Я не могу любить по христиански

Как за входною дверью,
подмёрзнете
в модерне?
И что за времена?
Стреляет дама взглядом,
в очередях огня
сочувствуешь ей рядом!
Стихами сердце полно,
да-да, не без желаний
- ну мачо...
под балконом
в любовном океане.
Ей ни к чему гитара
- не голосить романсы?
Дуэтом на Канары б,
а круче чтобы - к Марсу?

Но в членах та же дрожь
- глазами любим всё ж…

Сердце,это любовь...
Сердце,справишься с ней?
В этой белой бумаге звук становится твердым.

Какой мне сад беречь,когда приходит ночь?!
Так увенчай меня строкой,молчаньем,садом...
И дай строке и серебро и ладан
И место невесомое для встреч.
Где шепотом по коже белых букв
Из тонких тканей нас с тобою создавали,
Где говорили в губы мы губами
И забывали что такое речь.
Перекрести меня всей нежностью своей
В полёте снега,в созерцании глубоком...
Кто этот шепот подарил цветам в дорогу...

Спеши любить. Жизнь слишком коротка. 
Бросай хандрить, расстрачивать по
пустякам.
Спеши потратиться на счастье
И сделать самый главный шаг.
Бросай делить на маленькие части -
Сломай вконец свой белый флаг.

Бросай курить, иди на свет расправив плечи.
Спеши любить...
Целую, всё.
До нашей самой скорой встречи!

Я чувствую твое дыханье,
хотя ты очень далеко,
и эти нити растоянья
держать в руках мне нелегко...

Они в мои вонзились пальцы
и кожу рвут на лоскуты,
пора бы взять мне в руки пяльцы
и вышить нитями холсты...

Портреты наших отношений,
нелепых ссор как молотьбы.
любви без лишних объяснений
и несвиданий без ходьбы....

Но чтобы сделать мне последний
на этой вышивке стежок,
хочу я ведать без сомнений:
Кого ты любишь, мой дружок?...

Тот, кто любит цветы,
Тот, естественно, пулям не нравится.
Пули — леди ревнивые.
Стоит ли ждать доброты?
Девятнадцатилетняя Аллисон Краузе,
Ты убита за то, что любила цветы.

Это было Чистейших надежд выражение,
В миг, Когда, беззащитна, как совести тоненький пульс,
Ты вложила цветок
В держимордово дуло ружейное
И сказала: «Цветы лучше пуль».

Не дарите цветов государству,
Где правда карается.
Государства такого отдарок циничен, жесток.
И отдарком была тебе, Аллисон Краузе,
Пуля...

Он:
Накрыла, как цунами,
Что было всё разрушив,
Хрустальными когтями
Любовь вонзилась в душу.

Ты милая чужая
Под пристальной охраной.
Мир потемнел, сужаясь,
Системой многогранной.

Она:
Ложусь календарями
В чужую галерею.
Окована цепями,
Тобою я болею.

И мимолётность взглядов
Мне душу обжигает.
За каменной оградой
Любовь любви не знает.

Припев (вместе):
Так нельзя любить.
Так нельзя!
Просто отпусти
Меня!
Она:
В плен любви опасно
сдаваться,
Я боюсь рАзо...

Мы губим юность на корню
И совершаем грех во многом,
Когда “халдейское” меню
Мешаем с яствами от Бога.

Без смысла в пении слова,
Мелодии — мирских кумиров,
Болит от шума голова,
А в сердце нет святого мира.

Подчеркнут до предела ритм,
И пенье очень грациозно
“Нет, здесь не Божий Дух царит”, -
Сказал один мудрец серьезно.

Глотают дети шелуху,
Служенье стало развлеченьем.
И не понять уж никому,
Шаги к греховным наслажденьям.

То, чем наполнен детский ум
С годами...

Я пишу тебе, как прежде,
без малейшего труда:
хорошо, что есть надежда,
без надежды - никуда!

У несчастия много причин,
а у счастья причина одна;
сколько есть в небесах величин,
но для входа туда есть цена.

Кто не хочет заняться собой
на земле, тот не сможет потом
полететь в небосвод голубой
и войти в приготовленный дом.

Я могу быть осенью,
А могу весною.
Я могу быть холодом,
А могу быть зноем.
Я могу горячим быть,
Я могу быть снежным,
Или же наоборот
До безумства нежным.
Я могу холодным стать,
Глыбой ледяною,
Лишь бы нежить твою стать,
Чтоб любой ценою,
Рядом чувствовать тебя,
Упиваясь телом,
Чтобы исполнять, любя,
Все, что ты хотела.