Яви

Среди пустыни грёз, почти к краю земли,
наполненной прохладой и терпеньем,
негаданно явилась ты - как песнь забытая весны,
как музыка былого вдохновения.
И каждый раз когда смотрю в твои глаза
все больше понимаю,
такое может сделать лишь одна,
чьи глаза так радостно сияют.

Смешна улыбка – возможно, это грим,
Карабкается, друг за другом, до вершин -
Рать поэтов (Мастер Оз, Zorg и Пилигриммм…),
Наверняка останется на ней хотя б Один.

Судьба и вечность ходят рядом с Ним,
Путь верный утверждают (коль Гражданин),
И Тот докажет, что рифмой одержим,
Построит образ из реальных величин.

Что станет Явью (да без лихих мерил),
Верных превратностей, потехи Господин,
И Рать решит сказать: «Среди Светил
Он Велик Поэт - таков да не Один-н-н».

Единовластие...

…звук возбуждённый неволей
завёл музыканта в экстаз
в смычке скрипача став долей
и слезой его грустных глаз…

…слеза сливается с долей
падает как не в первый раз
в полёте явившись той волей
последний бедняге дав шанс…

…струна извивает «шансоний»
в страданьях рождает романс
в пульсе любимых мелодий
особенно танцующим вальс…

…сцена без всяких пародий
букет всегда рядом из роз
для происшедших историй
связанных с горечью слёз…

…слеза срывается с горем
при луне при сиянии...

Все оказалось таким несерьезно-измученным.
Больше сил нет ни смеяться, ни плакать навзрыд…
Этот сюжет оказался не в шутку закрученным,
Каждый солирует, каждый идет на прорыв.

Терем казенный подточен червями словесными,
Как же неловко латаем изъян бытия…
Вот и опять я явилась причиною вескою:
То ли не тот формат, то ли не та колея…

Впрочем…
Не мне исправлять твои детские комплексы,
И разгребать ворох невоплощенных идей.
Наша любовь подошла бы для выпуска комиксов
Или … пособия...

Так часто вижу я во сне как на яву
Далёкий древний город
И там мой дом и пышный сад
И раскаленное от солнца небо
И там как прежде всё живут
И бабушка моя, и деда.
А вот и я, тут, босиком,
По раскалённому асфальту бегу.
А мне на встречу
Горячий ветер бьёт в лицо,
И мне так весело и хорошо.
А горы окружающие город
Как каменные великаны там стоят.
И на вершинах их снега
Как будто белая папаха
На голове у чабана,
Что гонит по горам отару.
Средь этих гор стоит
Мой древний город...

Сегодня вновь ты мне приснилась,
И так прекрасен этот сон.
Любовь в объятиях явилась,
Так хочется чтоб сбылся он.

Как же сильно тебя не хватает,
С каждым днем все сильней и сильней.
И никто в целом мире не знает,
Что в душе происходит моей.

Как плывут эти темные ночи,
Без твоих пожеланий и сна.
И как сущность моя тебя хочет,
Не узнает никто никогда

Как борюсь с одиночеством я,
Чтобы выжить ни с чем не считаясь.
Как оно побеждает меня,
Никогда никому не признаюсь.

Лишь...

Сон приснился на явь похожий…
Ты меня невзначай разлюбил.
В одночасье стал просто «прохожий»,
Но ведь сердцу остался мил…

Недовстреченные рассветы,
Недолюбленные пути,
И на каждом шагу – запреты.
И не в силах сказать: «Лети!»

За молитвою вслед отворился железный засов.
Дверь открылась в знакомый до боли, восторженный мир.
С гор текли ручейки, разбиваясь на сто голосов,
Голоса наполняли собою прозрачный эфир.
На гранитной плите там покоились чаши весов,
Фолиант, безнадёжно зачитанный кем-то до дыр,
И струился песок золотой из песочных часов,
Рядом старец стоял с бородою, одетый в подир...

Он стоял неподвижно, глаза устремив в небеса,
Опираясь на посох, и что-то неслышно шепча.
Вдалеке за холмом синевою...

Обычная грусть - и ничего такого...
Решила все понять, и вдруг начать все снова,
Еще немного слез - решила поиграться,
Немножко погрустить - и вновь одной остаться.
Решила вспомнить сон, что был когда то явью.
Решила окунуться в недавнее проклятье.
Все ж лучше, чем одной сидеть бессонной ночью,
И ни о ком не думать, читая между строчек.
Уж лучше загрустить, и вспомнить все былое.
Но знать, что не смогу вернуться за тобою.
Перечитать стихи, что я тебе писала,
И, посмотрев в окно...

В жизни пересортица, душа болит и портится,
Грядёт анализ совести, боль зудит в груди,
Явью наречённые, баталиями повреждённые,
Рвутся в шоке болевом родимые мечты…

Баюканьем постылым, незаурядным и унылым,
Они как суета сует у бодрствующей черты,
Где азы отменные, способные и сокровенные,
Увы, не разожгли огонь в земной любви…

Возможно, страсть нужна или вдохновение,
Мож, лицемерная сторона зловещей тьмы?!
Да нет же! Просто надо совершить вторжение
В судейские анклавы вершителей...