Юный

Бесценных звезд алмазы и рубины
На черном фоне бархатного неба
Роскошны, словно сказочная небыль!
Но затмевают их глаза любимой!

Изящные березки и рябины
В воздушно-нежной зелени апреля
Пьянят сердца забытым юным хмелем!
Но во сто крат хмельней уста любимой!

При встрече с Ней опасен даже взгляд.
Так колдовски прекрасен этот омут,
Что о грозящих бедах мы не помним.

Ведь мир восторжен, если в нем царят
Красавицы с опасными чертами.
Не уставайте властвовать над нами!

Порвал фотографии ты,
А я сохранила
Образ прошлого,черты,
Того,кого любила.

Трудно расстаться со снами,
Где мы были вдвоем:
Красивыми мечтами,
Страсти огнем.

Перебираю снимки
Таких юных нас,-
Морщинок паутинки
Легли вокруг глаз.

Это пережитое
Оставило свой след-
Знак поражений,
А,может,-побед?!?

Как воин в караульной роте,
Дрожу от стужи и пурги.
Мои партнёры по работе
Попсой насилуют мозги.

Лицо от ярости бледнеет,
От гнева сердце холодит.
А радио шипит и блеет
И бездуховностью смердит.

Тупых ведущих прибаутки -
Филологический позор -
Сменяют всхлипы проститутки
И «голубых» содомский хор.

Подъяв восторженные взоры,
Балдея от такой «красы»,
Мои рабочие партнёры
Вприпрыжку скачут от попсы!

Я тоже молод был когда-то
И потреблял заморский хлеб,
Но не сумел бы я...

Женщины вы мои сладкие,
Женщины вы мои милые,
Касаньем своим украдкой,
Взглядом своим дивным
Сердце моё согревающие...
Как игристым вином веселящие,
Как коньяком опьяняющие,
Нежным и тёплым ливнем
Душу мою одаряющие...

Сколько ваших чудесных странностей
Я в жизни ещё не знал?
За женщин всех национальностей
Я поднимаю бокал:
За роковые коварности,
За юного сердца оскал,
За очи, особо прекрасные,
Когда приходит Весна,
За длинные платья атласные
Цвета небесного льна,
За...

Прошёл вокруг картинной галереи -
Осталось ждать божественного знака.
Хотел пленить себя вином из бакалеи,
Канув в цвет мерцающего лака.

Но на вершине обозримых горизонтов,
Где всё белее от снегов и к небесам,
Я устремился за своим прекрасным взором -
Где ангел золотой и снежный храм.

Намерением по-юному упрямым,
Иной огонь, чтоб улыбнуться, был мне дан,
И насладился я совсем не Левитаном,
Но тем, чем наслаждался Левитан.

Свет воскресает из-под завала ночи, свет, распускающийся опалом
в разводах стеклянных иллюминаторов плывущего города. Асфальт искрится
дыханием талого снега, сгорбленной грудой февральского серого праха. Алое
утро вздымается железобетонным комом, бледная лунная пристань

смазана снежно-индиговым ветром голого неба. Аспиды ветвей,
прожженные холодом, нарезают паучью симфонию – тень многорукого Шивы.
Желудь солнца вспухает юным весенним огнем, пар золотой съедает глаза, брызги ключей...

Скажи мне друг, как в жизни этой быть,
Чтоб не было упрёков и страданий?
И как заставить сердце не любить?
И как с волнением не ждать свиданий?

Я феей юной в сердце поражён.
Божественный, единственный луч света.
В душе потухший факел вновь зажжён,
И я прошу лишь одного совета.

Как быть, когда другому отдана,
И черпает он жар её объятий?
Их жизни жизнь сама, увы, судья,
И я не вправе их любовь растратить.

За что тебе такой избыток мук,
Душа моя - обугленные чувства?
Безумству...

Одним - юннилось,
иным - старелось,
а мне - на милость
явилась зрелость.


И стихострочка
легла сурово
в исход годочка
сорок второго.


Одни - любились,
другие - грызлись,
пока не вылез
всемирный кризис.


А ложь тянулась,
как по-старинке -
и пошатнулась
упёртость в рынке.


Одни - убытки
считать учились,
другим - напитки
из недр сочились.


Разор наивных -
награда третьих,
расстаял миф их,
как радость в детях.


Ну а четвёртых
судьба знакома -
в валютах...

Вот и Лондон подорвали. Доигрались в Тамерланов,
Отрыгнулись пирамиды человеческих костей.
Мафиозные разборки превращают нас в баранов,
Ставших минною добычей для непрошеных гостей.

Пустозвонных манифестов лицемерие обрыдло,
Кровь невинных не замоешь рвотной патокой речей.
Вы Россию растоптали. Вы считали нас за быдло
И, сочтя себя богами, превратились в палачей.

Ну и кто теперь поможет? Кто удержит злые орды,
Кто щитом меж рас враждебных вас укроет от беды?
Вы – хозяева планеты...

Нет, ты не роза, я правдив в сравнении этом смелом:
По бледности твое лицо соперничает с мелом!
Затворница! Румянец щек тому лишь дан в награду,
Кто не гнушается вином и в страсти будет смелым.
Стрела обиды в грудь впилась и сердце мне задела,
Едва утихнувшая страсть опять взялась за дело.
Так предначертано судьбой: мы страстью рвемся к юным.
А других- кто нелюбим- влюбленным что за дело?