Здесь хотел

Здесь голоса кукушки не слыхать,
Деревьям снежной шали не набросить,
Но здесь под сенью вековечных сосен
В дни детства моего вернусь опять:
Там перезвон хвоинок не унять,
Там на снегу увижу след полозьев,
Средь изумруда льда речушки просинь
И песням той земли смогу внимать.
Быть может, журавли приобщены
При перелете долгом к той печали -
Любить два отчих дома, две страны.
Под вами, сосны, жизнь моя промчалась:
Два очага, две боли, две семьи;
Мои в двух странах корни проросли.

Хотелось Хрюшке небо увидать,-
О красоте его повсюду ходят слухи,
Вот только рыла не смогла она поднять
От участи своей голово-брюхой!
Но вот сегодня после яростной грозы
Она упёрлась взором близоруким
В разлившуюся лужу бирюзы
И разразилась недовольным хрюком:
- "Так это - небо?! Врут, ну просто жуть!
Да я его - прихлопну одним боком,
Лишь грязная забрызжет кверху муть..
Ох, эти мне, болтливые сороки!.."

Здесь на Земле святой и грешный,
Дух в теле заперт и томится.
Он телом скован, ему тесно,
Малы ума ему границы.

Телам не нужно бренным много:
Тепло, одежда, кров, еда.
Чтоб без камней была дорога,
И стороной прошла беда.

А дух в нас мечется, тревожит,
Томленьем в нас крадёт покой.
Уму вопрос опять предложит,
Заставив жить бедой чужой.

Духовность, знание с чинами,
Не смогут дать коль духом мал.
Святым молящийся не станет,
Коль он в молитве своей врал.

Здесь на Земле...

Здесь было вечное похмелье, как синоним вечной поэзии.
Перламутровый рубец её губ на моей щеке напоминал
об умирающем солнце в медно-бронзовой чаше вечернего моря.
Медовые судороги полумесяца падали сахарной пудрой к ногам.
Лёгкая скатерть ночи расстилала ветреную вязь,
замешанную на аромате сладкого объятья.
Бледная тропинка извивалась ленточкой
ненавязчивого дождливого щебетания родников.
Мимолётные звуки разбегались соцветием волн.
В глубине, сияющих сумраком глаз,
отражался...

Здесь нет меня, а есть другая жизнь,
Ранимая,отравленная страстью.
Она не мне, ему принадлежит,
Великому Создателю... за счастье.

Кружится ворон над моей судьбой,
И берега её навек сомкнутся.
Я не беру страдание с собой,
К отрадному смогу лишь прикоснуться.

Судьбина... обо мне не голоси,
Холодная... укройся за вуалью,
И пряча взор, закованный печалью,
Уж не меня, а Сущее спроси,
Великого Создателя- про счастье...

Молебен отслужили при луне,
Заснежена...

Здесь глыбы льда.
Здесь ветер-горлопан…

По скулам — снег…
По рации — молчанье…

На крутяке держи меня, стропа!!…
не лги…
не рвись…
и даже не мочалься…


Соседи скажут: это ж просто псих!
И участковый
акт составит вялый.

Но главные подъемы — в нас самих.
Валунный грунт. И крючья. И жумары.


А мне суму давали. И тюрьму.
Но я не скурвился. И в хлам не спился.

Я СКАЛЬНЫМ МОЛОТКОМ ШТРОБЛЮ СУДЬБУ.
Да всё путём. Айсбайль не затупился!…


А друг погиб. Он предал...

Здесь мой дом, здесь мой берег,
Там ,где Ты.
Я живу с тобой,
Живут мои мечты.
Жду детей и внуков,
В гости я домой.
Обещал приехать,
Сын весной.
До весны осталось,
Два денька.
Уже весною,
пахнут облака.
Как много солнца,
По утрам.
Даже глаза слепит.
Люблю вас Люди,
Сердце говорит.
Просыпается природа,
Ото сна.
Идет весна,
Спешит весна!

Хотелось жить, но всё впустую.
Не помню я последних фраз,
По-прежнему всё я ревную,
Бегу от любопытных глаз.
Бегу с отчаянной попыткой
Перебороть свой страх, себя.
И снова с милою улыбкой
Прощаюсь с жизнью навсегда.
Не ухожу совсем на небо,
А ухожу из душ людей.
И снова снегом белым-белым
Метель кружится всё скорей.
Хватает за руки, за плечи
И тянет-тянет посильней.
Я поняла: время не лечит,
А только путает людей…

Хотела ящерку поймать,
Но глупости моей приветом
В руке лишь хвост трепещет!

хотела бы на
пиРАмиду я влезть
узнать
измерений
тут шесть
вроде есть?
и может быть там
измеренье открою
седьмое?!