нее светит.
В мире бесцветных людей и одномерных судеб,
Она греет яркой Звездой над стадом пигмеев,
с тленом и мелом в крови,
людей-автоматов, автоматизм бессознательности которых...

Когда последний солнца луч
исчезнет в глубине залива,
оставив золотистый след
на небе томном и воде,
Пойду туда, где в тишине
грустит берёза у обрыва,
где в мягкий запах трав ночных
лёг отдохнуть усталый день...

Полуразрушенный причал
найду средь камышей и веток,
отдамся страсти тёплых волн
и буду счастлива вполне...
Тебя с собой не позову...
Пусть будет маленьким секретом
моя прогулка в летний сон
и ночь с собой наедине...

Искрится вино.
Золотистые блики
В зелёных глазах.

- Ах!
Я вам все равно не верю!
Сказала мадемуазель ему
А в глазах «Верю, верю!
Уговаривайте же меня Мишель!»
А он смотрел и таял
Златокудрый студиоз
Мгновения над ними дрожали
Роем золотистых ос
И все слова невинны
Исчезла суета
Они вдвоем застыли
В том веке навсегда

Лето как-то незаметно
Растворилось в сентябре,
Осень листья на деревьях
Разукрасила везде.

Золотистой желтизною
Все берёзки занялись,
А рябины красным цветом,
Как костры в лесу зажглись.

Только ели зеленеют
И украшены листвой,
Облетающей с деревьев
И кружащей над землёй.

И тебя больше нет...
И меня больше нет...

Лишь остался паркет,
На котором шаги
Удаляются в дюны,
В эру прошлых миров,
В эхо сказанных слов...
Пожелтевших листов
Золотистые руны.

Она плачет дождем,
Он рыдает грозой;
Их на озере дом
Поменял отраженья.
Мы отсюда уйдем
На простор голубой,
Где свобода и свет
Преображенья...

Нападение ос, чёрно-жёлтых, хрупких,
отточенных и грациозных, поглощаю-
щих мякоть, виноградный сок, фиоле-
товый и золотистый, оставляя поверхн-
ость, бугриста и косточек отточенность
и невостребованность, как повинность,
за жару, яркость солнца, сладкий вкус
и донце лета, проходящего вслед за ве-
сной, в осень вступающее, и говорящее
ой…

Не ставь бог знает что, за бекешу (Ивана Ивановича),
смушки, те, что с мороза, похолодало, а так листвы
покрывало, золотисто, желто, а Аграфия Федосеевна
ещё не ездила в Киев, но уже откусила ухо у заседате-
ля, ах приятели были, два Ивана, миргородские, а ты
нам не пой песен, уродские, нам всё едино, неинтере-
сно, а он: «чресла, перепоясаны кушаком, красным ат-
ласом», как ком в горле, чуб, на заборе глиняный гор-
шок, а для нас шок, позабыли, или вообще не любили,
не знали, слова...