Выхожу я вас искать

Думы думала голова,
Рассуждала, ответ искала.
Но оформив их нить в слова,
Правдой — истины не сказала.

Голова правит телом, но,
Боли острой, в неё иглой.
Уколов, тем с ума оно,
Сводит мозг, отобрав покой.

А в грудь сердце бьёт метрономом,
Времён ритмы в нём, жизни всей.
Они ровные в дне спокойном,
А в волнительном, бьют быстрей.

А меж этим всем души где-то,
Иль в сердцах они, иль в умах.
Иль в желудках в часы обеда,
Или в пятках, когда в нас страх.

Думы думала голова...

Я взгляд на жизнь сформировал отнюдь не сразу,
Когда учёбу в средней школе завершил.
Тогда мне виделось, что многим был обязан,
Тем, кто со мной был по велению души.
На самом деле, ничего я был не должен,
Чужую цель искал, дорогой шёл другой.
К подобной мысли я пришёл намного позже,
Теперь к навязанным идеям ни ногой.

Я никого не обвиняю в том, что было,
Моя вина бесспорна, это признаю.
Напрасно верил тем, что на словах любили,
Со мной искали только выгоду свою.
Чужих советов...

Вот и Болдино глухое, Лукояновский Уезд, «Барский дом»,село«Большое», нелюдимость тихих мест.

Синь, да зелень в светлых рощах. Безусловно,средь садОв,в колокольных,нежных звонах, льётся «летопись векОв».

Вижу я в лесном тумане,живописнейшую Русь.Осень в жёлтом сарафане,на поля роняет грусть.

А в округе-ни живинки, клёны листьями шуршат.Заметает все тропинки,золотистый листопад.


К слову,вовсе не случайно, признан «гением»-поэт. Пушкин– « Знаковая тайна»,в мировой пучине...

Создали круг, забыли -
Где же крылья?
Зачем идти, когда не ясно -Как?
Когда устали мы,
и ноги в пыли
И вся душа -
Один, большой синяк?
Куда стремится,
Если ночь пророчит
Забыться в сны,
Уйти под скорлупу?
И как искать,
Если наше сострадание
Не увидать
Хоть даже сквозь лупу?
И как принять,
Что топчется святое,
Что за улыбкой -
На ладони нож?
И как увидеть
То лицо родное
Среди постылых
И несчастных рож?
И почему,
Когда ответ уж найден, -
Вот он сверкает
в солнечных...

Настольной лампы жёлтое пятно...
На белом листе - "Здравствуй, Синеглазое Чудо!"...
Выводит корявые строчки перо...
Осенний дождь по стеклу барабанит нудно...

А в городе большом, за тридевять земель,
Ждет этих строчек Маленькая Фея...
В ее окно стучит весенняя капель...
И зайчик солнечный щекочет ее шею...

И кажется - вот-вот произойдет...
И все вокруг томится ожиданием...
Но снова стороною почтальон пройдет...
Должно быть, заплутал голубенький конверт:
или устал искать хозяина...

Прости, я что-то не сказала.
Ну вот.. теперь я говорю.
Я так тебя давно искала
И все равно ведь ухожу.

Я так хочу с тобой быть вместе,
Не расставаться никогда,
Но не сидится мне на месте -
В том мое счастье и беда...

Хочу, чтоб звал меня любимой,
Хочу дарить свою любовь,
Но прохожу я снова мимо.
Бурлит во мне шальная кровь.

Я не хочу тебя обидеть.
Люблю тебя.. виню себя...
Скажи, ты будешь ненавидеть,
За то, что предала, любя?

Пусть прожитая жизнь - мои уроки.
я должен был ее пройти.
И вот, закончились все сроки,
теперь дорога к счастью, на пути.
Я долго шел к тебе, прости.
Ведь я искал, теперь нашел.
И нет другого у меня пути,
дорогой счастья я еще не шел.
Забудь про слезы, горечь лет,
оставь все это в прошлом.
Пускай горит любви лишь свет,
Не надо думать о былом.
У нас в руках все счастья нити,
нам нужно быть вдвоем,
и пусть порою трудно на пути,
Мы все с тобой пройдем!

Эхо искало тебя и летало по свету,
Между горами катилось, срываясь на скалах,
Билось меж тёмными тучами в гулких раскатах
И в пожелтевшей листве шелестело про лето.

Тонко звенело на струнах ветвей индевелых,
С елей разлапистых падало шапками снега,
В клич журавлиный вплетаясь, взлетало под небо,
И по оврагам потоком весенним шумело.

Долго блуждало, по всем закоулкам скиталось,
Всем отвечало, и было желанным ответом,
И, наконец, опустилось на краешке света,
Ткнулось в...

Не написанные книги,
Не разборчивые строчки,
Не увиденные фиги,
Не поставленные точки.

Эти книги не писали,
Эти книги не напишут.
Этих книг мы не искали,
Да никто уж и не сыщет.

Эти книги только слово,
Только миг воспоминанья.
Просто призраки былого,
Ныне мертвого сознанья.

Над пеной моря в небо синее
Врезался белый силуэт,
И два крыла сливались в линию,
Весёлый отражая свет.

На ураган покой свой выменяв,
Не Ливингстон, не Джонатан,
Он рвался Чайкою-По-Имени
Под брызг сверкающий фонтан.

Он плыл по небу легче "мессеров":
Срывался вниз, взмывал к звезде, -
И так, что удивился б Нестеров,
Сплетал узор своих петель.

Он гордой птицей-буревестником
Хлестал восходы по щекам,
Служа оракулом кудесникам
И символом бунтовщикам.

Он не был лодырем и...