Задумчивая плоть

Есть Мир – невидимый, Иной,
хоть расположен искони
везде под Солнцем рядом с нами,
как далёких звёзд лучи
иль той же звёздной пыли взвесь.
И, словно радугой двойной, нас осеняет
Он ещё одним живительным
таинственным сиянием Своим,
неуглядим, сейчас и здесь!


Как мудрость древняя
об этом недвусмысленно гласит:
есть эволюция известная своя
и у животных и растений,
даже у камней, и тех…
И меж людьми ведь так, не правда ли:
один – середнячок,
другой – недюжинный талант,
уж третий...

***
Видно, затем пройти сперва
необходимо человеку
мрак и леденящий холод жизни этой,
а то даже побывать на её дне,
чтоб после не ослепнуть в Свете уж Его
при многотрудном восхожденье
к Миру Истинному, Горнему…
и на вершине – устоять в Огне!

***
В смятенье дней
контроль над мыслями своими
и владение собой,
как это ведомо любому,
дело чрезвычайно сложное;
и тем не менее, оно
среди насущных дел земных,
в конце концов,
есть дело самое, быть может,
неотложное...

***
Из всех чудес
чтó пищу более всего даёт уму
и почву для благоговения, в душе
день ото дня только растущего –
так то, пожалуй, совершенный,
изумительный порядок
и поистине разумное устройство
всего сущего!

***
Едва ли чем-то, как-то послужить добру
и впрямь могли бы мы и больше, и полней –
земля и сами небеса тому свидетели! –

чем за отпущенные годы утвердившись до конца
хотя бы и всего в одной
неоценимой настоящей добродетели!

***
Знать, изначально
таково значенье...

***
В едином мире
вещи все, и все явленья тоже,
так или иначе ему соподчинены
и меж собой
взаимосвязаны всецело,
а потому всему имеется причина,
как и некоторый
скрытый смысл во всём,
что б, где бы ни произошло…
с чем ни имели бы мы дело.

***
Хоть жизнь
идёт безостановочно вперёд,
из века в век, день ото дня
своё лицо меняя вновь,
без сожаленья руша прежние
устои и каноны, –
но, как и прежде, в каждом случае
опорою надёжной нам
не призваны ль служить
её незыблемые...

Задумчивые тени в огненном полусне свечей
День был так дорог и богат искристыми встречами
С мечтами из уставших пепельных облаков
Среди синих и белых орнаментов ощущений
С теплыми душами и замирающими взглядами
На удивленном неправильном лице
Судьбы в смешных кружевах воспоминаний
Рюшах и лентах жизней людей
Задумчивые теплые души людей
В покачивающихся и дышащих искрах сонных свечей…

Задумчивый и величавый
стоит, как памятник веков,
огромный дуб – веков начало,
авторитет для стариков.

Он спрятал под своей одеждой:
своей израненной корой,
такие факты жизни прежней,
представить жутко их порой.

Всё отпечаталось на кольцах
и на корнях и на ветвях
и сколько было добровольцев
услышать правду о веках.

Шумит корявый дуб ветвями
и, будто бы из далека
он шепчет старыми устами,
но не поймут его пока.

Задумчивость рассеянно струится
И уплывает с дымкой сигаретной:
Не пишется, в бессоннице, грустится..
Нет мысли ни одной - конкретной.

Знать, МУЗА, у другого - гостья..
Привлечена
талантом хлебосольным:
Он, может,
посулил ей доллар - стольник,
Иль хмелем
заманил - в заздравном тосте ?

И падает комета безразличья:
Что принесут в ночи - метеориты?
.. Спит
кот-любимец, рядом.. Неприлично,
Хвост
изогнув вопросным алгоритмом.

Манит
подушка родственным...

Задумчиво шумящий лес
Скрипел стволами на ветру;
Прохладным воздухом утра
Бодря мыслительный процесс.
И света дивная игра
Зачаровала все вниманье, —
Пронзенная листвы чадра
Лучами — бликов нарастанье.

Бродить в тропинках лабиринта,
В зеленом море заблудившись,
Вглубь чащ шагая, искусившись
Манящим зовом… Паутинка.
И свежий воздух, запах сосен,
Грибной дух, аромат растений, —
Все погружающе уносит
В счастливое головокруженье.

И оказавшись в тишине,
Вдали от суеты сует...

Задумчиво глядя в окошко,
Где тихая сежная крошка
Из синей пучины вселенной,
Кружась опускалась на землю.
Я словно очнувшись на миг,
Великую тайну постиг...
Снежинку поймал и спросил:
Какой тебя ветер носил,
Зачем опускаясь в печали,
Покинула синие дали?
Ответила льдинка шепча:
Когда-то и я горяча,
Была и когда закипела,
Я каплею в небо взлетела,
И там в голубой вышине,
Прекрасное встретилось мне.
Я времени счет не вела -
Покуда летела-жила.
Но есть у полета предел,
Тот, за...

Задумчиво-печальный взгляд,
Высокий лоб изрезали морщины.
Ты в жизни не искал наград,
Считая честь, наградой для мужчины.

Оплачивал свои ты векселя,
Не уважал живущего чужим.
А Бога лишь одно просил моля:
Чтобы помог он близким и родным.

Ты всюду свой и всюду незнакомый.
Забытый до того, как узнан был.
Планету эту, ты считал всю домом,
Её жалел и сердцем всем любил.

Искал на ней свою тропинку в небо,
А здесь за всё назначена цена.
И в сытый рай билет бесплатным не был,
В...