За высоким забором

Не поймаешь пулю
Летящую из ствола.
Не вернёшь обратно
Сказанные слова.

Не напишешь музыку
Используя восемь нот.
Не откусишь палец,
Если беззубый рот.

Не узнать до срока,
Кто враг тебе, а кто друг.
Не видать свободы,
Если забор вокруг.

Не найти себя,
Развалившися на диване.
И не стать счастливым
Фигу держа в кармане.

Хрустальный мир, безвыходный город,
Галоши счастья стоптали давно,
От сабеизма повыше поднимем ворот,
Калейдоскоп иллюзий бросим в окно.

Реализма конверты вскроем игриво
И прыснем бурлеском в ересь зевак,
Отстаивать правду будем ретиво,
Встанем с колен, уберем послушного стада бардак.

Руки поднимем и по поверью
Мечта упорхнет высоко-высоко,
Религию – опиум для народа оставим за дверью,
Вздохнем глубоко.

Этот месяц — медом измазан…
Жарким шепотом… в узел витым…

И луна… растеряла фазы…
И пророк… перестал
быть святым…


И не нужно: ни дружб, ни доверий…
Мы с любовью. В раю и в аду…

Крик и скрежет!.. на судоверфи…
И в мазуте причал. И в меду.


Ну, за что мне?!.. в губы удача…
И под пальцы... упругий восторг…

Звезды — низко о нас судачат:
прямо в форточке…
десять… нет! сто…


Мы давно обменялись кожей…
Кач древнейший… нас выгнул дугой…

Боже…
Боже…
Боже…
О, Боже...

За окном молчит туман,
Ветка трется о стекло.
Позади - один обман,
Отчего ж в груди тепло?

Сосен аромат
Среди мшистых скал
Удивленно рад,
Что я не устал.
Мой рюкзак летит
В хвойную траву,
Чтоб себя найти,
Небеса зову.

Воин побеждать устал,
Робкая флейта звучит среди скал.

Душа моя как белый лебедь
Над Галактикой сияющей летит
Туда, где никогда я не был,
Где ни кому меня уж не найти.
В холодной каменной пустыне
У костра спина немного стынет.
В далеких смутных городах...

Кто в черепушке живет? Кто в "Не высоком" живет?
-Это я, Мышка-норушка, влезла маленькая в ушко.Тихо я себя виду,
Чую я всегда беду.
-Это я, Лягушка-квакушка, влезла в другое ушко.Я в хозяйстве управляюсь,
Здесь завхозом я являюсь.
-Это я,Петушок-золотой гребешок, масляна головушка,шелкова бородушка,
Я живу под самой крышей,наблюдаю небушко.
-Это я, рыжая лиса,знаю теплые места. Знаю толк в словечках,
Знаю путь к сердечку.
-Это я, серый волк, берегись,зубами щелк. Мой инстинкт всегда...

Тело на море купает старик,
К жутким морозам давно он привык.
В северный ветер ему не впервой
Белой холодной трясти бородой.

Снег разлетается в тундре пургой,
И раздаётся вокруг волчий вой.
Стадо оленей куда-то бежит,
Наст ледяной под копытом скрипит.

Белый медведь смотрит где же лахтак,
Морж не залезет на льдину никак.
Вдоль побережия кит бороздит.
Там океан говорят ледовит.

С сопки высокой видать далеко,
Птицы под солнцем парят высоко.
Звёзды востока на запад идут,
Льдины...

В перчатке сизого тумана
Положит руку на плечо листва…
Как ты желанна, осень золотая,
И как высоки неба купола!

Я не хочу касаться дел сердечных,
Но всё ж красою этой опьянён!
Целую пальцы веточек беспечных,
И обретаю негу и покой…

Как хорошо с тобой уединиться -
Забыть про беды, горечь и судьбу!
Меня своей прохладой ты утешишь,
И я в глаза твои взгляну.

Откроешь ты сейчас свои просторы,
Багрянец алый теплотой проймёт.
Я обещаю, что приду когда-то,
Коль мне...

Ночь –
это ли не раскаяние,
это ль не грехопадение?
Ночь –
оказаться в той же утробе,
откуда был вырван временем
и втиснут в пространство крика.
Ночь –
слышать, как воют
столетние хвои,
словно ангелы отрекаются
от влюблённых,
от этих
бледных звёзд
в лавандовом воздухе.
Ночь –
видеть судьбу,
чьи глаза – сухие репьи,
но чьи слёзы – белое золото.
Ночь –
инкогнито,
уснуть под забором заката,
стократно
забыв значения слов
под наркозом осенней листвы.

Голод оттачивает обоняние.
Септаккорды весенней воды
импровизируют
с нервами, сексом и алкоголем,
в сотнях редакциях сердца.
Больше, больше заборов,
чтобы пройти насквозь!

Красиво, но бесполезно,
примеряя смертельную дозу
перед кривым зеркалом,
кто-то громко тоскует
о карьере великого странника.

Стихи, для чтения про себя,
как последнее детство,
возвращаются
к, заслушанному до дыр,
берегу моря.
Опускаясь на дно,
между водорослей проводов и тел,
последнее слово...

И демоны слетелись на погост,
И ангелы навек осиротели.
Мы к нетям возводили присный мост
И в бездны роковые возлетели.

Истленней пада, язвы моровой
Грознее -- тьмы горят, во славу знати
Нощь бязью устилает гробовой
Звездами прокаженные полати.

Ах, в зареве светлее небеса,
Трапезные полны альковных брашен,
И лета цветодарная краса
Пылает и возносится от башен.

Наглянем к царским братьям на пиры
И дале повлачимся, этот морок
Цимнийский в смертоносные миры
Возьмем со пламенами...