Вязь

Рифма глагольная, песнь-расставание,
Слов незатейливых вязь.
Смерть и рождение, встреча-прощание,
А между них, жизни грязь.

Истин затаскасканных, мудрость банальностью,
Став, не осветит путь в мире собой.
Мозг наградит, преждевременной старостью,
И как старик, вял умом молодой.

Мелочно всё, даже стран повелители,
Точки всего лишь, на картах столиц.
Все мы Земли, нашей Матушки, жители,
В море людском, разглядеть нельзя лиц.

За покаяние — нет искупления,
Грех не исправит, его...

Судьба вплетёт, бахвалясь силой,
Проблемы нить в событий вязь.
На жизни холст в узор красивый,
Пути её, добавит грязь.

Пройдёт идеей опьянение,
Дав боль и тяжесть мук похмелья.
И неизбежное взросление,
Вдруг перейдёт в процесс старенья.

Ажурный мост мечты наивной,
В мираж иллюзий мысль ведёт
К надежде неосуществимой,
Её окажется полёт.

И душу грань плохих событий,
Поранит, больно зацепив.
От боли «Я» моё в ней вскрикнет,
В неё дверь наглухо закрыв.

И в сердце боль, вниз...

Там, во времени вдали,
Детства безмятежность.
Уголок родной Земли,
Чистота и свежесть.

Там, во времени вдали,
Стихов первых моих вязь.
Придорожный клён в пыли,
И весенних путей грязь.

Там, во времени вдали,
Звёзды в небе и луна.
Там, с тобой мы рядом шли,
Юнность там и ночь без сна.

Там, во времени вдали,
Под гитару песни.
О мечте и о любви,
О Пути и Чести.

Там, во времени вдали,
В прошлом, юнность наша.
В ней, мы нами стать смогли,
И — времён нет краше!
Марковцев Ю.

Растает вечер, ночь оденет маску,
И маскарад начнется под Луной,
Он обещает показать ей сказку
И тащит за руку в постель с собой.

Они себя любовью не связали,
Их как магнит влечет слепая страсть,
Друг друга как одежду примеряли,
Но все не по размеру...
Вот напасть!

Ей утром хочется сбежать скорее,
Домой, туда, где дел привычных вязь,
Заря на небе, от стыда краснея,
Случайную ту подсмотрела связь...

День и ночь сова в делах,
Труд сове совсем не в страх,
Славит труд сову окрест,
У совы талант тот есть,
Краски, кисти, зоркий взгляд,
Всем создаст она наряд.
Вот в один из летних дней,
Залетает дятел к ней:
- Ты художница, нет слов,
Дар небесный, он таков!
Дружат все, сова, с тобой,
Птицы, мошки, зверь лесной!
Ну, и я хочу дружить,
Дружбой нашей дорожить,
А сейчас мне хвост раскрась,
Чтоб на нём сверкала вязь!
Говорит сова ему:
- Я со всеми, брат, дружу!
Разукрашу я твой хвост...

Дорога мысли непонятна,
Сдавило воздухом виски.
А подсознание невнятно,
Шепнуло голосом тоски.

Ах что же там, его внутри,
В меня упав как лучик света.
В щель между створок из двери,
Ждёт то ли помощь, то ль совета.

Мне не сложить противоречий,
Разорван ум меж полюсов.
А в окна жизни смотрит вечер,
Я заблудился между слов.

Не все они с заглавной буквы,
Но каждый раз в них смысл нов.
Ах перестаньте терзать слух вы,
Во мне сплетаясь в вязь стихов.

Причудлив снова мысли путь...

Учим науку ту, отнимавшую доброту.
Человек! Ты переработчик частоты.

Совести вязь — обратная с Богом связь.
Человек? Просто! Фиолетовая чара и воспроизводство.
В женский частотный перекос мужчина исправления внёс и та умчалась их частота.
Мир стонет! СМИ низкочастотное долдонит.
Решение: 30 — человека вурфные отношения.
Бедствия, коль не активны действия.

Мы мертвы без закона жертвы.
Заботы и у Насти от отсутствия бесстрастия.
Многословие, мил, лишает сил.
Силы маем, коль слова...

Январский иней
искрится
под белым солнцем
стального неба.
Сквозь стену снега
мерцает узором
арабская вязь
стеклянных ветвей.
Из пепла рассвета
рождается
ветреный день.
Холод
розой льда
падает в ноги.
Вчерашняя ночь,
пригревшись в сердце,
уже не вернётся
туда,
где лёд
у края дороги
горит перламутром.
Утро,
расправив плечи
лилового
горизонта,
оплачет след невидимки,
и в мутной воде неба
утонет шёпот
снежной аллеи,
где ты
опять
один на один…

Темной соли карминные копи
На полотнах небесных картин
Океан возвеличат и топи --
Все горит этот черный кармин.

Ея гиблый орнамент слезами
Помрачен, видишь, вишней златой,
В барвы льда влитой, пред небесами
Он протек из иконы святой.

Мироточит иконная краска,
Горней слотой ее не залить,
Коемуждо посмертная маска,
Фарисеям не время юлить.

Из обитого смертью потира
Не испить уж ни слез, ни вина,
Плачет приснотяжелая лира,
Сладок мелос, ан кровь солона.

Шелест слышен, сие...

Миром боли стало тело,
Всегда в нём она со мной.
«Я» во мне она не съела,
Но отнять смогла покой.

И Вселенская усталость,
Сжала сердце как тиски.
И в нём песня поломалась,
Превратившись в крик тоски.

Карандаш давно не точен,
Притупилось остриё.
И раплылось в рядах строчек,
Букв неровное шитьё.

Ими вязь стиха я вышил,
Душу, в слов вложив узор.
А меж них, войдя неслышно,
Грусть таится словно вор.

Она боли порожденье,
Поселилась во мне с ней.
Пришла в гости на мгновенье...