Я про бессмертие читаю

Двести лет назад… Лермонтов родился…
В соборе русском он крестился!
Батюшка его благословлял…
Да! Марии Лермонтовой причитал.
Родила раба ты крепыша…
На Руси талантливого малыша.
Будет он офицером смелым…
Да! Поэтом умелым.
Шедевры будет в России писать…
Свой народ на Руси прославлять.
Как в 12-том году он сражался,
А Наполеон тогда облажался.
Михаил напишет много всего
И узнает весь Мир его!
Не хочется Мария тебя огорчать…
Михаилу недолго на свете гулять.
Пуля друга его сразит...

Словно с облака ангелом ты снизошла,
Закружились бессовестно мысли,
Белокурые волосы, кари глаза
Вдохновляют к бессмертию в жизни.

Я хочу, чтоб ты рядом со мною была,
Чтобы видеть любимые очи,
Голосок твой прекраснее нот соловья,
Спой же милая, нет уже мочи!

Не поёт! Не мираж ли привиделся мне,
Окружённый мерцающей дымкой,
Нет! Ладони плывут по горячей спине
И до губ ты коснулась улыбкой.

Твой мальчик задумчив и строг,
Растворяется в белом покое
Уводящих в бессмертье дорог,
Города Мертвых Героев...

В этом городе лица мужчин
Отливают из снов и металла,
Над посевами ранних седин,
Над тоскою, бредущей устало

По промерзшей щебенке аллей
Жестяными гремящих венками,
В доцветавших огнях фонарей
Осыпавшихся наземь годами...

2

Твой мальчик не хочет домой,
Он поужинал ветром и снегом.
Он играет с железной звездой
Перевитой поземки побегом,

Не услышав сегодня тебя...

Пружинистым и быстрым шагом,
не застревая больше ни на миг,
и не оглядываясь ни разу,
я этот путь пройти желаю до конца.
Вживаясь, вчувствываясь,
врастая и падая в Тебя,
как в жизни смысл, как в раны соль,
как в бездны корень
и знание о предвечном.
В трагедии закат кипящий,
освобождающий нас Рок.
Пусть переплавят боги медь и серебро,
Пусть золото уйдет в песок,
Сотрется память в пыль,
И череп оживет и заиграет флейтой.
Физически преодолеем смерть
и заключим союз с бессмертьем...

Волшебник кот и чародей,
он любит маленьких детей.
На ночь им читает сказки,
убаюкает в коляске.

Я знаю этого кота;
когда я девочкой была -
он приходил со мной играть
и научил меня читать.

Нервными пальцами вглубь
Точки рельефной
И снова:
Шторма слоистая муть
Даль подминавшая,
Слова
Ветер уносит лоскут
К дюнам, ползущим к прибою...

Здесь тебя все еще ждут,
Робкою манят рукою
Призрачной,
Треплет волна
Крылья пробитые градом.
Неузнаваемый свет
Искоркой юркою,
Рядом
Вширь раздвигает строку,
Пальцы меняют тональность...
По ледяному песку -
Из слепоты в нереальность...

2

Правое черным крыло
Стало давно уже,
Левым -
Звончатым как серебро,
Крепким...

Стар, как будто никогда и не был юн, тремор,
одышка и шаркающая походка, лютни не сыг-
рают тушь, лодка, давно дала течь, (ушь, как
вид чертополоха), и не надо вести речь о том,
что было (не тревожь лоха), когда-то, длинные
засаленные волосы, латы, битвы без конца,
ещё того, бывшего юнца (верившего ещё в
своё бессмертие) без особого приглашения,
и преград, всё текло само собой, благодаря
рельефу местности, руслу, суслу вместо крови
не было места, да, ещё была и жива его невес...

И пастбищ зелени и свежести лесов, (он фразу вы-
рвал из/без основ/оков), нас не касаются, секреты,
и поясами не стянуть, и рук, увы не разомкнуть,
планет аллюзий дивных снов не повторить опять
улов, реминисценций не явить, (произведений че-
харда), смешались,...(хотел, он, всё одно, попасть
туда), пытались, всплыть?) рутина, затянула, без
блеска, лоска, глянца, света, чернеет где? мутнеет/
меркнет где-то, (любил собаку и тебя и грязную ру-
баху тоже и не понять, что вам/им дороже...

В одну и ту же реку
два раза не войти.
И в Мекку человеку
второго нет пути.

Один он, путь к святыне.
Другого не дано.
Он – как родник в пустыне,
как хлебное зерно.
Он – изначалье жизни,
и он – её исход.
Он нас в буквальном смысле
в бессмертие ведёт,
любому человеку
являет Божий лик!..

Так где же эта Мекка?
А Мекка – в нас самих.

Тебя я достану со дна океана,
Богам не отдам, Року не уступлю.
Праной твоею стану
И в бессмертие с тобою уйду,
Потому что верю в нашу Звезду.

Мы вышли на ровную прямую Любви,
Как вступили в космическую волну,
И она нас несет с тобою отныне,
Вопреки слепой стихии
И земному рассудку суду.

13.01.15.
Н.Шлемова