Ярко-жёлтым

Вновь она проснулась, чтобы сеять холод,
Вновь она вернулась, утолять свой голод,
Молятся деревья жёлтыми слезами
Снова их задушит серыми глазами,
Тихой колыбелью ветер усыпляет,
Порванное небо ею исцеляет,
Порождает скуку монотонность дня,
Превращая в муку вечность октября
Мрачной седеною, опускаясь вниз,
Обратив туманы в сумрачный каприз,
Она смотрит в душу, оставляя след,
Превратившись в птицу, я ищу ответ,
Засыпает солнце на верхушках сосен,
Глядя, как остатки жизни доедает...

Положи ладонь на листик клёна
И послушай стук его сердечка,
Он сейчас ещё совсем зелёный,
Но, увы! – его весна не вечна.
Очень скоро пожелтеют листья,
Клён начнёт дарить свои подарки:
Жёлтый парусник в лесной кринице,
«Вертолётик» в летнем небе жарком.
А когда придут дожди лихие,
Застучат по крышам и окошкам,
Клён растратит нити золотые
И оправит серые одёжки.

В доме уютном, в горшке керамическом
Роза взростала прекрасным цветком.
Всё есть с избытком.
В тепле электрическом
И не мечтала она о другом.

Ей не хотелось замены привычного.
Только однажды: весенней порой,
Вынесли розу из мира тепличного
И посадили на грядке сырой.

Неженке это совсем не понравилось:
Ей бы и дальше под лампочкой жить.
И ненашутку она опечалилась –
Чаяла душу кому-то излить.

Полная слёз огляделась в тревоге
И подалась изумлённо вперёд:
Там, средь асфальта...

Темень… лишь несколько окон
Тускло мигают в ночи…
Стих шумный гул, мыслей рокот,
Город усталый молчит…

Спит муравейник, и ветер
Ночью свободен и нежен…
Глаз фонаря жёлто светит,
Тень электричеством тешит…

Тихо струятся беседы
Листьев, прохладою букв…
В пол золотого, монетой,
Дремлет Луны полукруг…

На фиолетовый бархат,
Звёзды рассыпав игриво,
Тайные планы на завтрак
День нам готовят, красивый…

Я не знаю, что будет со мною в аду,
Только в рай мне дорога закрыта.
Ах ты жизнь непутёвая. В тленном бреду,
Кружит вихрь чей-то череп разбитый.

В чёрных дырах глазниц, отражая скелет,
Пустота, как в кладбищенской роще.
Не во мне ль умирает вчерашний рассвет,
Не мои ль - эти бренные мощи.

Не свою ли я вытравил слабую плоть,
Перегаром душистого хмеля,
Одержимый желаньем тоску побороть
Мутной чаркой большого похмелья.

В зеркале, кровью окрашенных луж,
Свои солнце полощет руки...

Уходишь. Как рыба, крючок оборвавши.
На час. На всю ночь. А, быть может, совсем.
Уходишь, от пристани борт оторвавши,
Не зная – куда. Плохо зная – зачем.
В своём ты уме, захмелев от апреля?
Ведь всё это – рифмы, романтика, флёр.
Мосты за спиною ещё не сгорели.
Вернуться – не доблесть. Но разве – позор?
Да нет, не сердечная, рваная рана,
Не взрыв, а тоскливый, томительный путь, -
По капле, по капле, как будто из крана,
Который забыли с утра завернуть.
А как же твой пёс, что скребётся...

В разноцветном одеянье –
Переменчиво-капризна!
Слышишь стон и восклицанья:
- Не сегодня!- Не престижно!
Вызываешь сожаленье
Эластично-осторожных,
И открытое презренье
У пресыщено-вельможных.

Не зовут тебя плейбои
В пышные апартаменты,
И не растачают стоя
На коленях комплименты.
Не хранят твоих визиток
Вольнодумцы-демократы,
Променяв на жёлтый слиток
Донкихотовские латы.

Старой феей сэкэнхэнда,
Отставной подругой чести –
Чувствуешь лишь в Диснейленде
Ты себя на должном...

Между Волгой и Доном чубатым,
Вольной вольницей, ширью хмельной
Простирается щедрый, богатый
Край, что сердцу навеки родной.

Сколько солнца, бездонного неба.
Степь без края... Белёсый ковыль.
Словно горы чистейшего снега –
Солончак средь зелёной травы.

Море красных и жёлтых тюльпанов
Разливается ранней весной.
Свежим утром от запахов пряных
Сердце тает, находит покой.

Ветер лёгкой прохладою манит,
Только волны бегут по степи.
Запах трав перезревших дурманит,
В жилах кровь от...

Я рад, Вы излечились от меня.
А я все так же, безнадёжно болен, –
Размениваю чувства у менял,
И вновь зову на помощь силу воли…

Я рад, что улыбаетесь другим,
Что можете смеяться, как и прежде.
Вернулось всё на старые круги, –
В безмолвие сомнительной надежды.

Я рад, что память, множа пустоту, –
Мне сохранила абрис Ваш в тумане.
Срывает осень жёлтую листву,
Ещё не веря, что зима обманет.

Я рад тому, что... Впрочем, дела нет –
Вам до того, что так меня волнует,
Лишь силуэт – в...

Красотою тебя Бог не миловал,
Не корпел Он над образом дОтемна,
Эти волосы рыжими вихрями
Не завил Он в шелковые локоны.

Лик совсем не точёный, не зодчего,
Простота твоих линий стирается
Между грубостью контура отчего
И немой миловидностью матери.

Только взгляд выдаёт сокровенное,
Что за абрисом, важное, спрятано,
Как за летом картина осенняя –
Бенефис красно-жёлтого пламени.

И в объятья весталки пленительной
Он зовёт тихо, но так настойчиво,
И бегу я от губ...