Я ромашкой в поле

Пес расстроен был, не лаял,
Молча у двери лежал.
Почему ушел хозяин,
А его с собой не взял?

Погрозил, лишь, пальцем строго
И сказал:"Лежать и ждать".
Сам отправился в дорогу
И не разрешил гулять.

Псу обидно было очень.
Как же, в летнюю жару,
В доме просидеть до ночи
И не бегать по двору?

Не играть с другими псами,
По соседски. просто так.
И не ссориться с котами,
Не гонять их на чердак?

В доме душно, в доме пусто.
Время медленно идет.
Без хозяина так грустно.
Ну...

Там меж берёзок двух у клёна,
Ромашки пили свет луны.
Там околдован лес был словно,
Дарил он сказок сладких сны.

Там звёзды в небе до рассвета,
Испивши бархат мглы ночей.
Шептали, что мечты комета,
Летит меж ними в мир людей.

Там время мысли подчинялось,
Творила вера чудеса.
Тела не знали там усталость,
Лежит, там счастья полоса.

Нельзя иллюзии потрогать,
Над ними нет закона тел.
Не властна в них, запрета строгость,
И мир украсть их не сумел.

Там меж берёзок двух у клёна...

Любовь давала крылья мне летать над миром,
В безбрежии пространства я не знала пустоты,
Над ледниковыми высотами Памира,
Лишь для меня огни горели жаркой красноты.

Ныряла в горные холодные озера,
И радиолы с эдельвейсами рвала в камнях,
Они не краше, чем ромашки у забора,
А одуванчики все те ж, что в наших деревнях.

Ты разлюбил...Я у подножия Памира,
Не поднимает Дух Святой над высотой горы,
И не поможет здесь протекция эмира,
Молитвы и роскошные, щедрейшие дары...

Весенних снов очарование,
Вдохнув пойму что мне пора.
И потихоньку — без прощания,
Уйду из завтра и вчера.

Уйду сквозь мысли тень во сне,
Средь облаков — ждёт дилижанс.
И в нём без тела легко мне,
Умчит он, разлучая нас.

Не крикну я прости-прощай,
Звук разрушает сна воздушность.
Ты лихом, мир не поминай,
Меня за жизни грех и глупость.

Во мне нет тьмы обид и горести,
И я свободней вольных птиц.
Я в Книгу Жизни моей повести,
Вложил ромашку меж страниц.

Весенних снов...

Июль нам подарил ромашки,
И ягоды с черешней и грибы,
Надежду в гости и любви замашки,
И с Верой вот уж повстречался ты.

А рыжее играется лучами,
То спрячется за тучку, слёзы льёт,
А то опять пригреет и цветами,
Духмяно в душу запахнёт.

Мир красоты и счастливых людей,
Мир доброты и радостных идей,
Мир сказки, чуда и простых вещей,
Мир зазеркалья ты открыть сумей.

Порой так хочется поверить,
Что в виртуальном мире нет грозы,
Не будет бурь, штормов, метелей,
Не будет смерти...

Июль теплом короткой ночи,
Разлился над рекой клубясь,
Туманом на заре, что в клочьях,
И солнышко лучами расходясь,

Позолотило верб верхушки,
Тут тень лениво разлеглась,
На мокром тельце у лягушки.
И песнь кукушки разнеслась,

А запах скошенной травы пьянил,
Под комариное жужжание,
Как будто что-то добавляло сил,
Сверчку спешившего к свиданию.

Июль любовно подарил цветы
И ягоды с черешней и ромашки,
Как счастливы в июле я и ты.
О, как приятны обнимашки.

Написано под впечатлением японской лирики
«Японская любовная лирика»
Москва. «ЭКСМО - ПРЕСС».
1999

***
С весенних вишен
осыпались лепестки.
Грациозно легки.

Редела пышность.
Разлетались все мечты.
Почему в мыслях лишь ты?

Пожалуй, вышью
ностальгический сонет.
Паутинки поздних лет.

Звучат чувства всё тише.
Засыпается жизнь
увяданием харизм.

Зову. Ты слышишь?
Разошлись наши пути.
Невозможно вновь пройти.

***
Никто не тревожит
груды опавших...

1
Мне снится женщина с веслом,
И элладийские коллонны,
И приготовленный на слом
Большой театр на Малой Бронной,
И стаи белых балерин,
Как пух кружащихся в июле,
И манекены из витрин,
И синий попугай на стуле.
Мне снится пальма на окне,
И бриллиант озерной глади;
И только ты не снишься мне
С тех пор, как мы с тобой не ладим.

2
В груди так тесно, а лицо - светло;
Я буду: уксус пить и элегантной,
Чтоб как в романах, писанных лет сто
Назад, открыть зарытые таланты
В тебе: поэт...

Васильки-васильки,
Лютики-ромашки.
У меня две руки,
Обе для милашки.

У неё две губЫ,
И целуют обе.
Безо всякой борьбы,
Отдаюсь зазнобе.

У меня сто дорог,
Все ведут к любимой.
Я не вру — видит Бог,
Не пройду я мимо.

Грежу я наяву,
Сказкой чувств горячих,
Я зазнобой живу,
Не могу иначе.

Поёт песни душа,
И все для милашки.
Жизнь в любви хороша,
И хмельнее бражки.
Марковцев Ю.

ЯКОВ ЕСЕПКИН

ТОЛКОВАНИЕ КАЛЛИГРАФИИ

• «Он из минималистического числа тех гениев, которых не могут судить либо принять современники. Современное автору «Космополиса архаики» общество может по типологическому стандарту лишь вытеснить из массового сознания само явление и подвергнуть его мнимой утилизации.»
А. Смирнова

I

Маки червные днесь воспоем,
Алость их паче барв сеннаарских,
Тусклый яд иродиц ли испьем,
Геть, печаль, изо вечерий царских.

Алым наши прелили уста...