Вторить

Дед мой был «кулаком-мироедом»,
хотя долго об этом не знал.
Не поладил с каким-то «комбедом» –
и этапом пошёл за Урал.

Мой второй дед – сибирский заводчик –
попытался податься в бега,
но безвестный какой-то наводчик
втихаря настучал на врага.

И на долгие-долгие годы –
только лай вертухайских собак,
ни надежды, ни прав, ни свободы,
и тифозно-цинготный барак.

Хлебанули и вшей и чахотки
на ГУЛАГерных скудных пайках,
но без той комиссарской чесотки
в опозоренных кровью...

Танцуют бабочки-артистки
Среди цветов, как в сказке, вальс.
Поют кузнечики – хористы.
И шмель гудит, как контрабас.

Комарик тоненькою скрипкой
Выводит партию свою.
Ворона вторит очень хрипло –
«Я вам, пожалуй, подпою».

Включился дятел перестуком.
И птичек влился сводный хор.
Вот, филин, в такт, негромко ухнул.
Ручей включил свой разговор.

В чащобе волк завыл гобоем.
И белок нежный пиццикат (о)

Танцуют бабочки по двое.
И лес веселью очень рад.

А
Я, услышав волчье "У-у...

Две тысячи седьмой, ещё одна ступенька
Гло НАС, с орбиты, смотрит на меня
И если, все – таки, он смотрит хорошенько
Я буду точно знать, куда пошла жена

Четырёх – ядерный процессор
Был, нам подарен к Рождеству
Его, я видел на прилавке
Как – раз такой, теперь хочу

В конце сезона, наконец – то
Мы, получили наш трофей
Теперь другие, пусть докажут
Что их, достоин, кубок сей

На радостях, голландский тренер
В народе, просто « адвокат »
Не дожидаясь приглашений
Продлил, с Зенитом...

Багровый закат
опустился на дюны,
Смешался с топазом песка.
Оранжевый взгляд
горячо ветром дунул,
ушёл охладиться слегка.

А волны шептали,
ласкаясь о берег:
«Хотим,чтоб любил всх нас ты».
И пеной играли.
И белые перья
им чайки бросали в мечты.

Небесный простор
замерцал фонарями,
сияньем коснулся воды.
Невидимый хор
Зазвучал – фа, соль, ля, ми.
И вторили томно альты.

Златовласая девица,
будто сказочная птица,
мне явила божью милость:
"Примешь, мол, себе в удел
словом жечь сердца людей".
Глядь!? Бесследно удалилась...

Не наград боярских ради,
не холопьего ремня
понесу я пламя правды
внутрь Древнего Кремля.

"Стой!!!"
-взревёт служака важный:
"К Самому приёма нет!
Там, где в рифму вторит каждый,
эка невидаль поэт!"

Пусть…Лжецы! Не успокоюсь!
Отстою поэта честь,
попирая геополюс
и вершину Эверест.
А схватив перо Жар...

Я вижу счастливые лица
Весёлых и добрых людей.
Я с вами хочу поделиться
Историей жизни моей.

Не знаю, как там получилось,
Но утром воскресного дня,
На маму сошла Божья милость —
Она родила меня.

Отец мой был очень рад сыну,
Огромная радость в семье —
Наследник, защитник, мужчина!
Везенье пророчили мне!

А я улыбался и верил,
Что жизнь — это сказочный сон,
Что в счастье распахнуты двери!
Я был в эту Землю влюблен!

Держал за рукав я сестричку,
Когда мы гуляли весной...

Пошёл я как-то за грибами,
Да и в лесу огромном заблукал.
Пока набрал грибов корзину,
Я сбился с курса и устал.

Из леса вышел – дом огромный,
Что взглядом прямо не объять.
Дом без ограды, без замков,
А в стороне, рукой подать, детишек куча,
Резвятся, будто дома у себя.

Ну, думаю, зайду, авось помогут,
Выведут из тупика.
Дверь приоткрыл – внутри столовка,
И столов там человек на сто,
Причём там людно, шум и гам,
Но я совсем не испугался,
Как-то по-доброму и радостно шумели там...

Не спится.
Звёзды высыпали густо.
В окно глядят.
А мне сегодня грустно.
Держу в руках свой грифеля кусочек.
И жду я рифм, вписать хочу их в строчки.
Всё глубже погружаюсь в свою душу.
Вот, лёгкий звон возник.
Шепчу ей: «Слушай».
Беззвучный шёпот,
Призраки
и тени.
Вдруг шорох крыльев.
Ангел?
Добрый гений?
Звезда в руках.
Сияет.
Хладным светом.
Улыбка…
Фея?!
Муза?!
Или бред мой?!
Неважно.
Рифмы, будто искр потоки...
И потекли восторженные строки.
Исписан лист...

«Газпром» недавно с Украиной воевал,
Теперь вот с Белоруссией воюет!
Когда ж сметёт восстанья вал
Власть омерзительных вонючек!

И сколько нам ещё дышать всей этой вонью?!
Они затеять могут даже бойню!
Противно нам видеть их жадные слюни,
Текущие и двадцать второго июня!
22 июня 2010 г.

Разве важно сегодня, что ты мне когда-то понравилась
В низкосортных стихах, в беспросветном глухом одичании?..
Всё же слишком неряшливо выглядит женская правильность –
Безразличием взгляда, застенчиво-подлым молчанием.

В этой странной игре у меня было много соперников,
Что в дороге менялись местами от случая к случаю,
Но вторые всегда нагоняли уставшего первого,
И сходили с тяжёлой дистанции самые лучшие,

И сбегали куда-то, гонимые сглазом да порчами,
И сдавались на радость другим в...