Жарко

Ты посмотри, ты видишь, я везде
и в талом снеге, и в ручьях весенних,
и в только что построенном гнезде,
и в жарких, полыхающих поленьях.

Прислушайся, я в ночи тишине
и в грохоте разбуженной лавины,
и в облаках, плывущих в вышине,
в органа звуках я наполовину.

И в запахе фиалок и духов,
и в утренних рассветах и закатах.
Ты посмотри, я часть твоих грехов.
По сути, в них мы оба виноваты.

Мне, кажется, я буду и в Раю,
хотя и очень в этом не уверен,
но это позже, это на краю...

Дождь унылъ идэтъ,
или ведро жаркое
вся думы о ней.

Московский двор. Полночный тихий час….
Во тьме протяжная рулада сакса –
Звучит дворовый, сонный, «черный» джаз,
В ночИ, упавшей с неба бурой кляксой…

В живую, сочно, в перебив хита
Из припаркованного рядом мерса,
Слетая с губ лохматого «кента»,
Течет тягучим негритянским скерцо.

Мотив то «сладок», то как перец «жгуч»,
Чуть приоткрыв души смятЕнной дверцу,
То ввысь взлетая, то сверзАясь с круч,
Вползает змеем липким, жарким в сердце,

Ритм, заставляя отбивать ногой,
Мелодии...

Лето
Согрето
Где-то
Атлеты
Жарят котлеты
Бедной Одетте
Спеты
Куплеты
Светит
Поэту
Под вельветом
Синего цвета
В смету
Одеты
Вечно запреты
Плети
Под пледом
Света
С приветом
Чистой монетой
На парапете
Ходит в кареты
Как амулетом
Бедным кадетам
Странная Света
Но без ответа
Жаркое лето.

Как устал я жить тускло-тускло.
Боже, дай мне сгореть огнём
Ярко-пламенным и безумным,
Пусть вся жизнь прогорает в нём.

Что останется - то и свято,
Остального - нисколько не жаль.
Боже, дай мне огня такого,
Чтобы некуда было бежать!

Лишь стоять и гореть свечою,
Малой свечкой во славу Твою.
Ты зажги меня Боже Собою:
Лишь об этом Тебя молю.

Лишь зажги. Дальше дело за мною:
Прогорю, как смогу на ветру.
Под огнём Твоим чистой слезою
Весь до капельки изойду.

Под огнём Твоим...

Притяну, чуть робея, за талию.
Дрожь груди испытаю губами.
Мы распаримся водами талыми
На полоке, да в рубленой бане.

Облепили лицо косы мокрые,
По изгибу спины - струи жаркие.
Покачнула призывно ты бедрами,
Упоен я такими подарками.

Омут плоти…озноб…не согреться…
Вихрь сплетений…душа моя тонет…
Предложу тебе руку и сердце,
Вот оно – целиком на ладони.

И глаза твои пепельно-синие
Будто Млечным путем заискрятся.
И как птица ресничками-крыльями
Ты взмахнешь горделиво...

Бывало утренней порой,
под нудный комаринный вой,
на берегу сидели мы,
и белопузые сомы
шептали что-то в камыше,
костёр трескучий в шалаше
углями жаркими дышал,
а на воде , туман лежал
молочно-белой пеленой,
и в небе месяц молодой.
сам в хороводе ярких звёзд.
Всходило солнце из-за рос.

Пусть впадает город в кому,
И вода уходит в глину,
Даже с пухом тополиным
Снегопады выйдут комом.
Не сойдётся лето клином,
Если мы с тобой знакомы.

Обожжёт на ветках листья
Солнца жёлтый лейкопластырь.
Отработанным балластом
Их сорвут ветров баллисты
Недовольно и всевластно,
Вперемешку с белым твистом.

Мы с тобой и в долгой пробке
Даже в самый жаркий полдень,
Не одевшись по погоде
Из автобусной коробки
Всё равно вдвоём уходим
Пробежать по самой бровке...

Нагая пустыня лежит, не дыша,
По ней тихо бродит печаль,
Безбрежность и дикость летят, не спеша,
В немую и вечную даль.

Тяжелыми плитами мертвой земли
Покрыто пустынное тело сухое,
Блестящий песок затвердевшей крови
Танцует среди пустоты и покоя.

Зачахло бесплодное тело пустыни,
Давно позабыло вкус нежной воды,
И в тихой агонии плоть ее стынет
От жарких лучей беспощадной звезды.

Лишь воют порою и стонут ветра,
И серое небо лишь скупо поплачет,
О том, как когда-то здесь...

Когда-нибудь я вспомню, как покорно
Каштан зеленый с ветром танцевал,
Как стан древесный воздух обнимал,
Вдаль улететь с собою приглашая словно.

Я вспомню их печальный разговор:
Тревожный шелест листьев над забором,
Словно последний из последних разговоров,
Когда рвалась стихия на простор.

Своим величьем ветер охмеленный,
Взахлеб он пел про дальние леса,
Где голубее и светлее небеса,
Где зеленее у деревьев пляшут кроны.

Он пел про разноцветные холмы,
Про шум реки и моря...