Закат шопен ноктюрн 20

Кроет очи тень желаний,
Горечь - в стынущих устах…
Что не встречу, долгожданный,
До отчаянья устав.

Здесь я, милая! Ты видишь?!
Муж, конечно, не юнец!
Но в мои объятья выйдешь,
Как впервые. Под венец!

№1.2

Жарит так, что ломит кости.
Гонит прочь от всех реалий.
Напрошусь-ка к Майке в гости!?
И усну в тени рояля.

№1.3

Мёрзну. Нет, не по погоде!
Маюсь сердцем, мысль - в миноре…
Ты, как конь сорвав поводья,
Унеслась к горам – и в море.

№1.4

Тёплый бриз под ритм...

Напиши мне в душе курсивом, можно кровью,
можно наспех, коряво и некрасиво: "Любовь"...
Что делать с любовью?
Любовь. Любование миром. Небо. Весна.
Собор. Лира...
Истерика пьяных ссор. Кошмар суицида.
Страсть. Напалм чувств. Атрофия либидо.
Водосточные трубы извергают ноктюрны
фекально-протухшей воды,
Фонтаны дерьма в алкогольных гипнозах,
И даже Луна фатальна в своих психозах -
Глупая пуговица тусклых иллюзий
вместо третьего глаза вселенной зрачком внутрь
В пустых венах - вакуум...

Твои шаги – седоголовый туман
над утренней тогой озерной,
млечный ноктюрн арфою трав.

Твои глаза – Леты вода,
настойка осеннего золота,
мускус июльских приправ.

Мои слова – тальк, кварц и циркон,
минералы с твоей глубины,
принявшие форму сердца.

Мои шаги – ночь-невесомость,
мои следы лишь видны
в твоем альбитовом блеске.

Раковистым изломом яшмы
твои… – мои… – твои… – мои…
перерождаются в наши…

«В тишине узких троп восхождений
Среди глыб из камней – самоцветов.
В толчее неизбежных сомнений
Возникает пространство из Света…»

Полыхнёт ярко-синим по снегу,
Укрывая глазок изумруда,
И растает, мигнув человеку
Миражами лесных незабудок.

Поплывёт по экрану звездою
Фиолетовой нежной сирени,
Улыбаясь всем вечной весною,
Насыщая мгновения бдений.

Золотисто-пурпуровой гладью
Разрисует ноктюрн для мимозы.
И мазками рассвета погладит
Лепестки не стареющей розы.

Голубые...

Отыгравший ноктюрн черной воды.
Раннего неба сурьма. Кокаиновой дымкой
в галерею окон воскресных падает горизонт.
Ломтики кровель чертят фигуры
архитектурного шума.
Каприччио апрельской прогулки по солоду луж.

Дождливый вечер на трехцветном горизонте,
в трехкомнатном пространстве, в трех шагах от сна,
на трех китах – табачный дым,
серотонин
и кофе.

Вид из окна,
снаружи –
мы коротаем время по углам.
Не в первый раз, в десятый, может в сотый
ты ждешь холодный поцелуй зимы,
и веришь в первый снег,
как в первую любовь.

Дела не так уж плохи,
когда нет повода для резких перемен,
и звездный дым
подстать табачным крохам
в потоке вен.
И стен
молчанье,
приливает в кровь
ноктюрном...

Пью кофе,
смотрю на снег,
слушаю тропических птиц
(в записи).
Сломанная стрела времени
застряла в пробке зимы.
Ты накрасилась
и осталась дома.
Цветок фонаря,
фосфор луны,
призрак камина –
триединое благословение.
До любви –
одно прикосновение;
до ненависти декабря –
один шаг
за дверь.
Огонь в камине задул печаль.
Из блюдца луны
в зеркальном ноктюрне льда –
чаепитие ночи.
Что я?
Лишь отражение звездного неба в глазах,
созерцание камня,
обернувшееся цветком.
Тсс…
Давай...

Не было остановки и продвижения вперёд,
не превышай скоростей идиот, мысли отсут-
ствовали, выбирай одну по себе, как шпагу и
корону, рану, роно, рай-оно, рано, живьём не
пускают, к богу, а для мертвеца путь заказан,
шкварки откровений, (наказан), познание сути,
плод (ртути, серы, свинца) запретен, мутим, во
всём малое и во всём всё, ё моё, как много и
ничего, (за нами не заржавеет, всё по ветру, ве-
ет сметя), нержавеющая сущность (тебя), быт и
я, бытия, в очередь, в очередь...

Её дыхание – движенье облаков
над карими глазами Сан-Марино,
туман над дремлющей аркадой Альп,
ноктюрн адриатической лазури;
в нём, больше, чем могли вместить ладони
гиперборейских ветров и холмов.
Я чувствую скульптурный тонкий мрамор
её изогнутой спины
на кончиках своих озябших пальцев,
как чувствуют безумцы с мудрецами
крадущуюся смерть.
Она царит над возбуждением зрачка
последнего художника природы,
как сакуры опавшая листва,
несомая водой прозрачно-медной.
Её дыханье...

В воздухе пахнет волшебно дождем,
небо слезы скупые роняет,
а под окном лиловым огнем
сирень ошалело пылает...

А ночью так дивно свистят соловьи,
слагая любовные гимны,
в лунном потоке стоим я и ты,
сверяя сердечные ритмы

Дождинки повисли на тонких ветвях,
перламутром сияя капризно,
и где то печалится тихо рояль,
рождая ноктюрны чуть слышно