Я уже почти привыкаю

Когда плохо мне, тяжело,
Вспоминаю тебя со слезами.
Хоть и много времени прошло,
Я забыть тебя почти не в праве.
Только до сих пор мне нелегко,
Вспоминать о наших отношениях.
Ты прости, прости меня за все,
За мое такое отношение.

С какою грустью сказано: - "Родная...",
Как будто сердце плачет о другой.
Я ни чего, почти, о нём не знаю,
А он украл и сон мой, и покой...

О чем писать, пока не знаю,
Как будто вата в голове…
А может быть она пустая,
Не может быть, ведь я как все.

Лишь отключился ненадолго,
Расслабился совсем чуть-чуть.
Пусть это будет самоволка,
Чтоб настроение вернуть.

А в голове сплошные дыры,
Провалы памяти, увы…
Хоть наступили выходные,
Похожими все стали дни.

Об отпуске нет даже речи,
Перезагрузка лишь нужна.
Стресс? Нет! А можно мне картечи,
Мишень найду я без труда.

О чем писать, пока не знаю,
Как будто вата в...

Нету сил почти терпеть, я решил сознаться...
Как же плохо без тебя, засыпать и просыпаться...
Голос только в телефоне, и саму на фото...
В этом деле мне помочь, вред ли сможет кто то...

Это в силах лишь твоих и тебе по чину...
Знай волнуешь шибко ты одного мужчину...
Сей мужчина это я, это я страдаю...
И люблю одну тебя, это точно знаю!

Лишь с тобою, рядом я, снова оживаю...
Птицей быстрой в небеса от невзгод взлетаю...
Забываю неготив, на душе спокойно...
Ты прости меня за стих...

Я тут, в Саратове, уже почти полвека
Повержен в грязь и нескончаемую грусть.
Здесь планомерно истребляют человека,
ДабЫ на почву под ногой уменьшить груз.

Я от рождения пытался, где возможно,
Работать честно и вовек не воровать.
Но нам на Родине предложено неложно –
Иль быть бандитом, иль до срока умирать.

Уже квартплату уровняли нам с зарплатой,
И приставА на снег швыряют за долги.
Ношу портки с великовозрастной заплатой,
О Levi Strauss здесь и думать не моги.

Когда в Афгане я...

Уж нет почти дневного света
И ветры дуют, как шальные,
Вслед за мучительным рассветом
Приходят сумерки ночные.

Декабрь. Морозу - Воеводе
Пора вступить в свои права,
Ледком схватило мелководье,
Покрылась инеем трава.

И в плавном вальсе снег кружится -
Блистая юной чистотой,
На крыши и луга ложится,
Пушистой белою фатой.

Прошелестев - чечёток стая
В ольшаник села на покой,
На изменённый мир, взирая, -
"Откуда взялся он такой?"

Вот, от валежины в низинке -
Цепочка...

Ах, боже мой, почти что, сорок лет,
Как сорок счастий
Или сорок бед.
В каких краях все это растерялось.
Они теперь отдельно от меня,
В них было столько света и огня,
Лишь слабое мерцание осталось.
И я теперь седеющий старик,
Познавший мудрость не из школьных книг,
А впрочем, школьных тоже не хватает.
Кто был любим – они уже далече,
Признанья запоздалые не лечат,
И боль в груди никак не утихает.
Прости нас, время, Господи, прости.
Сжимаю свое прошлое в горсти,
Где чьи-то лица...

Пролетели мы, прошли
почти незамечены.
Раны болели,
но потихоньку залечены.

Кто-то извне поменял
все знакомые к сердцу пароли.
На эпизоды разодраны
наши главные роли.

Добрые мысли разбиты
об камень политинформации.
Сколько там ехать?
Приехали...
Конечная станция.
Конец гравитации.

Я не раз в жизни слышал о том,
Что заложена в людях способность.
Привыкать ко всему и во всём,
Находить, жить и дальше возможность.

И не раз убеждался что верно,
Будет это лишь там, где живут.
До конца, всей душой, беззаветно,
Тем, что Боги для жизни дают.

И нас губят не беды, а наши,
Страх с неверием, к силам своим.
И погибнут в дороге, поддавшись,
Своей слабости, следуя им.

И почти ко всему привыкает,
Человек, если он не слабак.
И его никогда не сломает,
Даже с ног сбив...

Отвернулась от меня Фортуна,
Хотя я, с ней вежлив был и мил.
И в душе моей тревоги струны,
Тронув ум, печали разбудил.

Только в жилах кровь, а не водица,
И печали, волю я не дам.
И не стану, жизнь ругать и злиться,
Лишь мешает, злой настрой делам.

Это жизнь и в ней за днём погожим,
Могут ждать, как из ведра, дожди.
Но мы всё, ну иль почти всё сможем,
Если сердца, удаль есть в груди.

И пусть целый мир нас будет против,
Мы прорвёмся — нам не привыкать!
Не сдадимся, дЕла не...