Ярко

В зимних одеждах высокая проза.
Посох из снега в руках Дед Мороза
Нежных снежинок ведёт хоровод,
Чем удивляет и тешит народ.

Ёлка на площади, ярко сверкая,
Словно принцесса таёжного края,
Кажется феей на зимнем балу,
Радуя смехом вокруг детвору.

В дивном кружении белых снежинок
Тянется сердце из двух половинок
К запаху ели, конфет, мандарин,
Густо окрасив весь мир в розмарин.

Каждый живёт ожиданием чуда:
Бьётся на счастье хрустально посуда,
И, уходя, старый год у ворот
Машет...

Она была ему вином,
И он был ею вечно пьян;
Их души пели в унисон,
Сердца стучали в барабан.

В глазах горели две луны,
Их наполнял безумный свет.
Они сплетались — две змеи,
И речь как опиумный бред.

Плясали пальцы в фортепиано,
Летали комнаты в ночи;
Так день за днем в чаду дурмана.
Болезнь любви не излечить.

Вертелись стрелки на часах,
В счастливом дерзком рок-н-ролле;
Пылали розы в голосах,
Взрыв фейерверков в биополе.

Он затоплял ее собой,
Он целовал так нежно в губы...

Желание, мечта, а вдохновение, наитие, порыв,
у осени, мечты, раздеть деревья, разноцветны,
(энтузиазм),а век куда стремится и душу не на-
полнит, сама заполнена, собой, расслабится не
может, ярко, природе, не нужны потуги, марки,
грёзы, а снам рождёнными не стать, желать о
свете, что во тьме и явь сбывает, что? а чаянья,
свидетель время, пустоты, а небо твердь, той ли-
нии, граница, что отделит всех падших от Него,
мембрана, преодолеть не могут, барьер, предел,
без святости...

Небо улыбнулось
Солнечно и ясно,
Паруса надуло
Жизненно и страстно.,
Разметав запруду
Воздуха столетий,
Нитью первоклассной
Шьёт рубашки детям.

Повзрослели дяди,
А душой мальчишки,
Повзрослели тёти,
А душой малышки.
Новый Год к порогу,
Старый на исходе,
Между них пространство
Верой в Чудо бродит.

Что пробив часами
Лучшие желанья
Воплотятся сами
Без напоминанья.
Вдруг ворвутся Чудом
Из туманной бездны--
Подставляйте, люди.
Что просило сердце!

Из души окраин,
Сердца...

ПредНовогодняя зима…
Рождественский янтарный вечер…
С пушистым снегом
в крупный взмах –
Европа падает на плечи…


И в нас
стрелу настрополив -
Амур хохочет вероломно…
И шепчет нА ушко Париж.
И тянет за рукав – Верона.


И пальцы, уходя в разбой,
приходят в гости к юбке легкой…
Но ты на страже: Дорогой!
Следи-ка лучше за дорогой…


Прости, Вселенная моя…
Нетерпелив! Но ты отведай -
и Елисейские поля…
и дворик с бронзовой Джульеттой…


Пойми...

Стремительно-лёгкая,
страстная,
смело-дерзкая и
прекрасная,
с глазами горящими
ярко,
с сердцем пылающим
жарко,
с решеньями быстрыми
чёткими
и нет ничего в тебе
кроткого.
Такую любить тебя
трудно,
от скучных людей тебе
нудно,
но это совсем и никак
не порок -
ведь создал и любит тебя
сам Бог!"

Пьяный оркестр дудит невпопад,
Пьяный оркестр играет не то,
Пьяный оркестр — нот звездопад,
Пьяный оркестр — цирк шапито!

Свалился со сцены его дирижер,
Скрипачка целуется со скрипачом,
Из зала свистят: «Стыд, срам и позор!»
Но пьян был оркестр, им все нипочем.

Мотается люстра — запущен башмак,
Играют альты в дурачка подкидного,
Сияет у баса под глазом синяк,
И лыбится пикколо осоловело.

Певица в объятиях друммера жарких,
А пианистка танцует в окне,
Потом бросается на...

Всё так дивно,
Так чётко
И ясно
Возвращает мне
Память
Тех дней.
Табор. Речка.
Куст тальника
Красный.
Разноцветные
Гривы
Коней...

Ярко вспыхнет
Костёр
На поляне,
И отбросив
Мирскую
Возню,
Вкруг него
Соберутся
Цыгане,
Мотыльками
Слетевшись
К огню.

Спать давно бы
Пора,
А поди-ка–
И старухи
Беззубые
Тут.
Все,
От мала
И до велика,
Дочку старого
Цыгана
Ждут.

Растирая
Затёкшую
Спину,
Бросит цыган,
Нахмуривши
Бровь:
"Ну-ка,
Выйди,
Шалунья-Марина...

Лишь от тебя мое сердце поет,
Оно истекает любовью, живет;
Лишь для тебя пылает душа,
Как роза прекрасна ты и хороша!

Ангел мой нежный... Плачу от счастья,
Нервы горят, дрожу томной страстью;
Пьянящие чары — вот крепость союза.
Ты наважденье весны, моя муза!

Ты наполняешь мое сердце жаром,
И исцеляешь меня своим даром —
Ярко зажечь добрые звезды...
Поэзией стала нам жизнь, а не прозой!

Обложили как серого волка,
И мне хочется выть на луну.
Помоги Бог, не выдержу долго,
Захлебнусь я в тоске, утону.

Обложили — запреты флажками,
На путях моих всюду стоят.
Оборвав в Небо путь, огоньками,
Грозя сжечь меня, ярко горят.

Стаей псы на меня нападают,
В одиночку бояться — порву!
Я рычу, кровь бурлит и играет,
Воем, снова удачу зову.

Я не пёс и лизать рук не стану,
Не смогу сытым жить на цепи.
Эх, ещё бы хоть раз по бурану,
Пробежать бы на воле в степи!

Раскидав...