Я живу по наитью души

Бросайте зерна в живую,
Сырую и мягкую землю,
Негоже бросать в сухую
И ждать появления стебля.

До этого землю нужно
Удобрить, взрыхлить, сделать грядку.
И поливать ее дружно,
И много всего по порядку.

Потом, когда взойдут всходы,
Сорняки выдергивать надо.
Тогда урожай природы
Достанется в виде награды.

Когда бросаете семя,
Смотрите, какая землица,
Чтобы, когда придет время,
Урожай мог вам уродиться.

Русь моя милая,боль моя,Родина,
как же люблю я твой шелест берёз.
Ты ль на кресте не распята,не продана,
ты ль не утоплена в горечи слёз?

Снова с мечом,над твоей головою,
руку вознёс окаянный палач.
И отовсюду,с печальной мольбою,
льётся с небес,твой берёзовый плачь.

В нищей стране,как в вороньей обители,
наглая рать сумасбродных господ:
Шайка врагов,бандюков и грабителей,
свой же родной,угнетает народ.

Всюду кресты,как над братской могилой,
сколько же можно нам...

Маленькую душку мою подружку
Послал за опытом Творец, ей прошептав на ушко:
- Хороший опыт, маленький, большой.
Научный, праведный, кривой.
Хватай его в копилку, лети живей домой.

Пусть будет трудным или ироничным пАром,
Твой, милая моя, удел земной:
Волшебной сказкой, жестоким ли романом,
Окончится он миром иль войной.
Сойдет тебе, любой.

Запомни все напутствия мои.
Набравшись опыта, себя ты сохрани.
Благословляй, люби, твори добро,
И трубку мира выкури с врагом...

С улыбкой, как бы между прочим,
Она расплачется потом.
Сегодня балует нас осень
Прощальным с нежностью теплом.

Но не скрывает грусть,украдкой,
Она расплачется потом.
Ведь осень - женщины загадка,
Пока мы любим - мы живем.

Своей ли жизнью я живу?
Моя ли тень ступает рядом.
Моих ли нервов тетиву
Взорвёт стрела, коснувшись ядом.

С моих ли уст слова летят,
Репьём цепляясь за одежды
Ближайших тел. И мой ли взгляд
Рыхлит мечты и то, что между.

Моё ли в зеркале лицо
Смеется маской обречённо,
И мне ли на руку кольцо
Подарком село золочёным.

А может я играю роль,
Нося на лбу чужое имя,
Забыв условленный пароль
К своей судьбе, идущей мимо?

Пока я ещё не живу,
А только слегка примеряюсь.
По чаще ольховой скитаюсь,
Мну юную в росах траву.

Пока я ещё не дышу,
Но воздух прессуется в лёгких.
Пока что в повадках неловких
За кем-то по следу спешу.

Ещё я пока что молчу,
Но звуки клекочут в гортани.
И я понимаю заранее –
По счёту своё заплачу.

Но чем? Может, жизнью самой,
Которой осталось немного…
А может быть, полем, дорогой,
Высокой полночной звездой.
1990г.

Отзовитесь, пока ещё живы.
Где вы есть,
Дорогие мои?
Жизнь скрутила верёвкою жилы,
Но охрипли не все соловьи.
Они где-то притихли окрест,
Нашей юности не забывая.
Приготовили дружный оркестр,
Перекатную голь поджидая.
Одноклассники!
Мы не клялись
В нашей первой далёкой любви.
Что-то светлое строить взялись,
А построили Храм на крови.
Однокашники!
Хватит ума,
Не заплакать, что всё потеряли.
Было всё – и тюрьма, и сума,
Только вот никого не предали.
Золотые мои!
Та звезда...

В ЕСТЕСТВЕ – ЖИВАЯ суть,
А в ИСКУССТВЕ – МЁРТВАЯ.
Весь ИСКУССТВЕННЫЙ наш путь –
Прямо в пекло чёртово!

На острие меча живу – и знаю,
Что век легко мой могут оборвать,
И кровушкой наполнится кровать,
С которой дух поэта грянет к раю.

Так что с того? Мы, дети, ВСЕ УМРЁМ,
И это точно и определённо.
И, опадая пожелтевшим клёном,
Надеяться мы всё ж не устаём,

Что наше полыханье во миру
Хоть в чьём-то сердце явит восхищенье!
От мира дольнего людей прощенье
Хотел бы заслужить, когда умру.

Я жил, как вы. И также нёс свой крест.
И воздыхал от бед и от печалей.
И до могилы тернием...

(Командиру, уходящему с корабля,
С. С. Ласовскому)

Возможно, кто-то посмеётся:
Считать корабль существом.
В ответ лишь мудро улыбнётся
Тот, кто в моря ходил на нём.

Бывало всё: и ссоры с милой,
И быт порою заедал...
Душа тогда всегда стремилась
Прийти к нему, на свой причал.

Ещё, конечно, будет счастье.
Всё ещё будет, но потом...
И оставляем мы, пока что,
Частицу сердца с кораблём.