Жемчужина алмазы бриллиант

Рябь белых цветов в изумрудном море весны,
Искринки радости в величественном течении жизни.

Смиряюсь с беспомощностью личной любви.

Нежное волнение прозрачной ткани по лицу,
Утомленная надежда в плену времени.

Отпускаю с улыбкой привязанность к одному.

Сквозь пальцы просыпается песок неверия,
Улетает с ветром пыль омрачения.

Вдох свежего майского воздуха до переполнения.

Каплей дождя проникаю в пространство иной веры.
Жемчужина Духа набирает вес мыслью
в пространстве...

Днем запоздалым
под утро морозное
в мир появилась.
Ты ждал ли меня?

Дело за малым,
метель - моя крестная
в звездах искрилась.
Крепчала зима.

Звонкою трелью
в душе отозвалось Здесь
Рода дыханье
с намеком на Рай.

Верю, приемлю,
надеюсь в благую весть.
Двери у тайны -
твори и дерзай.

Слов переливы
и красок жемчужины
в ритмах веселых
летят за мечтой.

Ясное диво
тропою натруженной
с мыслями к дому,
как прежде, со мной.

20/02/2017

Ты идёшь не спеша, растворяясь словами в прохожих,
И в потоке людском оставайся невидимой впредь.
В этом мире придуманном ты ни на что не похожа,
И душой молода, только сердце смогло повзрослеть.

Есть ли вера в любовь? Остаётся вопрос без ответа,
И с надеждой на то, что сумеют тебя прочитать,
Ты жемчужиной фраз украшаешь ушедшее лето.
Но оно далеко и его никому не догнать.

Превращаются в пыль разговоры без всякого смысла,
Я в разбитой витрине однажды поймаю твой взгляд.
Удивительна...

Февраль, прощай, не скоро встреча.
Твой срок сгорел как воск в свечах,
Но грусти нет в моих очах:
Зимы последний гаснет вечер.

Явилась ночь в цветах заката
Накинув палантин созвездий…
А новый день проснется с вестью -
Зима не чтит наш март как брата.

Седеет снег в сугробах старых,
И солнце в небе - молодица,
И первой капелькой водица
Блестит жемчужиной у ставен.

Как дышится взахлеб, всей грудью,
А ветер шум доносит крыльев!
Уж жажда слышать птичьи крики,
Смотреть, как воды...

Стою как средний перст среди заброшенных могил,
Стараюсь вспомнить, то былое, что давно забыл,
А было молодо, стихов-жемчужин пёрли перлы,
И я как мотылёк летел на свет вулкана жерла.

Но всё ушло, сгорело, умерло, утеряно,
И мысль не в силах воскресить оно, что так давно,
Забылось, уплыло, отпелось в пьяном перегаре,
И нет нужды в духовном свете, когда в стационаре.

Стертые ветрами надписи,
Разбитые на такты...
Утешаю твои раны, целуя их,
Чтоб впервые пережить рассвет.
Открой священный страх,
Что мы с тобой обнажено-родные…
Что мы с тобою воскрешение из пепла,
Удерживающие в равновесии два мира на кончиках пальцев.
Среди декораций павших эпох
Стоять тишиной
И молиться...
Что рождается в ране?
Смерть или любовь,
Нераздевая, обнажает нас?

Протяни руку к признанию -
В тебе я, нерожденный ещё...
Во мне ты, нерожденная ещё...

Срывая цвет с запястий,
Наши руки сплетались,
Вторгались друг в друга,
Пускали корни,
Словно ветви, искали весны
Во исполнение желаний...
Биением птиц твой трепет.
Столь хрупкие, мы доверяемся друг другу,
Плывем к глазам Аргуса,
Звук на полуслове оборвав.
Перетекание близости в молитвы;
Пальцы, ласкающие губы,
Вздрогнувших тел качели...
Твой огонь для моих ладоней.
Утопающие следы сутр...
Осыпайся к ногам,
Как дозволено женщине,
знающей тайну воды и воздуха...

I

За порогом
гранатом
луна расцвела,
украшая
алтарь декабря.
На разбитом стекле
запеклась
кровь свечи,
украшая
алтарь декабря.
Во дворе ворожит
чёрный дым
воронья,
небо иней
смахнуло с щеки,
и пошёл тихий снег,
заметая следы,
что оставила
долгая ночь...

II

Приглушённый свет
тянет в пропасть
зимнего вечера,
словно пастух
гонит в сумерках
своё уставшее
стадо,
и как будто
уже не вернёшься,
написав напоследок
чистосердечное,
и как будто
тебя здесь не было...

*Раковина разума-постель для жемчужины мысли.
*Определённость и конечность,

Что в нескончаемость идей,

Преподает природа вечность,

Находит бесконечность в ней.

О, родина, жемчужина, принцесса,
Ты город мой, красавица-Одесса!
В потоках слез любовь моя не тонет.
Я помню площадей твоих ладони,
Извивы улочек, брусчатку, как мозоли,
Все шрамы, родинки, знакомые до боли,
Все «рыбные места» твои - от Центра
До дальнего Седьмого километра,
Овраги помню, впадины, обрывы, -
Они в моих воспоминаньях живы.
Я мысленно пройду от каждой малой кочки
До самой дальней, милой сердцу точки,
От самого Поскота до Петровки,
И от Чубаевки до Бугаевки,
До...