Закат дня

Как прекрасно проснуться утром
Вкушая прелесть нового дня
Уже пахнет цветами нежными,
Поцелуи все для тебя...

Подарки в бантах красивых томятся
Телефон трещит без конца ,
Все хотят тебя поздравить
И это счастье праздничного дня!

Нам, увы, не догнать друг друга,
Мне тебя, а тебе меня,
И мы оба бежим по кругу
На разломе ночи и дня.

Шаг за шагом, терзая душу,
Под глухие удары судьбы,
В океан превращаем мы сушу
И пустыни нашей любви.

Бесконечно роняя слезы,
На истоптанный днями песок,
Мы кидаем Небу угрозы
И бежим не жалея ног.

Но и даже на водной глади,
С отраженьем далеких небес,
Мы не чувствуем нашей печали
И не видим дороги конец.

И все так же нас гонит по кругу
Страх отстать навсегда от мечты...

Я посетил одну тусовку, -
Однофамилец мой, - с иголки,
Представил книжицу стихов,
С названием "Беседы с Богом"!
Перед честным Руси народом
Читал Геннадий Русаков.
Поддержанный "Союзом братии",
Под знаменем союзным "Знамени",
Чайный собрал, писак(!), салон...

В Кривоколенном переулке,
Пристанище Котов и Мурок,
Чистых, по прошлому, прудов,
Как бы на мёд слетались Музы,
Отнюдь, не к чаю, - на Содом,
К дурманящей сознанье узе,
В фантасмагории «союза»,
"Мастер", изяществами слов...

Уже уральские капели
на крышах, вдруг, заледенели
и зазвенели, и запели
на солнце мартовского дня,
А я прошу тебя: Не надо,
Не уходи, останься рядом,
Согрей меня лучистым взглядом,
Быть может, любишь ты меня.
А может к нам любовь придёт,
едва рождённая в сознании,
она уже в тебе живёт
великой силой созиданья,
и звонче в сердце бьётся кровь,
и в предвкушении новой страсти,
ты осязаешь тело счастья
и грудью чувствуешь любовь.
Так счастье к нам ворвётся птицей,
Но мы сумеем...

Я знаю, любишь ты меня!
Ты любишь, но пока не знаешь,
Зачем ты по ночам страдаешь?
И ищещь что в истоме дня?
Я знаю любишь ты меня.
Ты любишь, но пока не знаешь
кто это - я или не я.

Я знаю , любишь ты меня,
Мой голос тихий и небрежный
И рук моих кассаний нежных
Ты ждешь не зная , но любя,
Кто это - я или не я?
Я знаю любишь ты меня.

Я знаю, что пока не знаю
Люблю тебя или не люблю.
За этим по ночам страдаю,
Ищу слова в истоме дня.
Люблю иль не люблю тебя?

В послеполуденную пору
На диком пляже городском
Зной уступал воды простору
И тешил праздных липким сном.
Не властвуя лишь над заботой,
Не многих что на думы отвлекла,
Кое - кого опутала работой,
Да ребятишек любопытством извела.
Один, оставшись без надзора,
Малец подвижный лет семи,
На крабов вел охоту споро.
Как вдруг, судьба его возьми,
Нащупав что - то под камнями,
Извлек предмет на белый свет.
И был флакон то с письменами,
Забытыми давно в глубинах лет.
И взрослый был бы...

Пасмурно, дождем не пахнет.
Даю отчет другого дня
И жду когда меня поманит
Та цифра завтрашнего дня
Смешно? Я дни считаю….
Они так долго протекают
По телу иглы пробегают
Вонзаясь в сердце не щадя меня.

В упрек судьбе я буду верить в чудо
Хотя с трудом воображаю как!
Упорно судьбу я умаляю
Вернуть листок оторванного
Давно забытого календаря
Где был тот день субботний…
Полет души на облака!
Минуты радости без сна!
Его слова: «Ну да, ну да!»

Жизнь, дарованная Богом,
Факел страстности зажги,
Чтобы мог узнать о многом,
В дни невечные мои.

Чтобы путь мне освещала,
Нужность, прожитого дня,
Чтоб во мне всегда нуждалась,
Породившая Земля.

Чтоб любовь была сердечна,
К людям, женщине, семье
Чтоб в душе пресечь навечно,
Гордость глупую в себе.

Чтобы счастья было больше,
У родных , друзей.
Чтобы жизнь была их дольше,
К большей радости моей.

Чтобы честность не кончалась,
Громким пафосом речей,
Чтобы совесть не...

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...