Зелеными листочками звеня

Над городом зелень сиянья,
Над городом ночь без рассвета.
Я с Мурманском вновь на свиданьи
И выпью с друзьями за это.
Бокалы шампанским наполним,
На счастье до дна их осушим
За наши соленые волны,
За тех, кто пока не на суше.
За наших прекраснейших женщин,
За каждой улыбки тепло,
За то, что судьбой перекрещен,
За то чтобы чаще везло.
За наши полярные зори,
За дом мой на крае земли,
За то, чтоб на суше и в море
Мы близких своих берегли.
Колдует на небе сиянье
Над городом ночь без...

На Историческом бульваре
нет никого. Пустынен сход.
Блестит на сером тротуаре
каштановый разбитый плод.

Последние листы акаций,
сквозные ветки миндаля,
столы нелепых рестораций,
морозно-влажная земля.

Из меди, бронзы, диорита ―
мемориалы батарей:
с землею сросшиеся плиты,
орудья мертвых кораблей.

Зеленый купол Панорамы,
распахнутая настежь дверь.
Ноябрь. Осень русской драмы.
Или украинской теперь?

Тихо чуть тая падал снег,
Звеня своей стальной струной,
И так уже тысячу век,
Борьба зимы - Борьба с весной.

Лишь один поцелуй на прощание
После множества ссор и обид:
Вздох, улыбка и все - До свидания -
Поезд уходит,
на светофоре
Свет зеленый горит.

В вагон вскочила.
Рукой взмахнула.
От мороза и нежности щеки горят.
Увозит поезд улыбку милой,
Все дальше любимый взгляд.

И бежишь по перрону
вослед вагону -
Что-то важное недосказал.
А над головою небо седое,
Но его не видят глаза.

17. Хмурый и влажный сентябрь, самое дорогое,
то, что вернется к тебе с рокотом теплых дождей.
Я никогда не искал и не ищу другое,
там, среди ждущих чего-то машин и людей.

18. В затерянную юность визит на полчаса,
куда завел меня сентябрь похолоделый.
А в небе и в окне заката полоса,
а в небе облака - без счета, без предела…

20. Откуда-то сверху несется клинок,
и значит, я в жизни не так одинок.
Мой друг престарелый, ответом сверкни,
не дай опуститься ему до резни.

Он выкован в...

"Я тебя не спасу, не помилую"! -
Голос ласковый льётся, звеня.
Ты сидишь со мной рядом, милая,
Растревожившая меня.
Я гляжу в глаза твои ясные,
Разучившийся говорить,
Беспощадная и прекрасная,
Позволяющая любить.
А в расплавленном сердце трещина
От безумия нашей игры.
Как же мне не любить тебя, женщина,
Изменяющая миры.

Я для тебя готова умирать,
Хоть каждый день и снова жить на свете,
И на высоком пламени сгорать,
И сочинять, и не мечтать зимой о лете.
Готова снег зеленым рисовать,
И небо - красным, и не спать ночами,
Не думать, не летать, не целовать,
Играть огнем, и не играть - речами.
Готова бед своих не замечать,
Терпеть жару, морозы или слякоть,
И даже о любви своей молчать.

За окном пурга,
На душе тоска
И болезненное одиночество,
И звенят слова,
Как болит голова,
Уж, какое тут может быть творчество.
Ах, снежинки легки,
Да тяжёлы стихи
И строка за строкою не клеится,
А мороз, будь здоров,
На окне петухов
Рисовать ну совсем не ленится,
Ну а я всё лежу,
На окошко гляжу:
Петухи так похожи, хоть сравнивай,
Эх, проклятый грипп,
Вот и влип я, вот влип
Так теперь и лежи, выздоравливай.

Ты - как солнечный луч стройна,
и гибка, как колдунья волна,
первый снег - твоих плеч белизна.
ты счастливою быть должна.

Почему же всегда одна,
чем-то очень огорчена,
ты глядишь, как колдунья-волна
поднимает песок со дна
и играет зеленой рукой
с бессловесной песчаной рекой.

Я хотел бы тебе помочь,
чтоб умчались все беды прочь,
ты со мной поделись бедой,
станет легче душе больной -

В ней опять расцветет весна -
Ты счастливою быть должна!

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...