Я позволяю миру быть

Два вихря,
Два света,
Два пламени –
В капле одной,
Капсуле времени –
Одной спиралью кометы – два следа
Для зрячих,
Два знака – для чистых,
Два гласа, разъятых и слитых
в звук один, истый.

Расширился мир и сузился,
Напрягся, взорвался, обмяк и иссяк…
Рассыпался искрами и исчез…как Христос воскрес!

Цепи порваны,
Засовы взломаны,
Маски сорваны –
неприглядная суть двойственных вся здесь!
Испаряется по команде: исчезни!
Серым и черным, превратившим жизнь
в тошнотворные...

А девочка училась быть женой

Играла в куклы и кормила мишку

Учила их тому, что знала понаслышке

И верила, что жизнь не может быть иной...



Пыль вытирала и лечила кошку

Стирала в тазике, готовила обед

Храни, Господь, детей от настоящих бед

Пусть станет в будущем игра - не понарошку



Училась девочка, играя и любя

На мир глядела чистыми глазами

А где-то высоко, за небесами

Господь глядел через нее в тебя...

Среди миров бесчисленного множества,
Здесь на Земле, стихом я свой создал.
Писал душою как и жил — как сложится,
И всю её, в вязь слов простых отдал.

Мой мир стихов — в нём шторм души неистовой,
Её Любви, в нём солнце дарит свет.
Покой степей родных и зорьки нежность чистая,
Есть боль и гнев, но злобы всё же нет.

В него входя, снимать не надо обуви,
Лишь перед тем, с неё грязь отряхни.
Не примет он, лишь тех, кто душой злобные,
В нём быть не могут, никогда они.

Когда я в мире...

Когда я взялся сочинять в России,
Не мыслил, что затупится перо
В потугах доказать, что русской силе
Само собою свойственно добро.

Мы рождены в стране, где чтут героев
И милуют калек и стариков.
И при любой замене всяких «строев»
Не покоримся подлости врагов,

Стремящихся нас превратить в чудовищ,
Пирующих на досках гробовых!
На всей Земле нет таковых сокровищ,
Чтоб русский продал Родину за них!

Мне во миру давно ничто не страшно,
Ни смерть, ни сфабрикованный позор.
Свобода...

И золоту могил, почивших в Боге,
Несть имени и несть числа.
Блаженны недотроги,
Блаженна лет узда.
Смертельна цитадель,
Тоскующих по Чаше.
Узрело сердце, погребенное в веках:
Мир ваш остыл,
Он лишь стандарта сажа,
И в фаворитах Люцифера не был никогда.
В рубиновом песке растает камень,
Индиговою станет стылая волна.
На проволоке Небес вздохнет лишь Ангел,
И проскользит над Бездной, как судьба.

Мир Новый нас вобрал в себя…
Как в жемчуге послание октября.
То золото дубов...

Струи упругие с Неба нам слышатся,
Тонкие тени лазурно колышутся
В час потайной бытия.
Видится, близится Крест Золотой,
Дивным молчанием горя,
И осеняет прощением мир…
Хрупких гармоний свет осязаешь,
Сердцем скорбя.
Но возрождается сердце новым блаженством,
Зная Тебя.
Ты же улыбкой паришь,
Нежность бездонна Твоя
И таинственна простота
Силы неодолимой Твоей.
В час незажженных огней
Ты сокрушаешь Своим милосердием меня.
Магией вечной Женственности
С миром земным примиряя.

3...

Замкнётся круг: всему, что сотворится,
Наступит время снова раствориться в сознании того, кто сотворял.
И, как бы сотворённый ни был мал: в своем Творце, свое отыщет «Я».
Сознанием любого Бытия
Наполнен Мир
В ответ на Бытие Сознания любого.

Мне с ним хотелось быть на ты...
Шутить... смеяться... обо всём болтать.
Чтоб иногда он мне дарил цветы...
В кино ходить... усевшись на последний ряд.

Мне с ним хотелось быть на ты...
Не думать... что со мною будет после.
А всё... что было до... забыть...
Я просто чувствовала... знала... он хороший.

Мне с ним хотелось быть на ты...
Считать... сбиваясь... звёзды в небе.
Он был мужчина... из моей мечты...
И с ним... вдруг Мир мой стал волшебным.

Мне с ним хотелось быть на ты...

Этот мир не мой, всё не реально,
Эта жизнь — иллюзий сон, обман.
В моём мире — две луны печально,
Смотрят синью, сквозь густой туман.

Моему, мир параллелен этот,
Пересечься, не должны они.
Но соприкоснулись как-то где-то,
И теперь, влачить мне в этом дни.

Я не помню мига перехода,
Лишь проснувшись вижу что одна,
Смотрит с неба в ясную погоду,
Не такая — жёлтая луна.

А когда мне солнышко лучом,
Не зелёным глянуло в окно.
Понял я, что в мире мне чужом,
Жить отныне, Свыше...

Есть то, что есть, а то, что быть не может
На свете, то не будет никогда.
Не может правда обернуться ложью,
Не может, как дрова, сгореть вода.
Не может у великого Поэта
Быть мерзкий нрав, хотя, пожалуй, тут,
Не так бесспорно всё, а, впрочем, это
Неважно - ведь существенней статут.
Вот я Поэт: великий или просто
Обычный стихотворец – рифмоплёт,
Но дух мой бесконечно рвётся в звёзды,
Как птица, устремлённая в полёт.
Она сумеет долететь навряд ли –
Скорей, подстрелят птицу на лету….
А...