Я печалюсь закатом

Где я, а где печаль Вселенной,
Я меньше точки в её снах.
Монетой мелкой я, разменной,
В не мной, затеянных делах.

За боль свою лишь я в ответе,
Мой — грех в ней и вина.
И вкус — и пряника, и плети,
Судьбе — я оплатил сполна.

Посмотрит в душу грусть Вселенной,
И я от боли задохнусь.
Я человек обыкновенный,
И велика, мне её грусть.

А мир суров и тела слабость,
Не оправданье для суда.
И вдруг притушит красок яркость,
Всегда незванная беда.

Где я, а где печаль Вселенной...

А що, зостається мені, печалю хмільний стакан
Розлука, сестра Журби, танцює зі мною канкан
А з нею, Туга і Сум, хай плачуть, по мене вже
Я осені не боюсь, кохання було, адже!

Хай плачуть Туга і Жаль, танцює канкан Печаль
Хай я, від туги, кричав, за те, я весну стрічав
Хай виють Туга і Жаль, хай сумно звучить струна …
Хоч Осінь уже прийшла, була ж, у душі Весна!

А що, зостається мені, Кохання хмільний напій
Тверезим не стану Я, Я до смерті, бранець твій
Я кличу тебе у сні, Я марю...

День устал от суетного бега.
Приуныл, укрывшись тишиной,
И лампады зажигая в небе,
Желтый диск укрылся под водой.

Горизонта нить бледней и тоньше.
И разводы красок все тусклей.
Легкое волненье вод прибрежных
Качает нежно жизни колыбель

Садится солнце, раскаляя горизонт,
Все разукрасив цветом алым…
На небе тучка с подрумяненным бочком,
А на реке песок вдруг стал кровавым

Как искорки сверкают перья воробья,
Присевшего с чириканьем несмелым,
И даже глазки у дворового кота
Горят, как у голодного вампира...

И будто кисточкой художника ведя,
Испачкав ее в алой акварели,
Лучом шальным окрасило леса,
И стали шишки красными на ели…

Последнее тепло ища, мошка роится,
Словно искры от кострища разлетаясь…
И напоследок...

Ты видишь,
Как подкрашен,
В розовом свечении
Сияет весь
В блаженном излучении
Прощальный лик
Солнца...
А выше
разливается
Порой
Прозрачный,Серый
Дивный неба
Слой..
Еще немного времени
Пройдет
Безмолвно
Упадет
Вечерних сумерек
Темнота....

Свет очертил
Границы дня
Живых лучей
Сияющий поток
Разбился.
По небу льется ток
Пурпурного сиянья
И вот
Светильник мирозданья
Гаснет
Под крыльями безмолвия
Ночного.

Дня ушедшего не жаль.
Гаснут тлеющие сутки.
Брошенные в облачную даль
Пойманные солнцем утки.

Вечереет. На кроны берез
наползает закатная просинь.
Ветерок шелест листьев принес
и с размаху, как камушек, бросил
в пруд, наполненный тишью лесной…

Хорошо вечерами весной!..

Мы встречались с тобой на закате,
Где улыбаясь ты говорила
Голосом звонким своим:
"Я тебя очень любила, но наша любовь меня погубила"
И исчезала в небесной красе.

Я любил твое чёрное платье,
Твои русые косы до плеч,
И голос твой - милый, звонкий, как песнь.

Были тихи все наши встречи,
Впереди - перед долгой ночью
Загорались в домах свечи,
А в нашем потух огонь.

Не встретимся больше мы ночью,
Потух в сердцах наш огонь,
Не услышу больше звонкий я голос,
Не увижу косы до...

Как будто находясь в дыму угарном,
стихийное превозмогая бедствие,
запуганные мировым жандармом,
горланят ВСЕ нацистское приветствие!


Чтоб в хор единый недоумкам вклеиться -
исчадьем лживым взятые на мушку,
попались англо-саксо-европейцы
в свою пропагандистскую ловушку.


Забилась ПРАВДА, наголо обритая
в предсмертном, удушающем экстазе,
низвергла "толерантность" неприкрытая
свободу мнений с пъедестала нАземь!


Запрыгала в неистовой истерике
вся в стиле гегемона эталонном...