Я лежу на диване

"И я познаю мудрость и печаль,
Свой тайный смысл доверят мне предметы".
Белла Ахмадулина

(...накануне...)
Откуда знать природе за окном
Что у меня в душе сейчас творится?
Метель неустрашимая резвится
Разгоряченным, бешенным конём.

А в доме мебель кажется мертва,
Но сядь на стул - он заскрипит, как вскрикнет,
И дверца шкафа хлипкая чуть всхлипнет,
Диван-старик и тот вздохнёт едва.

И старых книг одетый в кожу ряд
Как человека тронь - смолчать не сможет,
И каждая всё, что...

Разграничив личное пространство
В рамках отдельных квартир.
Получили своё мини-царство,
Каждый себе господин.

Шут у трона - верный телевизор
Сплетен готовит коктейль.
И смартфон всем визИрь или вИзир –
Стражник, хранитель, злодей.

Припев:
Ах, эти камеры-квартиры.
Мы в заключенье по желанью,
Так нетерпимые к изгнанью,
Пантеры, львицы или тигры.
Забыли запахи лесные,
Вес набираем от фастфудов.
И забирает наши силы
Лень – прилипала и зануда.

2
Разграничив личное пространство...

У хорошего хозяина и свинка – господинка,
А плохому хоть дай королевну,
Он простецки и быстро, без всякой разминки,
Обращает свиньёю мгновенно.

1
Ну, что разлёгся на диване?
Ведь не транслируют футбол!
Течёт труба рекою в ванной,
Беда приходит за бедой!

У шкафа дверка оторвалась,
Розетку надо починить.
И холодильник сдвинуть малость,
Чтоб дверку шире растворить.

Ты не хозяин? Я хозяйка!
Вот это новости, родной!
Кто говорил, что ты всезнайка
И работящий – не кривой...

Каждый выбирает для себя:

Способ, метод, позу на диване…

Станет ли вкусней моя еда,

Если я таким макаром встану?

© Copyright: Надежда Мунцева, 2020
Свидетельство о публикации №120031301660

В незапамятные годы как на поле колоски,
Рядом с мудрыми отцами вырастали – мужики.
И как только доставали головой отцовых плеч,
На коне уже сидели и пускали в дело меч.
Раньше отроку дарили и кольчугу, и коня,
Ну а нож – с рожденья с чадом был, везде его храня.
Вырастал хороший воин, ратай, зодчий иль гончар –
И Отечества достоин, и вручённого меча.
Годы пролетают мимо, измельчали мужики,
Им теперь вручают пиво и китайские носки,
Иль билет на Моргенштерна, как культурности изыск...

Не слЫшны горестные стоны,
фамильных склепов в тишине...
И только серые вороны
не пострадали в той войне.

Печаль окутала могилы,
и скорбный мрак туманом лёг.
У духа выйти - нету силы,
тяжёлый гроб его - глубок...

Там светлый рыцарь "спит" в доспехах,
закован цепью на века.
Взывает он - не внемлет эхо,
и тайна эта велика.

Плита тяжёлая сдавила,
- она ловушка для него.
А смерть - всю силушку испила,
и в помощь нет ни одного...

Был благородный оклеветан,
и злобный враг его...

Лежу...
Уже неделю носом к стенке.
Обиделась…
Какой же гадкий он!
Горит лицо,
горят мои коленки.
С большим трудом
я сдерживаю стон

Отчаянья...
Как хочется заплакать!
Но нет! Сдержусь.
Мне слёзы не к лицу.
Я больше не позволю
себя лапать
Бездушному, как лапоть,
подлецу.

Обдумываю
страшной мести планы.
Уж он наплачется,
изменщик, у меня.
Я знаю всё
про подлые обманы!
Лежу...
Молчу, судьбу свою кляня…

Но самый страшный грех,
что хуже преступленья -
я никогда, наверно...

Лежу я на земле сырой
Спокойная ночь меня обвивает
Нашел наконец-то я вечный покой?
Иль снова душа улетает?

Трава поцелует, огреет росой
Холод подарит сырая земля
Лежу я на теле царицы босой
Под траурным взглядом ее короля.

И тихо в ночи стонет чья-то душа
А слезы ее здесь зовутся дождем
Дождь накрывает меня, не спеша
И вот теперь плачем от боли вдвоем.

И тихо как в снах мертвеца
Ничто не тревожит здесь сказочный лес
Забыты давно здесь слова мудреца
И лишь ручейка слышан...

Лежать, смотреть, сквозь смерть дышать,
Не понимать причин существованья...
Возникшее желание сбежать,
Записка на столе как оправданье.

Стоять на высоте, смотреть безмолвно вниз,
Забыть, что есть возможный путь обратно,
Шагнуть...
Запомнить ветра дикий визг,
Услышать: "Все ушла... и безвозвратно..."

Ну почему же вышло все так странно,
Ведь я хотела в небо к облакам...
И вот лежу на тротуаре бездыханно,
И крепко смертью сдавлена рука.

Нет слез - я этого хотела?
Нет боли...

Лежит на столе забытая нежность,
А рядом гордость в мелких купюрах.
Висит на стене любви безмятежность –
Рисунок в грубых эпюрах.

Забытая жизнь в технических книгах.
Стоит на полке стеклянная призма.
Под тубусом красным в плавных изгибах
Лежит чертёж эгоизм.

Забытых часов глухие удары
Давно стучат в висок аритмично,
И память, устав писать мемуары,
Рассказы пишет цинично.

Лишь фотоальбом рваной страницей
Напомнит мне про дни многократно,
Когда была жизнь, как мята с корицей...