Зад

Я хочу умереть от сердечного спазма,
Что прошляпит мой лечащий врач-ротозей,
Чтоб покинуть сей мир не в маразме, но разом,
Не поставив в известность родных и друзей.

Не желаю дождаться, как в зимнюю стужу
В моём сердце открытом задуют ветра,
Через трещину в мышце сердечной наружу
Выдув то, что при жизни саднит до утра -

Боль разлук и печаль об ушедшем навечно,
Всё, что в сердце живёт, как в закрытом дому,
Даже то, что стенаньем покинутых женщин
Доставляет мучительно радость ему...

Мечтал попасть я в Колизей –
Я полон разных был идей:
Себя я видел Спартаком
И вымещал всё зло на том,
Кто был слабей, кто был рабом,
На том, кто к смерти был готов –
Он был противником, врагом,
Убить его – мой долг и честь.
Убью – хвала мне, почесть, лесть,
Убью – и буду я живым –
Живым – и вечно молодым,
Бойцом, готовым бить врага,
Колоть, рубить и жить пока,
Бойцом, забывшим обо всём:
И даже Родину, и дом,
Где я воспитывался, рос,
Где первый задал я вопрос
О том, что есть я...

И брел по лесу снежному в тиши
Медведь печальный, сброшенный с небес.
Он к миру на свидание спешил,
А впереди лишь сумрак был и лес.
И белый волк навстречу выходил,
И шел за богом молча в эту даль,
А там, где город древний возводил
Когда-то князь, осталась лишь печаль.
Чужие храмы прятались в снегу,
И русичи о боге позабыли,
- Но я княжну одну уберегу, -
Он волку говорил, и вьюги выли.
2.
- Да где ж ее теперь убережешь? -
Печальный зверь вздыхал, от воя злея.
- Смотри-ка сам, уже...

В богатом городе Коринфе
Жил человек – не Бог, не демон,
Известен был, куда не киньте,
Его прозвали Диогеном.
Оригинально очень мыслив,
Отверг удобства, женщин, злато,
Над суетой себя возвысив,
Сухое тело в бочке спрятал.
Не льстить, согнувшись, власть имущим,
Глотать похлёбку с чечевицей,
К сосудам мудрости допущен,
Смысл бытия искал в темнице.
Вот под горою топот конский,
Летит вперёд, как пёс побитый,
Сам император Македонский,
Въезжает в град с огромной свитой.
Народ, узнав...

В небе...
Розовый рассвет.
Тает в нём луна.
Я сижу на берегу...
Я сижу...одна.
Бьётся моё сердце...
Как морской прибой..
Как ты там...
Любимый ...
Как ты там...родной?
О тебе одном...
Печалюсь.
Одного тебя люблю.
У небес прошу я силы...
О тебе...молю.
Пусть тебя...
Любовь моя...
От беды хранит.
А душа...
Поднявшись в небо...
Пусть к твоей летит.
Бьётся...
Ласково сердечко...
Как морской прибой.
Рассвело...задую свечку...
И пойду...домой.

Лариса М.

Протянуло Солнышко лучик золотой,
Говорит Алёнушке: поиграй со мной.
Сердится Алёнушка: некогда играть,
Нам задачку трудную задали решать.

И тогда лучистое заглянуло к нам,
Улыбнулось весело детям, старикам.
Стало очень радостно людям на дворе:
Мальчикам и девочкам – славной детворе.

Бабушка воскликнула: Солнышко моё,
Видишь, я развесила здесь сушить бельё.
На тебя надеялась я, дружок, с утра,
Всю работу сделаю, всё успею я.

Солнышко довольно: есть нужда во мне,
Буду помогать...

Не такая уж сладкая мука...
Эта любовь к тебе..
Тебе с чего-то трудно...
Понять, что нужен мне..
Так сильно, что готова я жизнь свою отдать...
Только тебе на это плевать...
Тебя я ни в чем не виню...
И не пытаюсь себя оправдать..
Я просто тебя люблю..
И прошу хоть немного понять...
Тебя никогда не забуду!.
Ты ко мне никогда не придешь..
-Ну привет!
Как дела у тебя? - свой привычный вопрос задаешь..
Говорить я всей правды не буду....
Знай...
Я тебя никогда не забуду...
Если что...

Еврей богат, как Алладин,
В Ростове жил, мечтал за бугор,
За курсом доллара следил,
Любил прикол и тонкий юмор.
Он был, как все евреи мудр,
Из ничего, создав конфету,
И вот в одно из майских утр
Господь призвал его к ответу.
Металась в комнате родня,
Он подмигнул им на прощанье,
Сказал: «Схороните меня,
Тогда прочтёте завещанье».
`И вот прекрасный монумент
Восстал Абрамом за оградой,
Часы приблизили момент
Родным узнать размер награды.
Любимой Сарочке, жене
Оставлен дом...

Дикая, пьяная степь
В мертвый простор задувает,
Неба жемчужная сеть,
Пылью душа кочевая,
Взглядом тропы не задеть,
Взгляд горизонтом смывает.

Костью кровавой зари
Прах разбросало по травам,
Режутся алым угли
Глаз и болотом шафранным
Переливаются дни,
Пересыпаются камни.

Вечная, дальняя стынь –
Глубь бирюзового моря,
Ты мне руки раскинь,
Хмеля сонного поле
Ты на меня опрокинь,
Чтоб умереть мне на воле

Да не польститься тюрьмы
Мягких перин, теплых кровель.

Очертания вершины теряются среди восхождения,
Но мы с тобой помним, что лучший – путь напряжения,
Бежим от труда порученца как черти от ладана
И ищем Служения, будто бы в нем есть награда нам

Мы спим и видим китов, что на берег бросаются –
Мучительный символ, что где-то зло совершается,
Ведь там, где нет связи – лишь яды, клинки да сети,
Но важный вопрос способны задать даже дети

И вот он волнуется в сердце как флаги от ветра…
Когда же с ответом идет к нам по кромке рассвета
Из...