Запотевшие окна

Долгий-долгий закат, янтарный блюз,
малиновый свинг, лиловый слайд,
оранжевый риф, алый кровоподтёк
выброшенной на берег медузы,
экзорцизм, дрейф, драйв, обряд
посвящения, крик шамана, пророческий
апокалипсический шёпот в миниатюре…
Я, легкой тенью, танцую вокруг своего одиночества,
вокруг обнажённой натуры
неба, схватывая сердцебиение
горизонта, которому в глотку льет
раскалённый металл солнце, и вены
сжимает первая ласточка звёздных трущоб.
Долгий-долгий поцелуй на ночь,
все...

Без фанатизма? смеха, клоки разлетались, вах и
ха, ха, ну что скажешь, об упущенном, потеря
смысла, основное условие, заикание мозга, про-
тирание запотевших зеркал, стёкол, лопанье пу-
зырящихся поверхностей, ей, ей, воссоздание
несуществующих, ложных, бредовых идей, за-
тей разума, спящего, веселящего свои нейроны,
износившиеся, временной, прогрессией, жёстко-
го диска функция, путешествуй не сходя с мес-
та, невеста, интуиция «образообразования», не
надо искать злого умысла...

Плачет роза под запотевшим стеклом –
этот холод, больше чем смерть и надёжней разлуки.
В темноте кто-то, тихим движеньем, раскроет ладонь перед сном,
и в ладонь упадёт лепесток, как осенняя вьюга.

Кто-то спросит у стен, пропитавшихся смуглым дождём,
о грядущем, о прошлом, о тёплой печали во взгляде,
а в ответ, лишь пшеницу волос обожжёт сквозняком –
словно учит бессоннице вязь фонарей привокзальных.

Плачет нежность, напившись прохлады из матовых рек –
эта кома глубже самой глубокой...

Шумел суетливо вокзал,
Светилась витрина пивбара.
Прохожий маршрут указал
В стихийное действо базара.
Попутный автобус – битком,
Как стриж – черканул и растаял,
Но мы дошагаем пешком,
По глади асфальта ступая.
Смеется над шутками мать,
Еще молода и здорова.
Нам надо излишки продать –
Не часто звучащее слово.
Поэтому только вперед!
Подвластный судьбе и азарту,
Шагает приезжий народ,
Спеша к городскому базару.
Взлетает сизарь высоко,
Свою утверждая природу,
А мы привезли молоко...

Не смотри мне в глаза, золотой,
Засыпай золотой, засыпай.
Над тобой истлевая душой,
Я шепчу тебе что - то про рай,
Обожженными горем губами
Рассеченными жалкой улыбкой.
Оглушенный скупыми словами
О достоинствах ампулы, липкой,
Запотевшей в ладони чужой
Заклейменной царапиной алой,
Становившейся длинной иглой
Затупившейся, ржавой, усталой...

...Не смотри мне в глаза золотой,
Не кричи мне о боли бессонной.
Уводящей в бессмертье тропой
Настороженных шорохов полной,
Уходи в...

Моя память, как чаша, тобой до краёв переполнена.
Чуть качни – расплескаешь. А каждая капелька – Бог.
И, шагая по жизни, твержу, как молитву, невольно я:
- Донести бы мне всё, и взойти на небесный порог,
и губами сухими припасть к запотевшему краешку
переполненной чаши, и залпом её осушить!..

Ах, ты память моя! Если только ты, вдруг, раплескаешься,
я надежды лишусь и утрачу желание жить!

В пепельной тени штор,
в предрассветных мгновеньях
ранней весны
ты смотришь на снег,
что танцует в листве
фонарного света.
Я рисую
твой профиль
на запотевшем стекле.
Твои слёзы,
как капли хрустальной росы
подбирает белый сквозняк,
и уносит за пепел
штор,
на восток,
пробуждая зарю в полумгле.

Осенью хочется тёплого
Взгляда в ответ на прощание.
За запотевшими стёклами
Верным тебе обещаю быть.

Поезд не спорит со временем,
Мчится к зиме белым облаком.
Это уже царство темени,
В нём все сомнения побоку.

Осенью хочется светлого
Чувства в момент целования.
Если не так, глупо сетовать,
На недостаток внимания.

И, оставляя хорошую
Память о прошлых событиях
Я выхожу с лёгкой ношею,
Став на момент даровитее.

03.09.2017

На запотевшем зеркале любви,
Я напишу стихами твое имя…
Теперь я раб стекла этого, извечный визави,
Помнит оно, как пряди мои стали седыми…

В нем вижу ореол на чашке с кофе. я,
Что ты в тот день допить и не успела…
Помады штрих в том уголочке зЕркала…
Где ты сердечки, помнишь? выводила…

Кулак мой сжат, в нем закипает сила зла,
Разбить это стекло хочу… вдруг там есть двери?
В портал…, в миры, где ты жива…
Где не выносит мозг мне боль потери…

Где снова я коснусь волны волос,
Где...

Надкушу чернослив запотевший,
Будет терпкою мякоть плода.
Дни сгорели свечой прогоревшей,
Жизнь собрала секунды в года.

Осень рыжая в сетке-вуали,
Льющих слёзы о лете дождей.
Мы в неё беззаботно шагали,
По ступенькам секунд тихих дней.

И теперь мира пыл остужая,
Туман свежестью дышит с полей.
И летит на юга птичья стая,
И всё дольше мрак тёмных ночей.

Словно воск свечи в пламени тает,
В огне времени жизнь плоти тел.
Мир страницы сезонов листает,
И к земле рыжий лист полетел...