Я свою мечту не предам

Еще я робок пред тобою,
Но имя мне твое милей,
Чем вольность птицы над водою,
Чем свежесть юная полей.
Ты так стройна, ты так приятна...
Когда смотрела на меня,
Я о любви соврал невнятно,
Сгорая, словно от огня!
Привык на радостные лица
Глядеть я с легким холодком.
Я разучился веселиться
И утирать слезу платком.
Привык носить с собою маски,
Поочередно надевать,
Но ты своею нежной лаской
Способна боль мою унять!


Сентябрь 2004

А мне всё снится город -
Колонны вдоль реки,
На крейсере Аврора
Плывут большевики.

Край Клодта и Растрелли,
И горя через край,
Со всей семьёй расстрелян
Кровавый Николай,

И в кожанках евреи...
Такой вот страшный сон.
И как бы в наше время,
Не повторился он.

Чтоб бить богатых орды
Фонтанкой не неслись,
Исаакий, за свой город
Пред Богом заступись.

Каждый пред Богом
наг.
Жалок,
наг
и убог.
В каждой музыке
Бах,
в каждом из нас
Бог.
Ибо вечность --
богам.
Бренность --
удел быков...
Богово станет
нам
сумерками богов.
И надо небом рискнуть,
и, может быть,
невпопад.
Еще не раз нас
распнут
и скажут потом:
распад.
И мы завоем от ран.
Потом взалкаем даров...
У каждого свой
храм.
И каждому свой гроб.
Юродствуй,
воруй,
молись!
Будь одинок,
как перст!..
...Словно быкам --
хлыст,
вечен...

Бог мой, прости, я обещала...
Не будет слез в моих глазах.
Как ты велел, я всё прощала.
Врагам, потом своим друзьям.
Под звонким смехом, пряча страхи.
В ночной глуши нашла себя.
Обиды - глупые конфеты.
Мучительный, самообман.
Желудок цел, задето сердце
Всё кровоточит, как вулкан.
Его больное извержение,
Внутри меня, не видно вам.
Держаться надо, очень близко,
Победа наша, за себя.
Война не признаёт капризов
Игрок не выйдет на финал.
Не надо слов, они пустое.
Играя так, все...

Белеет парус одинокий
У Фудзиямы пред Луной.
Бывал ли он в стране далекой
Голимный, сирый, сам не свой?

Всё тонет в голубой лазури;
За ним Луна и мир иной...
Пусть он оставил бунт и бури,-
Но есть ли в сумерках покой?

Есть грань,- нам за её пределы
Не переплыть, не преступить;
Душа как парус чистый-белый:
Не запятнать чтоб как прожить?

Бледнее парус одинокий;
Спит Фудзи-мама под Луной...
Страны далёкой-предалёкой
Пейзаж с символикой родной!

Предательство пред человечеством - на совести
И все попытки малодушных оправдать себя - напрасны.

Моей любимой чистые глаза
Свет испускают ласковой любови.
И сколько б ни излил я жгучей крови
На девственность листа – не рассказать,

Как дорог мне любимой светлый взор,
Что дух смиряет яростно-мятежный,
И с добротой невыразимо нежной
Мне посылает трепетный укор

За то, что я, как рыцарь, бьюсь на брани,
Мечом кромсаю мировое зло,
А сохранить чтоб хрупкое стекло
Земной любви – не простираю длани.

Сплелась со сталью гибкая лоза
И проросла любовью в сердце яром.
Врачуют дух...

Падает снежок…
Месяца рожок…
Ангелов небесных голоса.
В ночь пред Рождеством,
Светел небосклон.
Как маяк, зажглась Его звезда!

Падает, падает, падает чистый снег…
Небо Земле шлёт от Бога и Сына привет!
Святый Дух в сны!
Пусть до весны
Греют в морозные ночи Любовью Они!

Мрак Тёмных сил
Свет победил!
«Око за око» - жестоко… Любовь лишь важна!
Смотрят с небес
Светлый Отец...
Снова возможность родиться младенцу дана.

Падает, падает, падает чистый снег...

Смотрю на этих пленных солдат!
Кто ж вас в 41-м в плен сдал…
Если тысячами пленило вороньё!
Знать, кто-то с немцем бал за одно.

Если профессионально руководить,
На своей Родине – нельзя окружить…
Кто-то этих солдат в 41-м предал!
Врагу – на растерзание их отдал.

Генштабу стоит изучить ошибки все,
Чтоб не было просчёта в войне…
Хватит психические атаки изучать!
Стоит незаметно из-за угла убивать.

А чтоб враг Россию больше не топтал,
У нас в стране есть атомный арсенал…
Кто...

***
Тот, пред которым все трепещут,
почитая всяко,
что в колоде карт козырный туз,

когда задеть только попробовать его,
он-то и есть,
случается, последний трус.


***
Ни гром, ни молнии небесные,
ни дельные советы
самых мудрых из людей,

ни речи ангелов, ни свет их
нипочём не достигают глаз закрытых
и заложенных ушей.


***
Даже иных смертельных ядов,
в одночасье убивающих
любого из людей,

ещё губительнее яды,
разъедающие души
неокрепшие детей.